Книга Древо Иуды - Арчибальд Кронин

Свой план он разработал как всегда тщательно. Сначала отправился в «Гилхаус», университетский книжный магазин у подножия холма Феннер, и продал все свои учебники, а также микроскоп. В лаборатории Гленберна он заметил прекрасную цейссовскую технику с иммерсионным объективом — значит, собственный микроскоп фирмы «Райт энд Добсон», перешедший к нему из вторых рук, уже не понадобится. Положив кругленькую сумму в карман, он пересек Элдонгров-парк и оказался в менее благополучном районе. Там на углу Блэрхилл-стритон вошел в ломбардную лавку, куда ему случалось наведываться последние пять лет, хотя и без особой охоты. Теперь положение изменилось. Он мудро отверг сомнительный бриллиант, который ему пытались всучить, и неторопливо выбрал из невыкупленных залогов тонкое золотое колечко с красивым маленьким аквамарином. На бархате, в маленькой красной кожаной коробочке, оно выглядело чрезвычайно красиво, к тому же было настоящее. Спрятав его в карман, он одолжил у Брайса мотоцикл и отправился в Крэгдоран. Доехал в одиннадцать утра.

— Мэри! — воскликнул он, сразу пройдя в буфет и обняв ее за талию. — Закрывай заведение. Сейчас. Немедля.

— Но, Дэйви… у меня еще два поезда…

— К черту поезда… к черту пассажиров… и всю Северобританскую железнодорожную компанию. Ты едешь со мной — сию же минуту. Но пока ты еще здесь, положи в сумку несколько сэндвичей и булочек.

Она смотрела на него, чуть сомневаясь, чуть улыбаясь и в то же время сознавая, что за беспечностью его тона скрывается что-то важное.

— Ладно, — наконец согласилась она, — думаю, один разок не причинит большого урона ни компании, ни отцу.

Спустя десять минут они уже мчались на мотоцикле. Он выбрался на Стирлинг-роуд, свернул на восток у Рестона и, обогнув предместья Крэнстона, остановился на подъездной аллее Гленберна, проехав по ней с четверть мили.

— А здесь мы пройдемся, Мэри.

Она смешалась, слегка встревожилась, не понимая, почему они приехали именно сюда, но послушно двинулась с ним по аллее. Не спеша они достигли красивой решетки вокруг больницы. Мори остановился, благоразумно понимая, что дальше им идти пока не следует. Оба устремили взгляд сквозь аккуратную выкрашенную ограду. Игровую площадку заливало солнце, детишки в красных курточках сидели с няней на скамейке перед зеленой лужайкой, в ближайших кустах форзиции заливался дрозд.

— Какое красивое местечко! — воскликнула Мэри.

— Ты так думаешь?

— А разве может быть по-другому, Дэйви? Прямо как на картине.

— Тогда послушай, Мэри, — сказал он, набирая в легкие воздух. — Это больница Гленберн. Эти четыре здания среди деревьев — корпуса отделений. Перед ними — административный блок. А вдалеке, с садом по другую сторону, дом главврача. Неплохое жилище, правда?

— Очень милый домик, — согласилась она удивленно. — И такой хороший сад. Ты кого-нибудь там знаешь?

Пропустив мимо ушей ее вопрос, он продолжил, побледнев, часто дыша:

— Главный врач единолично отвечает за больницу. В его полном распоряжении больничная лаборатория для исследований. Получает он пять сотен фунтов в год плюс все, что дает сад. Жилье бесплатное. Тот самый дом, Мэри, в котором он имеет полное право поселить свою законную жену. — Голос его срывался от волнения. — Мэри… с первого января у них будет работать новый главврач. И ты… сейчас смотришь на него.

Глава VII

Возвращались они не спеша, сделав большой крюк у Овертона, с тем чтобы проехать по южному берегу озера Лох-Ломонд и подняться на вересковые пустоши Глен Фруин. Маршрут примечательный, один из красивейших на западе, но Мэри ничего не видела… ничего… ничего… даже величественную вершину Бен-Ломонд, нависшую над мерцающим озером. Онемев от счастья, пораженная чудом, которое ей подарил Мори, она закрыла глаза и крепко прижалась к нему с благодарной любовью переполненного чувствами сердца.

Он тоже был счастлив — как же иначе? — и взволнован тем эффектом, что так тщательно спланировал и с таким успехом произвел. Но нужно отдать ему должное, он быстро восстановил душевное равновесие и не искал похвалы, его природная скромность не пострадала. Он был влюблен и хотел произвести впечатление не столько из чувства собственной важности, сколько из желания доставить Мэри неожиданную радость. В отличие от Уолтера, который упивался лестью, не упуская ни малейшего шанса выставить себя в самом выгодном свете при любой благоприятной возможности, он не любил, чтобы вокруг него поднимали шум, — это оскорбляло его утонченность и приводило в замешательство. А кроме того, у него остался в запасе еще один сюрприз для любимой.

Когда они заехали на вершину пологого холма на берегу озера, он сбросил скорость и свернул с дороги на одну из заросших травой овечьих троп, что пересекали пустошь. Проехав по тропе с четверть мили, он остановил мотоцикл в тени серебристых березок на речном берегу, утопавшем в зарослях вереска и папоротника. Внизу простиралась долина, расцвеченная золотом и пурпуром. Отсюда открывался вид на гору и озеро — чудный пейзаж, показавшийся Мэри раем, о котором она высказалась по-своему.

— Отличное местечко, Дэйви.

— Настолько отличное, что мы можем перекусить. — Он решил ее подразнить. — От всех этих разъездов по горам и долам у тебя, наверное, появился зверский аппетит.

— Мне сейчас не до еды.

Но когда они расстелили клетчатую скатерку и разложили на ней снедь, он заставил Мэри подкрепиться как следует, тем более что его просьбу собрать в дорогу немного еды она выполнила с лихвой. Кроме булочек и сэндвичей она упаковала сваренные вкрутую яйца, помидоры и колбасный рулет, а также захватила большую бутылку знаменитой местной газировки «Айрн-Брю», чтобы утолить жажду. Она даже не забыла взять открывашку.

— Дэйви, — говорила она, не переставая жевать, — какой красивый домик… Он все никак не идет у меня из головы. Вот увидишь, как я буду там о тебе заботиться.

— Нам придется его обставить, — предупредил он, — но до января еще успеем. Теперь, когда все решено, я устроюсь куда-нибудь на временное замещение, и за ближайшие четыре месяца мы поднакопим деньжат. Для начала их должно хватить.

— Милый Дэйви… ты такой предусмотрительный.

— Но об одной вещи я чуть не забыл. — Он небрежно сунул руку в карман. — Держи, красотка. Лучше поздно, чем никогда.

Он в жизни не был так растроган, как в ту минуту, когда она открывала красный футлярчик. Замерев, она смотрела на кольцо, такое же, как она, простое и красивое. Она не стала расхваливать подарок, не стала благодарить, а, повернувшись, посмотрела Мори в глаза, совсем как в тот день в Гэрсее, и дрожащим голоском, который запомнился ему на всю жизнь, прошептала:

— Надень сам, дорогой. — И с легким вздохом протянула к нему руки.

Они лежали на мягком папоротнике под палящим полуденным солнцем. Среди цветков вереска монотонно гудели пчелы, в голубом небе заливался жаворонок, воздух был пропитан запахом тимьяна и «кукушкиных слезок» — ятрышника. Где-то вдалеке вспорхнула куропатка, и снова наступила тишина, если не считать нежного журчания воды. Мэри откинулась на спину, юбка немного задралась, и он положил руку на колено девушки. Ласкою погладил. Она разомкнула слегка вспухшие от жары губы, почти алые на бледном лице. Веки, прикрывшие темные глаза, отливали голубизной. Разомлев в его объятиях, она дрожала от малейшего прикосновения, а его пальцы скользили вверх, пока не достигли мягкой кожи над длинным чулком.