Книга Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

опасности, с силой топая по земле. Природа (гены) определяет, какие формы воспитания (обучения и культуры) нам доступны. Иначе говоря, от генов зависит, чему мы способны научиться и что мы потенциально можем делать. А культура определяет, чему именно мы учимся и каким образом мы что-то делаем. Иначе говоря, в отношении многих аспектов знания или жизненных навыков гены дают нам понять, в чем заключается вопрос, но не отвечают на него. Потому что ответов на один и тот же вопрос бывает множество, и лучшие из них в разных местах и обстоятельствах могут различаться. Разные ответы на один вопрос – это и есть культура.

Философ Иммануил Кант утверждал: «Человек – единственное создание, подлежащее воспитанию». Если бы он сказал «не единственное», в его словах было бы куда больше правоты. Жизнь многих живых существ напрямую зависит от обучения – поэтому столь многие животные способны к нему. Котенок инстинктивно гоняется за всем, что движется, но, чтобы эффективно охотиться, он должен учиться. Котята, имеющие возможность наблюдать за матерью, становятся лучшими охотниками, чем те, кому приходится самостоятельно догадываться, для чего им даны зубы, когти и неуемное любопытство[40]. Полезные навыки детеныши во многом усваивают социальным путем от родителей или от старших особей в своей группе.

Великий смысл обучения, и самостоятельного, и социального, заключается в том, что вы получаете информацию, которая не заложена в ваш мозг при рождении. Обучение дает возможность выхватывать ценнейшие сведения прямо из окружающего мира. Скажем, вы нашли пищу в каком-то определенном месте. В следующий раз, проголодавшись, вы вернетесь туда – значит, вы уже научились чему-то важному, что поможет вам выжить.

Социальное обучение – особая штука. Оно дает вам доступ к информации, которую хранит мозг других особей. Вы рождаетесь с генами, которые достались вам только от двух ваших родителей; зато научиться вы можете всему, что наработало множество поколений. Социальное обучение способно изменять поведение отдельных особей и групповые обычаи и распространять изменения гораздо быстрее, чем это делает эволюция, основанная на мутациях ДНК и распространении их выживших носителей (а вместе с ними и измененных генов).

Здесь я остановлюсь, чтобы коротко пояснить, что физическая эволюция – процесс медленный и постепенный. Новые виды или новые значительные мутации возникают отнюдь не мгновенно. Как правило, радикальные мутации летальны. Эволюционные изменения обычно происходят за счет медленного накопления незначительных усовершенствований – скажем, конечности чуть длиннее среднего или чуть более короткий и крепкий клюв, который дает возможность обрабатывать чуть более широкий набор твердых семян. В частности, в истории происхождения китов от наземных млекопитающих не было такого, чтобы кто-то из обитателей наземных пастбищ вдруг родился с плавниками вместо ног. Столь грандиозная мутация, скорее, просто погубила бы ее обладателя. Вероятнее предположить, что первым шагом для популяции, обитающей в заболоченной или часто затапливаемой местности, стало развитие перепонки между пальцами, как у лабрадора-ретривера. Переход к преимущественно водному образу жизни способствовал сначала выгодному приобретению перепончатых лап, как у выдры, которые затем превратились в ласты, как у морского льва, потом – как у настоящего тюленя, то есть по-прежнему гибкие, хоть и уплощенные кисти с сохранившимися когтями, которыми при нужде можно, например, почесать зудящую кожу; и только затем эти ласты превратились в жесткие плавники китообразных. Сколько времени на эволюцию? Миллионы лет. Однако даже грудные плавники китов по-прежнему сохраняют в себе те же кости, которые образуют ваше плечо, предплечье и пальцы. Любое, даже крохотное отличие, которое создает преимущество для выживания, приводит к появлению чуть большего числа потомков, чем в среднем по популяции, благодаря чему частота «выгодных» генов в этой популяции постепенно растет. По сути, эволюция – не что иное, как «изменение частоты встречаемости генов». Иногда таким путем эволюционирует весь вид, заметно меняясь со временем. А иногда подобные изменения происходят только в одной популяции или одной группе особей, и нарастающие различия со временем оказываются достаточно велики, чтобы помешать скрещиванию между разными группами. Репродуктивное разобщение между двумя популяциями кладет начало образованию нового вида.

При социальном обучении юная наивная особь, попавшая в сложный и запутанный мир, получает ключи от всех дверей, комодов и шкафчиков коллективного знания. С ним она получает в качестве наследства от всего сообщества навыки, уже скроенные по мерке ее необходимостей и приспособленные к среде обитания. И это, несомненно, существенный качественный скачок по сравнению с самостоятельным обучением методом проб и ошибок, когда нужные умения приходится осваивать за счет больших потерь времени, упущенных возможностей, а иногда и со смертельным риском.

Социальное обучение – великая вещь, потому что благодаря ему кто угодно, будь то дельфин или слон, попугай или шимпанзе, или, скажем, лев, может черпать из источника общих умений или общей мудрости, медленно копившихся поколениями предшественников долгие века. Что важнее всего знать юному киту: «Где среди этих бесконечных километров океанской воды имеет смысл искать пищу?» Или юному слону: «Где найти питьевую воду, когда все известные мне водопои высохли?» Или юному шимпанзе: «Что мне есть, когда плодов уже нигде не осталось?» Или молодому оленю: «Куда мне идти, когда все кругом замерзло и покрылось льдом?» Или молодому волку: «Как нам завалить и съесть это существо, которое весит в десять раз больше меня?» Такого рода умения приобретаются обучением. И у многих живых созданий учиться этому принято у опытных старших членов группы.

Есть множество вещей, которые жизненно необходимо знать и которым научиться самостоятельно никак нельзя. То, чему мы учимся социальным путем, служит ответом на главный вопрос: «Что мы должны делать, чтобы жить там, где мы живем?» Это справедливо для нас, людей, и удивительным образом так же справедливо для множества других видов по всему миру

Таким образом, мы овладеваем нужными знаниями как минимум тремя разными путями. Мы наследуем их генетически (инстинкт), мы постигаем мир методом проб и ошибок (индивидуальное обучение) и учимся у других социальным путем, усваивая обычаи, традиции и культуру нашего сообщества. Социальное обучение дает нам не только навыки для выживания. Благодаря ему мы научаемся распознавать членов своей группы и ощущать принадлежность к ней, мы познаем единство – и разделение. Одним словом, культуру.

Одно из замечательных определений культуры[41] гласит: «это образ наших действий»[42]. Поведение есть то, что мы делаем; а то, как мы это делаем, – культура. Стоит вам потянуться за поводком или взять в руки ключи от машины, как ваша собака тут же приходит в радостное возбуждение, предвкушая совместную прогулку. Она делит с вами культуру, к которой вы принадлежите.

Однако в этом определении не хватает кое-чего очень важного: