Книга Срезанная ветвь - Андрей Валерьевич Скоробогатов

я.

Снова — больше для себя, чтобы быть спокойнее.

— Я… брошу сцену, — сказала Аямэ, не до конца понимавшая наш разговор. — Напишу манга. Про сказочная страна по ту сторону лифт!

— Не забудь про колдунью и огромного льва, — вспомнил я откуда-то старый сюжет. — А также про двадцатилетнего парня, у которого оказалась в этом мире пятнадцатилетняя дочь. И сын — от его же копии.

— Ну, что, погнали? Я рядом вас не высажу. Меня там сразу повяжут, — он приблизил масштаб, чтобы были видны контуры домов.

— Стой! — я схватил его за руку. — Про Ольгу. Что за игру она играет? Сказала в записке, что в прятки. Соврала, что держит Аллу в Бункере.

— Может, и держала? А потом привела сюда. Чёрт, это так давно было… Она сказала что-то вроде «скоро наш дружок должен всё завершить, вот тогда и посмотрим». И что-то на счёт того, что «ты нас всех и запер». А, да. И что-то про то, что «тобой занимаются совсем другие ребята»… Или это не она уже… Или не тогда, раньше.

Он растёр лицо, а я снова вспомнил о ребятах:

— Ты же наверняка спросил о том, кто именно займётся?

— Наверняка спросил, и наверняка она промолчала. Поверь, если бы я помнил что-то ценное — я наверняка сказал.

— Хорошо, а в каком плане — «занимаются»? Пытаются ликвидировать?

— Вот над этим я тоже много думал. Как-то не очень похоже на то, что тебя пытаются ликвидировать. Если бы хотели — сделали бы куда проще. Скорее всего они всё ещё пытаются тебя направить куда-то. Для чего-то использовать.

— По прямому назначению? Как Секатора? — догадался я.

— Именно. Я уже плохо помню теорию. Ты же знаешь, как сильно любое даже несильно важное действие Секатора и других людей-парадоксов может повлиять на всю Ветвь. Ты можешь сделать что-то, например, убить кого-то, не знаю, жениться на ком-то, после чего начинаются необратимые последствия, и Ветвь отсыхает. Ты-то, как я понял, мир уничтожать больше не хочешь?

Я не ответил. Вместо этого я задумался, снова вспомнил, что такое — стать Секатором. Попытался мыслить, как Секатор.

Какое действие можно быть быть полезным для разрушения мира? Ритуальные убийства — неотъемлемая часть работы, но я пока так и не видел никого, кого реально полезно было бы убить. Императора? Елизавету Петровну? Уверен, и система Российского государства, и система Общества были достаточно прочными, чтобы устоять и после такого потрясения. Кого-то из учёных, видных иностранных политиков — может быть.

Но вот если моё действие — это жениться на ком-то, найти идеальную спутницу, которая поведёт меня к разрушению мира — то тут я мгновенно понял, о ком речь. О Нинели Кирилловне.

Может ли быть то, что маниакальная привязанность к ней — вовсе не наследие реципиента? А некий ключ, создание которого сделает мою жизнь подходящим для разрушения мира. Умом и опытом я понимал, что характер у неё — что надо. Семейная жизнь с ней, по крайней мере в нынешнем нашем возрасте — будет невыносимой, зато карьера может резко пойти в гору. А если прибавить к этому мои навыки… стать безумным учёным, главой спецслужб либо ещё кем-то, кто повернёт мир вспять — будет проще простого…

Нет. К чёрту такие мысли.

— И что мне теперь? Монахом стать? Асексуалом? Общаться с женщинами, будто по минному полю хожу?

— Это же риторические вопросы? — спросил Андрон. — Я понятия не имею, честно. Давай уже закончим с этим — я всю ночь не спал, снаряжение готовил, а мне ещё возвращаться.

— Давай, — махнул я рукой.

— Я выберу какое-нибудь здание подальше, ладно? А то меня с амуницией этой арестуют.

— Там в паре кварталов есть жилые дома многоквартирные, а домофонов нет. Вот тут.

Я указал место, ещё раз сверились с датой и временем, сравнив его с мобильником — всего на минуту после нашего перехода в мир распавшейся Джамахирии.

Консьержка в подъезде крепко спал. Я распрощался с Андроном быстро и скомкано — пожал руку, сказали друг другу что-то вроде «осторожнее там», затем он отправился к соседнему дому, чтобы воспользоваться другим лифтом, а мы с Аямэ Мико зашагали к захваченному концертному залу.

Глава 13

Признаться, по дороге я прокручивал наш с Аллой разговор и в конце концов понял, что почувствовал облегчение. Задача по спасению Аллы все эти дни зудела в голове, а сейчас всё разрешилось, можно сказать, само собой. Теперь спасать, а вернее, искать — осталось только Ануку.

Главный вопрос сейчас был — как обыграть моё удивительное спасение. И как сделать так, чтобы Аямэ Мико не проболталась о случившимся. За пару дворов до концертого зала, заведев развёрнутые фургоны трёх команд журналистов, я быстро отвёл Аямэ в сторону от створа камер и остановился. Мы зашли тесный холл закрытого на ночь магазинчика, чтобы согреться и окончательно обдумать план. Я созвонился с отцом.

— Живой? Слава богу.

— Я снаружи. Меня… телепортировали. Вместе с Аямэ.

— Наши⁈ — удивился отец. — Кто⁈ Запрещено же…

— Не совсем наши. И не совсем телепортировали. В общем, мы в соседнем квартале, и вышли из лифта.

Отец всё понял.

— Твои старые друзья? Ладно, без деталей. Надеюсь, всё безопасно. В общем, я позвонил знакомому из руководства РосКОНа, в ближайшие часы местные решают вопрос о подключении специального отряда РосКОН, их могут доставить из соседней базы. Найди главного, скажешь, что от Виктора Петровича. И скажешь, что воспользовался предметом телепортации, не выдавая подробности. А потом… тебе нужно будет залечь на дно.

— Этот Виктор Петрович тебе доверяет? Считает тебя профессионалом? Просто у меня есть знания о том, как грамотно делать захват.

— Расскажешь через полчаса.

Дальше я провёл короткий инструктаж Аямэ Мико — она тоже успела кому-то позвонить и что-то пролепетать по-французски, но допрашивать я её не стал.

— Аямэ-сан. То, что ты видела — другой мир, странные предметы — ты же понимаешь, что тебе не поверят, если ты скажешь?

— Понимаю, — кивнула она, вздохнув. — Много миров… ненаучно.

— Именно. Все подумают, что ты двинулась умом из-за произошедшего. Тогда — конец карьере, и…

— К чёрту карьеру! — воскликнула она. — Я устал! Я не мочь больше!

— Это всё тот твой арт-директор, или кто он был? Пусть земля ему пухом, как говорится.

— Все они… Стлогановы… Они всё. Продюсер от «Кауаи-медиа».

— Это их медиа-холдинг? — не то догадался, не то вспомнил я.

Она кивнула. А у меня родилась дурацкая догадка — я не инсценировка ли всё это, ни придумали ли сами Строгановы для каких-нибудь пиарных дел захват здания? Да, захватчики убили несколько человек, но любая инсценировка с вооружёнными людьми может пойти не по плану.

— Поменьше рассказывай, кто я такой…

— А я и не поняла. Ты — демон? Меж… междуплостланственный?

Удивление и шок от первого лифтового портала часто приходят не сразу. Пришлось снова сказать полуправду.

— Нет. Я, блин, обычный человек. Просто так вышло… что на меня вышли люди с этими капсулами. С Андроном вот познакомился, он у нас работать, потом… не важно.

Она неожиданно обняла меня на шею, поцеловала в щёку и хихикнула, толкнув к стенке.

— Какой… интересный ты мальчик! Спасибо, что спас меня!

Так и осталась висеть на шее, а рукой скользнула ниже, едва не упёршись в моё, прямо скажем, основание спины. Реакция была странная, и я списал это на стресс. Хотя… Да уж, примерно так и разбиваются идеальные образы. Раньше Аямэ Мико многими воспринималась как эталон застенчивой стеснительной кокетки, сейчас же я не удивился бы, если в более комфортных условиях она с лёгкостью запрыгнула ко мне в кровать. Может — это только сейчас её сорвало с поводка, ведь верно говорят, что одинокие городские девушки ближе к тридцати становятся куда менее стеснительны. А может — это то самое непостижимое животное желание отдаться своему спасителю… нет, об этом я думать не собирался.

Не лучшее время выходило для подобных мыслей. Аямэ не была основной моей задачей сейчас — в здании оставался человек, за которого я нёс ответственность. Так или иначе, вдруг понял я, меня такие намёки в принципе не могли заинтересовать — записывать подобные случайные отношения со знаменитостью в послужной список «для галочки» вовсе не входило в планы. Даже если выбросить из уравнения Нинель Кирилловну и недавнюю драму с Аллой — подобная скандальная публичность могла только повредить мне что сейчас, что потом. Наконец-то вспомнился опыт брака примерно шесть-семь жизней назад, когда я женился