Книга Последний реанорец. Том IX - Вел Павлов

Да поцелуйте меня в зад все странники Астрала! Опять двадцать пять! Так и быть, задействуем крайний способ.

‒ Лира, ‒ еще мягче изрёк я, отчего та резко вздрогнула, словно по её телу пропустили электрический разряд, и от неверия расширила глаза. Ведь за всё время нашего знакомства я впервые к ней так обратился, а затем без какого-либо стеснения аккуратно подхватил тело альвы на руки и присев на её место, усадил альву к себе на колени и заглянул в шокированные серо-сиреневые глаза. ‒ Если у нас, а точнее у тебя всё получится, я не только смогу избавиться от любых проблем угрожающих роду Лазаревых и дому Тёмного Течения, но и если трое похищенных твоих сородичей живы, то клянусь тебе, я верну их даже в том случае, если они будут лежать на смертном одре.

По донесениям Ишеева, если он не врал, выходцы дома были еще живы. По крайней мере, пока. Само собой некрасиво использовать подобную ситуацию себе во благо, однако это самый лёгкий путь, нужно поторопиться, да и угрызений совести больше, чем они есть, я уже не испытаю. Исчезновение троицы альвов тяжким грузом легли на сердца Карза и Калиры, это я знал точно. И такое моё заявление вкупе с нежностью еще сильнее выбило девушку из колеи.

‒ Господин, я…

‒ Лира, ты мне веришь? ‒ тихо спросил я, наклоняясь к ней ближе и медленно поглаживая одной рукой девушку по спине, пока вторая ладонь осторожно касалась её заметно смущенного лица. ‒ Или, возможно, сомневаешься?

‒ Верю, ‒ прошептала та, быстро кивнув, а её горячее дыхание приятно мазнуло по моему уху. ‒ Нет. Вы держите своё слово. Я в вас никогда не сомневалась.

‒ Вот видишь, ‒ весело произнес я, наклоняясь почти вплотную к светло-пепельному лицу альвы и с нежностью всего на миг коснулся своими губами её, отчего девушка на секунду оторопела и к учащенному сердцебиение добавилось учащенное дыхание. ‒ Если ты не сомневаешься во мне, то ты как моя ученица и как будущая княгиня Лазарева не должна сомневаться в себе.

На целую минуту в кабинете повисла тишина. И всё это время Калира не сводила своих взволнованных и чуточку напуганных глаз с моих, словно пыталась в них что-то найти. Ответы на все вопросы, может быть. Правда, в следующий миг она с трепетом коснулась кончиками своих пальцев моего лица и щёк.

‒ Вы удивительный, господин, и порой я с неистовым ужасом воспринимаю ваше прошлое, ‒ внезапно откровенно зашептала та. ‒ Тот, какой вы сейчас и тот, каким были до этого. В голове не укладывается. Никогда не встречала столь заботливого и любящего и в то же время столь жестокого и безжалостного человека.

‒ Лира, я не человек, сейчас я реанорец в теле человека и…

Но, как бы то ни было, договорить мне не дали, потому как в следующий миг лицо девушки смутилось еще сильнее, а затем она весьма робко и нежно сама отважилась на поцелуй, который миг спустя превратился в более страстный и пылкий, а мои руки в весьма оперативной манере уже блуждали по всему манящему телу. Вынужден был признать, что формы у неё были под стать моим женам. Как сколь выдающиеся, так и столь же хрупкие.

Правда, момент интимной близости быстро прервался, а моя шея оказалась в крепких объятиях.

‒ Надо же. У твоих губ приятный вкус, ‒ усмехнулся я, поглаживая смутившуюся девушку по серым волосам. ‒ Немного терпкий с ароматом миндаля. Мне нравится.

‒ Ваши жены были правы, ‒ вдруг с любовью усмехнулась альва, выпуская меня из своего плена и глядя мне в мои глаза. ‒ Вы чем-то похожи на своё оружие, господин. Джады. Порой бываете прямым как их смертоносный клинок, но если что-то задумаете, начнете увиливать и добиваться своего подобно змею и будете походить на его спиралевидное лезвие.

На оружии у нас помешана Прасковья. Значит, её рук подача. Никогда не думал, что она у меня настолько поэтична.

‒ Любопытное и меткое описание, ‒ невольно задумался я над словами будущей жены. ‒ Нужно запомнить. Весьма красноречиво. Но ты не ответила на мой вопрос.

‒ Я согласна, господин, ‒ решительно кивнула Калира. ‒ Дайте мне два дня на подготовку. Как физическую, так и… моральную. Можно?

Во имя Угорских Бесчинств! Наконец-то…

‒ Дам тебе три дня, ‒ подмигнул я ободряюще ей. ‒ Мне тоже нужно уладить кое-какие вопросы и уведомить государя, что его советнику понадобится некий… отпуск. Да и девчат нужно предупредить с остальными. Боюсь, что ритуал может затянуться на несколько дней.

В лучшем случае дней…

* * *

Первое кольцо. Москва.

Главная резиденция рода Аксаковых.

Подземная тренировочная арена.

Около полудня того же дня…

Свист неистового и нескончаемого ветра напрочь поглощал все выпады и удары князя Аксакова. Пот с лица мужчины лился нескончаемым ручьём. Тем не менее мужчина не останавливался. Злоба, ненависть и боль требовали продолжать. И безутешный отец продолжал. Время траура прошло, но пустота в душе никуда не делась, она лишь усилилась. Он хотел убить. Уничтожить. Истребить и осквернить всё, что создал Лазарев. Вырвать его сердце и надругаться над всем живым в его доме. Начиная от жен и заканчивая прислугой.

Звон рассекаемого воздуха и посвистывание активируемых техник были слышны даже за защитным барьером, ведь именно за ним его уже ожидали верные соратники и друзья.

‒ Сколько это уже продолжается? ‒ негромко спросил Воронцов, хмуро наблюдая за всеми потугами Аксакова, явившись на подземный уровень самым последним на назначенную встречу.

‒ Неделю как почитай, ‒ сухо отозвался Акинфов. ‒ Начал прямо в день похорон Артёма. Тренируется без остановки как умалишенный. Не спит и не ест.

‒ Сёма, надеюсь, он тренируется не для того, чтобы бросить ему вызов на дуэль? ‒ холодно осведомился Николай. ‒ Это может разрушить все наши планы! Мы хорошо прижали Лазарева! Мне наконец-то удалось связаться и договориться с хунхузами. Его финт с убийством Арт…

‒ Финт? ‒ тихо переспросил мужчина, перебивая своего друга. ‒ Ты это называешь финтом? Коля, не твоего сына подло убили! Не твоего сына заклеймили убийцей, и не твой сын сейчас гниёт в тюрьме, ожидая суда и казни. Твоя семья и твой Влад сейчас под надёжной защитой. А вот ни я, ни Андрей теперь не в силах чем-либо помочь нашим детям, потому как поздно, ‒ с лёгким раздражением вспылил Акинфов, а его лоб исказила глубокая тёмная морщина. ‒ Выбирай слова и имей совесть, если она у тебя еще осталась конечно! Честно признаться, после того… после того, что случилось с Ромой, ‒ невнятно и сбивчиво проговорил князь, словно сам не верил сказанному, ‒ я уже начинаю жалеть за всё содеянное. Я жалею, что мы связались с этим выродком. Искренне жалею…