Книга Жизнь как квест - Елена Казанцева

обозвал меня стервой. И мне понравилось это. Теперь я со всеми стерва.

— Рим, ты так не построишь ни с кем семью.

— А я и не хочу семьи. С восточным мужчиной у меня точно ничего не получится, там не любят самодостаточных женщин, жена лишь тень мужчины. Это не для меня. А русского не примет моя семья. Да и не вижу я ни одного интересного мужика рядом с собой.

Мы не успеваем закончить с Риммой разговор, как звонит моя мама.

По настоянию Риммы я таки купила ей девятидневный тур по Волге на теплоходе.

— Светочка, у меня проблема! — чуть не плачет мама в трубку.

— Какая, мам? — какая у нее может быть проблема, все билеты оплачены, отпуск подписан, за огородом присмотрит тетя Зоя.

— Мне нечего одеть, — воет мама в трубку.

— Так, мама, берешь чемодан и едешь к тете Оле в Екатеринбург, пусть она поводит тебя по торговым центрам. Когда будешь мерить одежду, присылай мне фото, я заценю и подскажу.

С мамой только так, ей надо выдавать чёткие ЦУ, либо придется час слушать весь бред. Самое главное, чтобы она не пошла по подругам и не начала собирать весь хлам из старых летних платьев на «выход». Я ее отправляю на отдых, чтобы она новую жизнь начала, а может мужчину нашла. В старых шмотках времен девяностых годов вот только в огороде пугалом стоять.

И только я переговорила с мамой, как телефон опять тренькает, оповещая, что звонит папа.

— Светочка, как твои дела? — папа звонит редко, но словно чувствует, что у меня что-то случилось.

— Все хорошо, пап, — у него слабое сердце, и я не хочу его огорчать новостями.

— Мама куда-то собралась, тетя Зоя о ней беспокоиться, — он хоть и развелся с мамой, до сих пор о ней переживает, не смотря на все ее закидоны и гадости, что она сделала Ире и Костику.

— Я купила ей путевку на теплоходе, так что, думаю, у нее все будет хорошо, — успокаиваю я папу.

— Это очень хорошо, ей давно пора отдохнуть, а то все сад, грядки, — голос папы повеселел. — Мы вот решили в Сочи с Иришкой рвануть, может, к тебе заглянем на денек.

Ой, е ей…Только папы мне тут не хватает, не хочу, чтобы он знал о моих трудностях.

— Пап, у меня работы сейчас много, меня юристом в отдел переводят…

— Понял я, понял, ладно, в другой раз на огонек заглянем…

Я прощаюсь с ним. Папа. Он всегда заботится обо всех: мне, моем брате, маме, тете Зое, обо всех. Где бы мне найти такого мужа?

Глава четырнадцатая

Уже неделя прошла, как я уволилась.

Дала себе отдых. После бешенных почти пяти лет без отпусков, выходных и праздников, жизнь кажется какой-то пресной. Дни тянутся, а я не знаю чем себя занять. Слоняюсь из угла в угол. Иногда пялюсь невидящим взором в экран ноутбука. Листаю новостийную ленту, пытаюсь читать о каких-то событиях. Но мое внимание удерживается только на первых строчках, а потом я бросаю это гиблое дело, потому что ничего не понимаю. Меня окружает вакуум. Я двигаюсь словно в желе. Мир для меня умер.

Только вечером есть хоть какое-то оживление, звонит Рим.

— Ну, ты как? — звучит ее первый вопрос. — Что делала сегодня?

— Ничего, — звучит мой ответ, так я говорила вчера, и позавчера тоже.

— Так не пойдет…

И через полчаса Рим влетает ко мне в квартиру.

— Фу, ну и ужас тут у тебя.

Рим бегает по квартире с тряпкой и шваброй, отдавая мне распоряжения.

— Свет, пыль с подоконников вытри, у тебя тут недельные отложения, пора раскопки делать. Да, и зеркало в коридоре протри.

Вот уже мои грязные вещи крутит стиральная машина, чистые аккуратно сложены в стопку для глажки. А Рим, вооружившись перчатками и ершиками, драит мою сантехнику.

Проходит час. Квартира сверкает чистотой, благоухает ароматами.

И к нам приезжает курьер. На стол выгружаются пакеты и свертки, из которых я извлекаю аппетитные пиццы, роллы и напитки. Кофемашина варит ароматный напиток, тягучий аромат кофейных зерен наполняет кухню. И я как будто вновь погружаюсь в атмосферу того первого года, когда приехала в Москву, когда нашла квартиру с соседкой, впервые вышла на работу.

— Свет, хватит киснуть, — мы сидим на нашей уютной кухне и едим роллы.

— Я не знаю, Рим, как себя собрать, просто не знаю.

— Давай составим план действий, — Рим напирает, не дает мне киснуть и растекаться лужицей.

— Что ты предлагаешь?

И Римма начинает излагать. Ее план прост, все разложено по полочкам, цели поставлены, выставлены дедлайны, прописаны пути достижения.

Мне даже страшно. Рим настолько целеустремленная, холодная, расчетливая, что кажется в ней совсем не осталось чувств, по крайней мере, к мужчинам, она цинична. И она меня восхищает.

Она не растекается перед мужчинами лужицей. Ее коронная фраза: Не нравится — ты знаешь, где выход. Чемодан, такси, вокзал.

Я не такая. До сих пор переживаю. Жую сопли, как выражается Рим.

Стоит ей уйти, как я погружаюсь в мир воспоминаний. И прошедшие события вновь оживают в моей голове. И я переживаю их снова и снова. Вижу то Мишку с Анькой, то Алексея с Милой. Одно и то же действо. Голые сплетенные тела, охи и ахи, вздохи и выкрики, влажные хлопки. И глаза изменщиков. У Мишки они были испуганные, он не хотел ничего менять, просто вожделел Аньку, получил, наслаждался, и тут вторглась я. У Алексея — злые, колючие, он привык так жить, а я просто разрушила его идиллию.

Никак не могла уйти от этих болезненных воспоминаний. И все время задавала вопрос: За что они так поступили со мной?

В один из таких дней мне позвонили с неизвестного номера. Обычно не беру трубку, но тут, почему то изменила своим принципам.

— Алло…

— Привет! — в трубке раздается веселый смех моей подруги Соньки, мы с ней учились вместе в школе, потом наши пути разбежались.

— Привет, — стараюсь говорить как можно веселее, но на душе скребут кошки, в голове снова сплыли воспоминания о нашем городке.

— Привет, подруга, с боем вырвала у мамашки твой номер телефона, — радостно вещает моя подруга. — Она у тебя просто цербер какой-то, я ей говорю, что пообщаться хочу, а она мне «не велено никому давать».

Сонька ржёт яки конь, и ее настроение передается мне. Так и представляю свою маму воинственно отстаивающую мое спокойствие.

— Ой, Светка, у нас столько новостей…

И на мою голову полилось: кто женился, кто развелся, кто кого родил, кто