Книга Академия хаоса. Когда рушатся стены - Ольга Ярошинская

–В хаосе тебе лучше особо не высовываться,– с сочувствием заметил Ник.– Держись за мной, я прикрою.

–Серьезно? Ты такой же зародыш мага, как и я.

–Во-первых, я мужчина,– заявил Ник. От Рурка нахватался, что ли?– А во-вторых, у меня первый уровень. Может, я вообще тот самый избранный с огнем, который убьет королеву.

В Академии вовсю принимали ставки на избранного, и я, пусть и с огромным отрывом, шла сразу за мастером Адалхардом. Королева хаоса была огненной магичкой, как и я, так что многие ждали от меня подвигов и великих свершений, что пугало и смущало. Больше всего мне хотелось вовсе стереть свое имя с огромной старой доски, выставленной прямо в холле мужского общежития.

Меня туда Эммет притащил, заявив, что тоже поставил на меня, но только из родственной солидарности. Он все пытался вжиться в роль брата, но она была ему тесна точно одежда, которую он давно перерос.

Изергаст собственноручно вписал себя на доску, заявив, что избранный – это он, и сделал огромную ставку, благодаря которой вышел на третье место, но до Родерика ему было далеко. Джаф тоже поставил сам на себя, но лишь мелочь. Однако мастер о’Хас тоже выбрал его.

Я же с ностальгией вспоминала те времена, когда главной заботой был выбор платья для предстоящего бала.

–Устала?– тихо спросил Родерик, вновь оказавшись рядом.

Я упрямо мотнула головой, стараясь вызвать знак кокона и в сознании. Огонь вспыхнул куда ярче, и через пелену пламени я увидела одобрение в пепельных глазах мастера Адалхарда.

Он сказал, я не пойду далеко. Пару шагов за Стену – и назад, только чтобы выполнить приказ. Родерик будет рядом со мной. Все время.

Отчего тогда эти липкие сны не оставят меня в покое? В них я брела сквозь живой туман, и рядом не было никого. Я ведь могла стать путницей. Что, если мои сны вещие?

***

–Миранда Корвена?– в голосе Изергаста прозвучало неприкрытое удивление.– Что ты здесь делаешь?

Они с Эртом сидели над большой раскрытой книгой, от которой исходило слабое свечение, и на обоих были черные кожаные перчатки и темные очки.

–Почему меня вычеркнули из расписания по индивидуальным занятиям?– спросила Миранда, стараясь, чтобы голос не дрогнул от обиды.

–Потому что тебе вовсе не обязательно повышать уровень,– заявил Изергаст.

–А ему, значит, можно?– сердито кивнула она в сторону Эрта.– У меня третий уровень, как и у него!

–Однако между мной и белобрысым зародышем нет никакой неловкости и сексуального напряжения, как в нашем с тобой случае,– откровенно ответил Изергаст, и Эрт с готовностью закивал, подтверждая его слова.

Миранда сжала пальцы в кулаки, пытаясь подобрать слова, а Изергаст лениво поднялся с дивана и, сняв темные очки и подойдя ближе, посмотрел прямо ей в глаза.

–Или же ты пришла не ради занятий, а ради меня?– спросил он.– Тогда я мигом выставлю его вон.

–Я могу в гробу полежать,– с готовностью откликнулся Эрт.– Я к нему почти привык.

–Знаете, мастер Изергаст, вы должны быть в силах перебороть и напряжение, и всякую неловкость,– заявила Миранда, не отводя взгляд.– Ваши чувства, если они вообще есть, не должны мешать процессу обучения.

–Ты ведь знаешь, что все сложно,– мягко пояснил он.– Как твой наставник, я должен быть главным…

–Вот и будьте!– выпалила она.– В рамках обучения.

Его зеленые глаза ярко вспыхнули, но Изергаст быстро прикрыл ресницы и равнодушно произнес:

–Что ж, раз ты так хочешь…

Он неспешно стянул перчатки, щелкнул пальцами, и из тьмы с грохотом выехал гроб. Тяжелая крышка откинулась, и Эрт со вздохом поднялся с дивана.

–Нет,– остановил его Изергаст и подал руку Миранде.– Прошу.

–Я?– возмутилась она.

–Спорите с наставником, Миранда Корвена?– сокрушенно вздохнул Изергаст.– Боюсь, в таком случае ничего не выйдет.

Бросив на него уничижительный взгляд, она оперлась на протянутую руку, забралась в гроб и устроилась поудобнее, поправив под головой бархатную подушечку.

–Тут, кажется, крошки,– пожаловалась Миранда, но тяжелая крышка уже захлопнулась.

Звуки, свет, запахи – все исчезло, а вот назойливые мысли все так же лезли в голову.

Увидев, что индивидуальные занятия отменили, она испытала злость, досаду и отчаянное желание увидеть Изергаста снова. После того признания возле сердца Адалхорта он вел себя совершенно спокойно, отстраненно и ни разу не попытался ее соблазнить, будто ему и правда было достаточно того, что она счастлива, пусть и с другим.

Но счастлива ли она?

Миранда погладила кожу, где все еще ощущалось прикосновение Изергаста. Когда она положила руку на его ладонь, он едва ощутимо погладил ее большим пальцем.

Пристальный взгляд, чуть сбившееся дыхание…

В этом легком касании было больше секса чем в самых бесцеремонных приставаниях Джафа.

Миранда повернулась на бок, закрыла глаза, но сбежать от себя не получалось.

В воображении вновь появился Моррен Фергюс Изергаст, и вытравить его оттуда не получалось, хоть ты тресни. Он смотрел на нее, слегка склонив голову, и медленно снимал черные перчатки с белых ладоней.

Изергаст бы не спешил. Он бы знал, чего ей хочется. Он и сейчас это знает.

***

Миранда пошла штурмовать кабинет Изергаста, и я осталась одна. В моем расписании индивидуальных занятий стало гораздо меньше, и не потому, что я так уж научилась управлять своим огнем. Просто Родерик был слишком занят и уехал к Стене. Снова.

Я устроилась на берегу, скрестив ноги, и открыла учебник, который взяла с собой. Вместо Крекина пока что преподавала профессор Венивер, но она и сама путалась в гексаграммах, так что я решила подтянуть теорию. После императорского бала я прониклась к гексаграммам трепетным уважением и полюбила их строгую красоту.

Учебник был старым, и явно прошел не через одну пару рук. Кое-где на полях встречались заметки, сделанные строгим сухим почерком, и пухленькие сердечки – совсем другим. Влажный ветер трепал пожелтевшие страницы, а соленые брызги падали мне на лицо.

Странно, что я, магичка огня, так люблю море. Может, пытаюсь уравновесить свою суть другой стихией? Огонь-анимагия-путники – один треугольник, а воздух-вода-некромантия – другой. Может, и компания Миранды мне нравится потому, что мы дополняем друг друга. Вот в Родерике то же пламя, что и во мне, и иногда мне казалось, что я растворяюсь в нем полностью. Особенно в самые интимные моменты.

Я склонилась над гексаграммой воинской удачи, пытаясь сосредоточиться. Огонь, анимагия, смерть – луч некромантии штриховался от себя.

Интересно, что звезда всегда рисуется целиком. Потом какие-то лучи усиливаются, но все же… Было что-то цепляющее в этой мысли, что-то такое, над чем стоило бы подумать, но меня отвлек всплеск воды, и я подалась вперед, заметив дельфинов, подплывших совсем близко к берегу. Глянцевые спинки с острыми плавниками разрезали серую воду, то выныривая, то исчезая, а потом среди них мелькнули крепкие плечи и темная голова, пересеченная шрамом.