Книга Узница "Волчьего логова" - Робин Доналд

Огонь в камине отплясывал дикий танец, бросая оранжевые отсветы на лицо Гейба и заостряя его черты. Находиться с ним рядом – настоящая пытка, которую ей долго не выдержать. Она пробыла в замке около суток, а уже не только отдалась ему, но и почти влюбилась, как прежде.

Дрожа всем телом, Сара уставилась на пляшущий огонь в камине, лишь бы не смотреть на сидевшего перед ней мужчину. Но даже голос его сводил ее с ума, и она чувствовала, как по телу пробегали волны желания.

Притворно зевнув, Сара поднялась.

– Что-то я устала. Пойду прилягу. Спокойной ночи! – сказала она бесстрастным тоном.

Гейб тоже поднялся, возвысившись над ней, и холодно и цинично взглянул на нее.

– Приятных сновидений, Сара.

Надо же, какой вежливый! – подумала она язвительно, но ограничилась лишь коротким:

– Спасибо.

У двери в ее спальню он простился с ней и пожелал на прощание:

– Пусть твои сны будут не слишком похожи на реальность.

Сара было вспыхнула от негодования, но сумела взять себя в руки и спокойно вошла в комнату.

– Ну, мне повезло, – произнесла она, оглянувшись. – Я почти никогда не помню своих снов. Какими бы они ни были, – добавила она с игривостью завзятой кокетки.

– Ты – счастливая.

Оставшись в комнате одна, Сара попыталась все же немного унять биение сердца. Ведь на самом деле и она не была святой, и поэтому ее тоже обуревали эмоции, весьма далекие от дружеских чувств.

И как же она могла быть такой слабачкой? Как ее угораздило снова влюбиться в человека после всего того, что он с ней сделал? Причем, помимо простого физического притяжения, она поневоле испытывала уважение к этому человеку, которого чтили и любили жители окрестных деревень. Если не сказать – боготворили.

Девушке вспомнилась легенда об ожерелье и призраке убитой королевы, которую Гейб недавно рассказал ей, и она содрогнулась, будто от холода, хотя на самом деле в комнате было тепло. Ну да ладно! Что было, то было. И ничего не изменить. Пусть они занимались любовью в столь таинственном и легендарном месте. Это ничего не меняет. Хуже всего было то, что она влюбилась в него, и, кажется, всерьез.

А если родится ребенок... пустяки, она и с этим справится. Ведь это будет прежде всего ее ребенок.

Так. Ладно. Надо сосредоточиться на работе. С этим она точно должна справиться.

Сара заставила себя думать о деле и попыталась представить, какой должна быть эта комната. Сначала представила обшивку для стен – светло-золотистых тонов, непременно. Потом мысленно убрала ужасную мебель, заменив ее настоящими произведениями искусства, что хранились в подвале.

Кажется, идея интерьера комнаты начинала постепенно вырисовываться. Сара села за стол и принялась делать заметки и наброски. Так она просидела до тех пор, пока мысли и чувства не пришли в полный порядок. Ну, вот теперь-то она полностью готова ко сну. И ничто ее больше не тревожит.

Неожиданно в голове всплыли последние слова Гейба: «Ты – счастливая». Он сказал это таким тоном, будто его одолевали сны, которые он не мог потом забыть.

Ну и пусть, цинично подумала она. Он того заслужил. Пусть хоть чуть-чуть помучается. Ему, черствому сухарю, это более чем полезно. Тогда наверняка поймет, что это значит, когда тебя предают.

Где-то в середине ночи она проснулась от кошмарного сна. Сердце дико колотилось, и пот стекал со лба. Сев на кровати, она уставилась в темноту и прислушалась. Разбудил ее крик младенца, громкий и непрекращающийся. Это был ее ребенок, она это точно знала.

Минуту-другую Сара просидела с бешено бьющимся сердцем, обхватив себя руками. В голове все еще стояла мешанина образов и звуков из сна. И самое ужасное воспоминание – ожерелье на шее, которое словно душило ее. И никак не избавиться от этого неприятного ощущения.

Внезапно Сара услышала звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Ее глаза непроизвольно расширились. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Гейб.

– Что случилось? – спросил он, шагнув к ее кровати.

– Ничего, – свет он не включил, но она все равно натянула одеяло до самого подбородка. Он даже не накинул на себя халат, и ее глазам предстала его прекрасное обнаженное тело.

– Я слышал, как ты кричала.

– Даже сквозь такие толстые стены?

Он пожал плечами, нахмурившись.

– Твои окна открыты, как и мои, – произнес он, добавив иронично: – А ночи здесь такие тихие.

– Я заметила, – ответила она устало. – Прости, что разбудила. Со мной все в порядке. Это просто был кошмар, но теперь все закончилось.

Источник кошмара был для нее очевиден. Но не делиться же этим с мужчиной!

– Но ты кричала: «Ребенок! Отдайте мне ребенка!», а потом заплакала, – сказал он, явно требуя объяснений.

– Я.., надо же...

Сара даже ответить ему ничего толком не могла. Губы ее пересохли, и она облизнула их.

– Ну... честно, не помню ничего, – сказала она как можно равнодушней. Хотя, если откровенно, получилось это у нее не слишком правдоподобно.

Наверное, мне надо убраться отсюда, – хмуро подумал Гейб, начиная ощущать прилив возбуждения. Он до сих пор хотел эту женщину, несмотря на то, что она была лгуньей и воровкой.

Кстати, ей ничего не стоило соврать ему и о том, что принимает таблетки.

Мужчина внимательно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее мысли. Бледная кожа в неверной полутьме свидетельствовала о волнении.

Что же получается? Если она не смогла продать ожерелье, то, может быть, решила завести от Гейба ребенка? Она же прекрасно понимает, что он не откажется от отцовства. И тогда ему придется на ней жениться, а в результате она доберется до его миллионов... Вот хитрая, стерва.

Впрочем, не далеко ли он зашел в своих размышлениях? Это всего лишь его предположения. И не больше. Он вспомнил, как Сара успокаивала чуть не попавшую под копыта лошади маленькую девочку. Какой она была нежной, заботливой и как быстро ей удалось успокоить малышку!

– Ты хочешь что-нибудь? – спросил он, собравшись уходить. Еще немного, и вид его станет совсем неприличным.

В ответ – тишина. Пытаясь скрыть свое возбуждение, Гейб присел на кровать. И Сара не стала прогонять его. Как завороженный, он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Черт, как бы ему хотелось сжать ее в объятиях и целовать, целовать... Сердце его учащенно билось. Пот струился по лбу. Напрягся каждый мускул тела. И вся его официальная сдержанность и самоконтроль полетели ко всем чертям! Над всеми его мыслями и чувствами владычествовала страсть. Или все-таки любовь?

Как ему была ненавистна возникшая глупая ситуация! Сидит голый на кровати Сары, с каменным лицом, а сам весь горит от желания сдернуть с нее одеяло и наброситься, как изголодавшийся зверь.