Книга Кровавое приданое - С. Т. Гибсон

обнаружу, и немалой доли предвкушения внутренности скручивались в узлы. Я собралась с духом и попыталась успокоить трепещущий желудок, бесшумно проскальзывая в темноту твоей спальни.

Магдалена лежала на простынях, ее мерцающую кожу оттеняла темная ткань. Одной рукой ты обхватывал ее изящную лодыжку у тебя на плече, а второй сжимал ее задницу так сильно, что на ней должны были остаться синяки. Это зрелище отпечаталось в моей памяти.

Ты трахал ее в нашей постели.

Нет. В своей постели.

Я всегда была в ней лишь гостьей, и каждую ночь нужно было заслужить хорошим поведением.

И Магдалена вела себя очень хорошо. Выгибалась и впивалась длинными ногтями в твои лопатки, пока ты входил в нее. Мягко и нетерпеливо стонала, звуки становились то выше, то тише, точно воркование голубки. Миленькая, идеальная Магдалена, нарумянившая для тебя щеки и соски, будто королевская куртизанка.

Я вошла в комнату, молча распуская волосы, как будто не происходило ничего необычного. В конце концов, я имела право быть в твоей комнате. Ничто, даже влажные, округлившиеся губы тяжело дышавшей Магдалены, не могло заставить меня устыдиться того, что я была здесь.

Ты поцеловал ее горло, в нежное местечко, где шея переходила в плечо, а затем заговорил. Твои губы все еще касались ее кожи, а твой член все еще был внутри нее.

– Я чувствую, что ты о чем-то размышляешь, Констанца.

Магдалена негромко ахнула, ее взгляд замер на мне, будто я была привидением. Очевидно, она слишком увлеклась, чтобы услышать, как я вошла.

Я улыбнулась ей, позволяя себе прочертить взглядом линии ее тела, прежде чем подняться к лицу. Теперь мне будет известен каждый дюйм ее тела. Она ничего не сможет скрыть от меня. Ни своей наготы, ни своих секретов, ни замыслов, которые лелеет в отношении тебя.

– Пойдешь в постель? – спросил ты меня, прерывисто дыша, скользя внутри нее. Медленно, сдержанно. Ты любил двигаться так в самом начале. Магдалена вздрогнула и закусила губу, чтобы сдержать тихий стон. Должно быть, считала неприличным стонать в присутствии жены своего любовника.

Я смотрела, как она извивается, вынимая из ушей изумрудные серьги и бросая их на туалетный столик. Удержаться было нелегко. Магдалена напоминала рог изобилия, переполненный плотскими удовольствиями. Руки так и чесались от желания прикоснуться к ней, но я сохранила на лице ледяную маску.

– Неужели меня будут звать в мою же постель, как подзывают собаку, чтобы она умоляла у ножек хозяйского стола? – холодно спросила я.

Тогда ты наконец посмотрел на меня: темные глаза застилали похоть, раздражение и другая, не столь ясная эмоция. Возможно, восхищение. Я так редко видела его на твоем лице, что с трудом понимала, как его распознать.

– Констанца, – произнес ты, смакуя слоги, будто непристойную записку, которую передали тебе под скамьей в церкви. – Моя драгоценность, моя жена.

– Уже лучше, – сказала я, снимая свое тяжелое верхнее платье и вешая его на спинку стула. Я расстегнула пуговицы на затылке, но не тронула шнурки на спине, отдавая их на откуп твоим проворным пальцам. У меня уже дрожали руки, сердце быстро и горячо стучало в горле.

Ты наклонил ко мне подбородок Магдалены, демонстрируя ее розовые щеки и водопад шелковистых черных волос. Медленно нараставшее во мне желание достигло груди и болезненно сжало ее.

– Посмотри, как прелестна наша новая невеста, – сказал ты, покусывая мочку ее уха. – Подойди и поцелуй свою сестру. Покажи ей, что между вами нет вражды.

Магдалена с великой готовностью протянула мне руку. Прекрасные пальцы изогнулись, подзывая меня.

– Прошу, – произнесла она голосом, сладким, как спелая ягода, готовая лопнуть.

Меня переполняла ярость. Ты на каждом шагу выдумывал мое якобы согласие, будто простую формальность. Ты с самого начала все это задумал; мы и должны были оказаться здесь, в этой постели.

Но еще я не помнила себя от желания и отчасти убеждена, что ты все это время был прав. Было гораздо легче верить, что тебя всегда искренне заботили мои интересы. Я сухо сглотнула и подошла к кровати, провела рукой по изгибу твоей спины, наклоняясь, чтобы поцеловать Магдалену.

Ее рот был теплым и податливым, и когда она издала новый тихий стон прямо мне в губы, я вздрогнула. Она мягко потянула меня на кровать, снова пытаясь выговорить то же слово, прежде чем у нее перехватило дыхание от движения твоих бедер. Прошу.

– Ты, – сказала я, целуя ее уже настойчивее – ведь я позволила тебе расправиться со шнурками, – это настоящая пытка.

Желание всех нас превращает в идиотов. Но ведь ты и так это знал, не правда ли?

Магдалена выдохнула мне в губы, и я поняла, что убью за нее, умру за нее, снова и снова, а потом и еще раз. Никогда до этого я так не желала женщину, даже Ханну, не с таким абсолютным исступлением. Это было похоже на мою любовь к тебе – эта мысль потрясла меня до глубины души. «Не может в одном теле уместиться столько пыла, столько чувств», – подумала я. Они могут разорвать меня надвое.

Ты потянулся ко мне для поцелуя, пока все еще был в ней. Я провела рукой по ее гладкому животу, опустилась еще ниже.

– Можно? – спросила я затаив дыхание.

Магдалена кивнула, а затем издала восхитительный тихий звук, когда я провела пальцами по кругу. Она извивалась и стонала, пока мы умело трудились на ней, выкрикивала то мое, то твое имя.

А затем, когда она достигла пика, ты вонзил зубы ей в шею.

Она билась в конвульсиях и кричала, но крепко обхватывала тебя. Как будто радовалась боли и переменам, а не отвергала их. Я задрожала, разум затуманил и удовольствие, и доносящийся до меня запах горячей крови. Все происходило слишком быстро, я была не готова к такому, не готова навсегда разделить свою жизнь с еще одной твоей женой, не готова…

Ты крепко поцеловал меня скользкими от крови губами, и я пропала. Ты подтолкнул мою голову к пульсирующей ране на ее горле, и я сосала сладкий красный нектар из ее тела, пока она шептала мое имя, запустив пальцы мне в волосы. Я никогда прежде не чувствовала такой потрясающей нежности, настолько чистого экстаза.

Это привело меня в ужас.

Мы пили ее вино маленькими глотками, поочередно отпивая и целуя ее, целуя друг друга. В темноте я почти не видела разницы между вашими ртами, насколько мы трое были близки.

Магдалена послушно открыла рот, когда ты вскрыл вену на своем запястье, и выпила твою кровь с