Книга Любовь и баксы - Борис Седов

Дверь открылась, и на пороге появился все тот же офицер со шрамом.

Сморчок бросился в коридор, на ходу буркнув что-то офицеру, и тот, закрыв за убежавшим подполковником дверь, застыл у косяка в позе часового.

- И что дальше? - поинтересовалась разогревшаяся Лина.

- Ничего, - офицер пожал плечами, - ждем.

- Ждем… - Лина хмыкнула и с размаху уселась в кресло, в котором что-то жалобно звякнуло. - Сейчас развалится ваше креслице…

Она снова задрала ногу на ногу, показав стройные бедра, и с удивлением увидела, что офицер, стоявший у двери, улыбнулся, и его улыбка вовсе не была похотливой или заигрывающей. Не была она и сообщнической, но Лина поняла, что валять дурочку перед этим человеком не стоит.

Опустив ногу, она одернула юбку и достала из сумочки сигареты.

- Ну и скоро он придет? - нормальным голосом спросила она.

- Я думаю, что он уже не придет, - спокойно ответил офицер со шрамом.

- А я?

- А вы уйдете. А я буду с удовольствием рассказывать, как нашего… товарища за каких-то десять минут довели до паники.

- Так ему и надо. Сморчок.

- Сморчок? Интересно… - офицер со шрамом улыбнулся. - Действительно, как я раньше не замечал…

- Это ему не шпионов ловить, - мстительно сказала Лина.

- Да уж… - согласился с ней офицер.

Тут дверь открылась, и на пороге появился незнакомый человек в штатском.

- Голубицкая? - спросил он, глядя на Лину.

- Голубицкая-Гессер, - поправила его Лина и снова показала бедра.

Человек в штатском скользнул равнодушным взглядом по открывшейся соблазнительной картине и сказал:

- Вот ваш пропуск. Вы свободны. Майор проводит вас.

- Я всегда свободна, - высокомерно сказала Лина и, поднявшись с кресла, выдернула бумажку из белых пальцев человека в штатском. - Идемте, господин майор, проводите меня к выходу.

И взяла майора под руку.

Глава 6

БИРЖА ТРУДА ДЛЯ ДИВЕРСАНТА

- И вы думаете, что сможете заслужить мое прощение? - спросила Лина, строго глядя на Артура.

- Надеюсь, - Артур покорно склонил голову. - Главное, что все благополучно закончилось. Я имею в виду - по нашему ведомству. А вообще-то скажу честно, что я не ожидал от вас такой прыти.

- Какой еще прыти?

- Такой. Вы так сыграли вздорную дуру, что подполковник Семашко…

- Это какой? Сморчок, что ли?

- Он самый. Кстати, майор Беседа от вас в восторге.

- От меня все в восторге, - Лина задрала нос. - Майор Беседа, если я правильно поняла, - тот самый любезный офицер, который водил меня по вашим коридорам?

- Да, - Артур улыбнулся, - но вынужден вас разочаровать. Он в восторге вовсе не от вашей рыжей красоты, а от того, как вы обвели вокруг пальца и генерала, и подполковника, и полиграф.

- А может быть, я вовсе не играла вздорную дуру, а просто на некоторое время дала волю своему настоящему существу?

- Но-но! - Артур хитро покачал пальцем. - Меня-то вы не обманете.

- А где обещанное шампанское?

- Сейчас будет.

Они сидели за столиком ресторана "Биржа", который покачивался на мелкой невской волне напротив Стрелки. У трапа стоял катер с матросом, одетым в форму петровского моряка, а на палубе у надстройки бдительно наблюдал за немногочисленными посетителями метрдотель, наряженный в совершенно фантастическую ливрею, при виде которой хотелось встать во фрунт и сделать под козырек.

Официант принес шампанское и, бесшумно открыв его, наполнил бокалы.

- А мне нравится, когда шампанское хлопает, - сказала Лина, поднимая бокал и глядя сквозь него на Артура.

Артур пожал плечами:

- Мне тоже, но… Почему-то так принято. Мне, например, нравится звенеть ложкой в стакане, когда я размешиваю чай. А некоторые считают это верхом бескультурья.

- Ну и черт с ними. Давайте лучше выпьем.

- Давайте.

Шампанское было отличное.

Мимо "Биржи" на большой скорости пронесся длинный белый катер, и плавучий ресторан закачался на разведенной им волне. Лина мечтательно посмотрела вслед катеру и сказала:

- Я тоже хочу на таком прокатиться.

Она выпила шампанское и поставила бокал на стол.

- Когда вы хотите прокатиться? - ласково спросил Артур и достал из кармана трубку.

- Не сейчас, - торопливо ответила Лина и смущенно улыбнулась. - Сейчас я хочу быть с вами здесь. И вообще вы, Артур, развращаете меня. Я и так особа довольно-таки избалованная, а вы своей готовностью сделать для меня все превращаете меня в черт знает что.

- Ну не знаю… - Артур убрал телефон. - И так вам не сяк, и этак не того.

- Нет-нет, - Лина погладила его по руке, - мне с вами все и так и этак, но я иногда просто теряюсь. А чтобы вы не расстраивались, изъявляю вам свою волю. В ближайшие дни прокатите меня на вот таком же быстром катере. Хорошо?

- Конечно, хорошо, - Артур улыбнулся. - А вы все-таки здорово разобрались с нашими душеведами… Может быть, пойдете к нам работать?

- Ни за что! - Лина передернула плечами. - Я знаю, чем это закончится.

- Интересно, чем? - Артур заинтересованно взглянул на нее.

- А вот чем. Я увлекусь и очень скоро стану двойным агентом, потом тройным, четверным и так далее. А потом меня разоблачат все сразу и расстреляют туманным утром у крепостной стены.

- А вы бросите последний взгляд на небо, по которому с криками будут кружиться чайки… - подхватил Артур.

- Вороны.

- Ну вороны. А чем вам чайки не нравятся?

- Да ну их, - Лина поморщилась, - у них голоса противные. Мне гораздо больше нравится, как поют вороны.

Артур расхохотался, и стоявший в сторонке метрдотель выразил телом готовность исполнить любую прихоть постоянного посетителя. Но тут в кармане Артура запикала трубка, и он, извинившись перед Линой, встал и отошел к фальшборту.

Лина посмотрела ему вслед, потом вздохнула и пробормотала:

- Ненавижу телефоны…

Она достала сигареты и закурила. После визита в контору Артура у Лины появилась уверенность в себе и вера в то, что она выкрутится из всех передряг. В конце концов, она не одна, у нее есть Артур…

Посмотрев вокруг, Лина остановила взгляд на шпиле Петропавловки и нахмурилась. Ей вспомнился вдруг разговор с Прынцессой, и она отвернулась, недовольно шевельнув бровями. Воспоминание было совершенно неуместным, но цепочка ассоциаций уже перескочила на то, как Артур уверенно заявил, что бывшая школьная подруга больше не позвонит никогда.