Книга Волчья сотня - Наталья Александрова

Тем не менее, сам не зная почему, Полуэктов внимательнорассмотрел края раны на виске мертвого офицера, отметил про себя их слегкаопаленную порохом поверхность, внимательно обследовал ствол пистолета, проверилпатроны в магазине. Все было совершенно обычно, с ума от безделья сходятгоспода офицеры, меньше отдыхать им давать нужно, всех на фронт…

– Ваше благородие, Борис Андреевич, вставайтескорее, – тряс Бориса Саенко.

– Что еще там, рано еще! – не открывая глаз,бормотал Борис.

– Рано не рано, а полковник приказал будить.

– Случилось что? – Борис открыл глаза и сел накровати.

– Случилось, собирайтесь быстрее, а то позавтракать неуспеете.

Явившись к завтраку, Борис застал Аркадия Петровича внаисквернейшем настроении.

– Я ждал вас, – коротко бросил полковник, –идемте.

Чувствуя, что расспросы неуместны и лучше подождать, пока Горецкийсам все объяснит, Борис ухватил кусок калача, залпом выпил стакан чаю,переглянулся с Саенко, который молча развел руками, и выскочил вслед заполковником в сад. У калитки стояла ожидавшая их пролетка.

– Куда мы едем? – спросил Борис, чувствуя, чтомолчание начинает тяготить.

– К вашему знакомому – есаулу Бережному.

– Вы передумали и решили его арестовать? –неприятно удивился Борис. – Тогда зачем вам я? И ведь вы собирались…

– Я собирался, но господам из контрразведки угодно былораспорядиться иначе, – прорычал Горецкий.

– Разве они не должны были исполнять вашираспоряжения? – начал было Борис, но полковник посмотрел на него таксердито, что он счел за лучшее помолчать.

Пролетка остановилась возле неказистого двухэтажного домика,во втором этаже которого квартировал есаул Бережной. У входа толклось некотороеколичество народа. При появлении Горецкого разговоры смолкли. Горецкий сБорисом поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Дверь комнаты былараспахнута. Здесь тоже были люди, и главным среди них, судя по начальственныминтонациям голоса и повелительным жестам коротеньких пухлых рук, был полныйрыхловатый полковник небольшого роста. В первый момент Борис не заметил самогоБережного – видимо, потому, что хозяин комнаты вел себя гораздо тише и скромнеестолпившихся в комнате офицеров. Внимательнее оглядевшись, Борис заметилесаула, который сидел за неказистым дощатым столом – письменным и обеденным водно и то же время. Есаул сидел за столом, уронив на этот стол свою буйнуюголову. Черная пулевая рана на виске была не сразу заметна среди черныхвьющихся волос терского казака. Крови на столе было удивительно мало. В правойруке есаул сжимал тяжелую ребристую рукоятку немецкого пистолета«борхард-люгер», известного также как «парабеллум» – «Готовься к войне».

– Насколько я могу видеть, – нарушил молчаниеАркадий Петрович, – это тот самый пистолет, который я выдал вам две неделиназад, верно, Борис Андреевич?

– Так точно, – подтвердил Борис упавшимголосом, – это тот самый пистолет, я проиграл его есаулу два дня назад.

– Так, с этим ясно. – Горецкий холодно взглянул наБориса и повернулся к пухлому полковнику: – Господин Кузнецов, расскажите, какэто случилось.

– Сегодня рано утром, – начал полковник, – вконтрразведке получили сигнал от одного весьма надежного информатора. –При словах «надежного информатора» Горецкий поморщился, но знаком попросилКузнецова продолжать. – Получили сигнал о том, что в этом доме в первомэтаже находится чрезвычайно опасный красный диверсант, знаменитый эсер Блюмкин…

Услышав это имя, Горецкий удивленно и вместе с темнасмешливо поднял брови.

– Получив такой сигнал, подполковник Градов, чей былинформатор, собрал все наличествующие силы контрразведки, и, соблюдая всевозможные меры предосторожности, они чрезвычайно скрытно окружили это здание.Когда солдаты уже собирались проникнуть в дом с целью задержания Блюмкина, вовтором этаже раздался выстрел. Не ожидая дальнейшего развития событий, всеворвались сюда и застали вот такую картину. – Кузнецов в крайнем огорченииуказал рукой на мертвого есаула.

– Представляю себе, как вы «скрытно» окружилиздание, – желчно проговорил Горецкий, – соблюдая все возможные мерыпредосторожности! Есаул, понятное дело, решил, что вы идете за ним…

– Ваша ирония, господин полковник, неуместна, –обиженно пробурчал Кузнецов. – Штабс-капитан делал свое дело. Он получилприказ, а спрашивать разрешения у начальства у него не было времени – Блюмкинбы ушел. А ежели есаул застрелился при виде чинов контрразведки, стало быть,советь у него была нечиста!

– Значит, значит, – процедил Горецкий, – ноэто не значит, что вашими топорными методами нужно было провоцировать его насамоубийство. Он был необходим мне живой! Кстати, нашли они своего Блюмкина?

– Блюмкина? – Кузнецов смутился. – Видите ли,в первом этаже этого дома действительно проживает Исаак Блюмкин, портной,пятидесяти шести лет, со своей женой и четырнадцатью детьми… мы его задержалидля выяснения… На всякий, так сказать, случай…

– Только это вы и умеете, – раздраженно произнесГорецкий, – портных задерживать… на всякий случай. Отпустите его… кчетырнадцати детям.

– Это уж мы как-нибудь сами разберемся, – обиженноответил Кузнецов, – кого отпускать, а кого нет. У нас тут, господинполковник, своя работа ведется.

– Я вижу, – ядовито ответил Горецкий. – Чтож, проводите обыск, но чувствую, что результаты его нам ничего не дадут.

Сам он подошел к мертвому есаулу, приподнял веко, потрогалглазное яблоко, коснулся сжатого в руке трупа пистолета и быстрым шагом покинулпомещение. Борис последовал за ним.

– Самоубийство Бережного подтверждает еговиновность, – вполголоса сказал он на лестнице, догоняя полковника.

– На первый взгляд да, – уклончиво ответилГорецкий.

– У вас есть сомнения? – За достаточно долгоезнакомство с Аркадием Петровичем Борис научился разбираться в его интонациях.

Горецкий сердито посмотрел на него поверх пенсне и открылбыло рот для ответа, как вдруг сверху их окликнули. Полковник Кузнецов, полный,рыхловатый, спешил к ним, взмахивая короткими руками.

– Господин полковник, – он запыхался, дажеспускаясь по лестнице, – господин полковник, позвольте кое-что уточнить.Коль скоро вы прибегли к моей помощи в деле проверки пятерых офицеров…

– Ну да, я попросил вас передать им якобы секретныепакеты, каждому – свой, – нетерпеливо сказал Горецкий.

– Я позволил себе провести некоторыерасследования, – невозмутимо продолжил полковник Кузнецов.

– Что? – изумленно вскричал Горецкий. – Дакто вас, собственно… А впрочем, простите, продолжайте, – опомнился он.

– Я в этом городе представляю военнуюконтрразведку, – проговорил Кузнецов, – прошу не забывать… Так вот, япоинтересовался прошлым всех пятерых офицеров, а также местонахождением ихсемей, по возможности.