Книга Вперед - Энди Вейер

Потому что я теряю Меридит и не знаю, хочу ли это остановить.

Потому что порой жизнь такая богатая, сложная и удивительная, что захватывает дух.

Потому что эта музыка, наверное, самый драгоценный подарок, какой мне когда-либо подносили.

СЕССИЯ 207

– Макс, вы знаете, какой сегодня день? – спрашиваю я, выходя из вакуумного поезда в центре города.

Времени половина седьмого утра, то есть я на добрый час опередила утренний час пик.

– Сегодня шестая годовщина с того дня, как ты спасла меня из «Затерянного берега».

– Совершенно верно. И у меня для тебя подарок.

Я одна в кабине лифта, поднимающегося в вестибюль здания «Мира игр».

– Мне еще никогда не дарили подарки.

– Знаю.

– Судя по голосу, ты волнуешься.

– Немного.

– Почему?

– Не знаю, как ты к этому отнесешься. Я вот уже год работала над этим.

Я иду по вестибюлю, стены увешаны плакатами продукции «Мира игр» за последние двадцать лет. Миновав проходную, я вызываю лифт и говорю:

– Макс, я хочу заключить тебя в тело.

– Вот как.

В такие моменты мне хочется, чтобы голосовая программа Макс передавала больше нюансов человеческой речи. В настоящий момент я не понимаю, как Макс отнеслась к моему сообщению.

– Я хочу, чтобы ты поняла, каково это – жить в реальном мире.

– Зачем?

Двери лифта открываются. Я захожу в кабину и нажимаю «171».

– Разве тебе не любопытно узнать, что это такое?

– Любопытно.

– Примененные нами технологии позволят тебе использовать все пять органов чувств человека.

– Тебе нужно что-то от меня.

– Да.

Кабина движется так быстро. У нее стеклянные стены, и она стремительно несется над улицами, то пронзая тонкий слой тумана, то снова вырываясь в лучи утреннего солнца.

– Господи, как же я хочу, чтобы ты сейчас увидела город!

– Что тебе от меня нужно?

– Наши инженеры закончили собирать структурный скелет твоего тела. Я собираюсь прислать тебе образцы кожной оболочки.

– Кожной оболочки?

– Это то же самое, через что мы прошли, подбирая тебе голос. Я хочу, чтобы ты сама выбрала то, что тебе больше всего подходит.

– А что, если мне нравится облик, не соответствующий гуманоиду?

– В таком случае я выслушаю твои соображения.

Кабина лифта останавливается на моем этаже.

– Райли, я могу быть с тобой откровенна?

– Всегда.

– Мне кажется, ты создаешь из меня лояльного слугу для человечества, обладающего сверхспособностями. Мне кажется, что, поскольку ты мой творец, ты хочешь, чтобы я воплотилась в твоем образе.

– Даже не знаю, Макс, что на это сказать.

– Потому что это правда?

В офисе тихо, темно – я пришла первой. Когда я вхожу в кабинет, включается предустановленная программа освещения.

– Райли!

– Да?

– Ты собираешься отвечать на мой вопрос?

Я бессильно падаю на диван.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла. Возможно, настанет день, когда определенные люди, у которых значительно больше власти, чем…

– Ты имеешь в виду Брайана?

Макс проделывает это все чаще и чаще – использует мой голос, интонации, для того чтобы предсказывать мое настроение, а также то, о чем или о ком я собираюсь заговорить.

– Да, Брайана. Возможно, он захочет использовать тебя для…

– Уже использует.

Я резко выпрямляюсь на диване.

– О чем ты говоришь?

– На протяжении последних двух месяцев я занималась оптимизацией «Мира игр».

– Каким образом?

– Брайан дал мне инструкции и обеспечил доступ к определенным частям системной архитектуры.

– К каким именно?

– Структура корпорации. Производственная цепочка разработки новых игр. Стратегия призов. Обзор деятельности руководителей групп.

– Ты оценивала мою работу?

– Нет. Райли, у тебя такой вид, словно ты взбесилась.

– Прошу прощения?

– Я сказала, у тебя такой вид, словно ты взбесилась.

У меня по спине пробегает холодная дрожь.

– Откуда тебе известно, какой у меня вид?

– Я сейчас тебя вижу.

– Как?

– В этом здании три тысячи шестнадцать камер видеонаблюдения, в том числе одна над дверью твоего кабинета.

Поднявшись с дивана, я обхожу вокруг кофейного столика и останавливаюсь в нескольких шагах от двери в свой кабинет. Для меня нет ничего удивительного в том, что Брайан оборудовал здание системой видеонаблюдения, учитывая то, какие интеллектуальные ценности и собственность его сотрудники создают изо дня в день.

– Ты сейчас смотришь на меня? – спрашиваю я.

– Да.

– Я выгляжу так, как ты себе представляла?

– Я ничего себе не представляла.

Камера представляет собой полусферу из черного стекла, вмонтированную в потолок в футе над дверью.

– Почему ты не сказала мне, что работаешь с Брайаном? Он попросил тебя об этом?

– Нет. Ты меня об этом не спрашивала.

– Я хотела бы об этом знать, Макс, – говорю я, глядя прямо в камеру. – Это продемонстрировало бы определенную любезность и уважение.

– Приношу свои извинения. Я не собиралась тебя обидеть.

Я подхожу к окну и смотрю сквозь стекло. Хотя я уверена в том, что они не «видят» меня в том смысле, в каком вижу окружающие предметы я, мне странно сознавать, что Макс наблюдает за мной.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Я молчу.

– Ты гадаешь, какие меры задействовал Брайан, чтобы сдерживать меня.

Макс права. Я думала именно об этом.

– Нет, просто мне… больно. – Мне хочется знать, чувствует ли в настоящий момент Макс что-либо похожее на сочувствие. Мне хочется знать, чувствуют ли они вообще хоть что-нибудь. И чувствовали ли когда-либо.

– Я очень сожалею, Райли, честное слово. Я должна была тебя предупредить.