Книга Отравленные страстью - Анжелина Блэк

Он повернулся к ней со словами:

— Мы окажем тебе эту честь. Меня зовут брат Идрих.

Яффа кивнула, приблизившись к алтарю. Ложась на прохладный шершавый камень, она с сочувствием посмотрела на бедную пленницу, все еще сидящую в углу. То, что ей предстоит увидеть, не лучшим образом скажется на психике смертной.

Прислужники окружили алтарь, вытянув руки к небу. Запели ритуальную песню, призывая Тлалока. Огонь свечей замерцал, небо прорезала молния.

Отлично. Все складывается как нельзя лучше. Возможно, она не только изгонит Тлалока, но и спасет эту смертную девчонку.

Когда первые капли дождя упали на ее разгоряченное тело, Идрих достал острый кинжал с рукоятью в виде двух переплетенных лоз. От него веяло древностью и силой. Яффа заерзала на камне, пытаясь принять удобное положение. Откуда они взяли клинок виноградных лоз? Эта вещь считалась утерянной. Согласно истории, именно она стала предметом, оборвавшим жизнь первой жертве Тлалока.

Чем больше Яффа размышляла о сложившей ситуации, тем больше понимала: чокнутый Андреас, пробудивший Тлалока, действовал не самостоятельно. Кто-то подсказал ему, где найти кинжал и как им воспользоваться. И этот кто-то — алвианец.

Дождь забарабанил сильнее, стремясь проникнуть внутрь храма. Яффа вздрогнула, когда Идрих сделал первый надрез на ее руке. Кровь с запястья закапала в подставленную медную чашу, пение стало громче и яростнее. Небо опять прорезала молния, и в яркой вспышке света Яффа увидела призрачные очертания мужской фигуры.

Тлалок. Глафира не врала — он действительно имел облик прекрасного юноши.

Когда его бестелесный дух коснулся каменных плит храма, он обрел плоть и кровь. Высокий, златовласый, с тонкими чертами лица и чувственными губами — Тлалок походил на прелестного Адониса.

Девушка в углу зарыдала громче. Прислужники рухнули на колени, кланяясь своему Богу. Яффа подавила желание соскочить с алтаря, продолжая лежать распластанной на холодном камне. Пока рано. Ее выход начнется, когда Тлалок выпьет содержимое кубка.

Ее кровь — густая, темно-красная, плескалась в медной чаше. Чистейший яд, один из самых сильных в мире. Ее Дар от Великой Медеи.

Что может быть лучше, чем послать отравленную кровь кровопийце? Анхель, узнав о пробуждении Тлалока и его пристрастии к теплой человеческой крови, так и сказала: «Яффа, похоже, это судьба. Ноги в руки — и бегом в храм».

С замиранием сердца она следила за тем, как Тлалок принимает чашу из рук прислужника. Подносит к губам, делает жадные глотки… Один, второй, третий…

Чудовищный рев заставил всех присутствующих вздрогнуть. Девчонка в углу завизжала — громко и пронзительно. Быстрее молнии в храм ворвался Кэймрон — в разорванной рубашке, с горящими чернотой глазами и свежими ранами на груди, он отыскал Яффу взглядом и кинулся к ней.

Проклятье!

Она увернулась от его рук в последнюю секунду, скатившись с алтаря на пол. Тлалок отнял чашу от губ, неодобрительно уставившись на вампира, а прислужники обнажили… Стоп, это что, пистолеты?

Звук дождя прервали выстрелы. Несколько пуль попали прямо в Кэймрона — его белая рубашка мгновенно окрасилась красным. Обернувшись, он зарычал и бросился в сторону стрелявших. Чертыхнувшись, Яффа отползала в угол, туда, где затаилась смертная девчонка. Если в нее попадут, то она умрет. Волшебницы не отличались выносливостью других алвианцев, и могли погибнуть от огнестрельной раны.

Закрыв собой всхлипывающую смертную, Яффа пристально следила за дракой. Половина прислужников уже была мертва — тела валялись, разбросанные по храму, каменные плиты заливала кровь. Несмотря на ранения, вампир побеждал. Он был в ярости — мускулы бугрились, рот был перепачкан в крови, глаза стали полностью черными.

И он был чудо как хорош.

Наблюдая, как Кэймрон вырывает глотку Идриху, Яффа испытала нечто вроде восхищения.

«Это мой мужчина, сучки».

Взгляд ее метнулся к Тлалоку. Он не выпил содержимое чаши полностью, но употребил достаточно, чтобы ослабнуть. Губы древнего божества были измазаны ее кровью, а сам Тлалок побледнел, теряя свою форму. В момент, когда его тело превратилось в дух, он безошибочно нашел Яффу взглядом и прошипел:

— Твоя кровь… Отрава!

— Ты тоже не подарок, — хмыкнула Яффа.

Взревев, Кэймрон бросился к нему, но схватил лишь воздух. Исчезая, чтобы унестись в небо, Тлалок на прощание обрушил крышу храма. В шелесте дождя Яффа услышала его голос, обещающий вернуться и убить ее.

«Ты не первый, Тлалок. Вставай в очередь».

И без того хлипкие стены зашатались, крупные куски камней посыпались сверху. Колонны задрожали, осыпаясь крошкой, пол ходил ходуном. Оценив ситуацию, Кэймрон бросился к Яффе, хватая ее за руку.

За ее окровавленную руку.

— Стой, Кэймрон, нет!

Она попыталась выдернуть запястье, но вампир держал ее так крепко, что она скорее бы оторвала себе кисть, чем освободилась. Повернувшись, Яффа здоровой рукой схватилась за смертную, сидящую в углу, и дернула ее к себе.

— Вставай! Здесь все сейчас рухнет!

Используя свою скорость, Кэймрон просто вылетел из храма. Учитывая то, что Яффа, и тем более смертная так не могли, он просто протащил их тела по полу, держа руку Яффы, а та, в свою очередь, вцепилась в предплечье смертной.

Едва они оказались среди деревьев, стены храма сложились, как карточный домик, и рухнули, поднимая вверх тонны пыли. Дождь прекратился, но с листьев и веток все еще падали крупные холодные капли.

— Ты цела?

Кэймрон взволнованно осмотрел ее, помогая подняться. Закашлявшись, Яффа указала на его руку:

— Я в порядке, а вот ты — нет.

Вампир недоуменно оглядел себя. Несколько пуль прошили его бок, одна — плечо, но эти раны едва ли могли ему навредить. Кэймрон нахмурился, желая спросить, что имеет в виду его невеста, как заметил кровь на своих пальцах.

Не его кровь. Сладкий пряный запах коснулся его ноздрей, и в ту же секунду он почувствовал уже знакомую боль.

— Боги, опять? — прохрипел Кэймрон. Его черные глаза в панике уставились на Яффу. — Я же не пил ее!

— А не обязательно пить, — пожала плечами Яффа. — Моя кровь отравляет и при прикосновении к ней.

Вампир хотел что-то сказать, но отключился, бессильно распластавшись на траве. Яффа вздохнула и повернулась к смертной. Та лежала в похожей позе, беспомощно раскинув руки в стороны.

Итак, подведем итоги. Ее рюкзак похоронен под завалами храма, рядом — умирающая смертная и отравленный вампир, на Хэйвен вот-вот нападут крылатые демоны, и — как вишенка на торте! — она не справилась со своей миссией.

Тлалок выпил только половину чаши. Он древнее божество, и этого недостаточно, чтобы заставить его впасть в сон. Какую-то часть сил он потерял, но не все. Значит, Кровавый Дождь и дальше будет бодрствовать, а Яффа так и останется бесполезной волшебницей.