Книга Ларисса. Призраки прошлого - Сергей Пономаренко

— В клуб, где мы познакомились, ты пришла одна?

— С подругой Элишкой и ее парнем Космой. Они видели нас и не мешали.

— Чем ты занимаешься?

— Я свободный художник. Так у вас называют тех, кто не занимается конкретным делом.

— Извини, напрашивается вопрос: чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Серьезные вопросы обычно предваряют серьезные предложения. Не смущайся, я пошутила! — Пенка снова рассмеялась. — Занимаюсь дизайном, пишу в женские журналы, недавно была замужем.

— Развелась?

— Ты удивлен? Мужчина и женщина расходятся, когда чувствуют, что их отношения остыли.

— Извини, мне не следовало об этом спрашивать.

— У тебя дома есть жена или женщина, с которой ты встречаешься? Там, откуда ты приехал?

— Есть девушка. Зовут Нади.

— Красивое имя. Ты ее любишь, думаешь жениться?

— Пока не решил.

Пенка засмеялась и взяла его за руку:

— Вы, мужчины, очень нерешительные, нам, женщинам, приходится брать все в свои руки.

Как и в прошлый раз, Григорий вызвал по мобильному телефону такси для Пенки. Усаживаясь в салон, она с игривой улыбкой спросила:

— Со мной не поедешь?

— Не сегодня, я очень устал.

— Следующего раза может и не быть.

— Но сегодня точно не поеду. — Григорий и в самом деле чувствовал, что сильно устал. День был перенасыщен событиями.

— Чао! — Пенка махнула рукой из открытого окна, и такси тронулось.

4

После завтрака, устроившись за столиком на крыше, Григорий включил планшет и обнаружил сообщение от Лариссы.

Привет, дорогой. Раньше не замечала, чтобы исторические кварталы и китаянки тебя интересовали. Не дурно ли повлиял на тебя обильный ужин на ночь глядя в корчме? Шоу тебе понравилось?

Слежка продолжается, кто-то идет за ним по пятам — иначе как объяснить упоминание о китаянке? То, что Григорий до сих пор ее не обнаружил, говорит о профессионализме следящего за ним и о том, что этот человек ему не знаком. В противном случае он бы обязательно обнаружил слежку.

«Ларисса была рядом, даже заметила, как я обменялся взглядами с китаянкой. А ведь тогда Пенки со мной не было, выходит, следит не она. Зачем все это? Что этим Ларисса хочет мне сказать?»

Григорий ощутил раздражение.

«Дрянное чувство, когда за тобой наблюдают, а ты не знаешь, кто и зачем. Это не розыгрыш, похоже, дело серьезное».

Григорий стал перебирать в памяти события, которые с ним происходили в последнее время, где он мог себя повести, как слон в посудной лавке, но ничего такого не вспомнил.

«Это связано с актерской работой? Завистников и соперников пруд пруди, но вряд ли кто-то из них поехал за мной в Прагу и отслеживал каждый мой шаг. Даже если кому-то и стала известна история, случившаяся двадцать лет тому назад, откуда у него или у нее оказалась фотография погибшей Лары? Этот человек явно из Смелы и был участником тех событий двадцатилетней давности. Попробуй догадайся кто! Слежка за мной, недомолвки, игра в тайну подсказывают, что Ларисса — женщина. Хотя, возможно, я ошибаюсь».

Григорий вспомнил, что обещал позвонить Нади, маме. Включив телефон, увидел множество пропущенных звонков.

Нади ответила сразу, словно ожидала звонка.

— У тебя совесть есть? Уехал и не звонишь! Двое суток прошло, от тебя ни слова. Твой телефон вне сети. Я волнуюсь, не знаю, что и как у тебя! Звонила твоей маме, думала, хоть она знает что-либо о тебе. Где ты находишься и почему не звонил?

— В Праге, где еще? Телефон отключил, чтобы с работы не донимали вопросами о здоровье.

— И я тоже?! — обиделась Нади, и Григорий поспешил перевести разговор в другое русло, по-прежнему не сообщая номер нового телефона.

— Зря ты маме позвонила, теперь она волнуется.

— Если ты внимательно-волнительный сынок, то почему не дал ей о себе знать? Ты так загружен на отдыхе, что некогда позвонить? Твой мобильный все время отключен. На роуминге экономишь?

— Каюсь, виноват. Я тебе говорил, Сташинский пообещал всунуть меня в чешско-немецкий сериал, который будут тут снимать. Мне надо почувствовать атмосферу средневековой Праги, вот и хожу по экскурсиям, музеям.

— Это не объясняет, почему ты не звонил. — Нади явно заподозрила неладное. — В ночном клубе после виски подцепил себе фемину?!

Григорий невольно вздрогнул: «Не в бровь, а в глаз. Может, Ларисса — это Нади? Нет, это невозможно».

— Один как перст, любимая. Врачи прописали покой. Много хожу по городу, ни капли спиртного. Собираюсь съездить в Карловы Вары на минеральные источники. — И не удержался: — Ревнуешь?

— Знаю тебя. — Голос Нади стал мягче. — На следующие выходные могу к тебе прилететь. Ты хочешь?

— Отличная идея! Поступлю в твое полное распоряжение, если кастинг не помешает.

— Прилечу в любом случае, если не днем, так ночью будешь полностью мой. Смотри не шали!

— С нетерпением буду ждать, любимая. А как ты поживаешь, Нади?

— В обычном ритме. Днем репетиции, вечером спектакли.

— Поклонники с букетами цветов одолевают?

— Хотелось бы, чтобы почаще. Все мысли о тебе, любимый. Из-за твоего молчания вся извелась. Больше так не делай!

— Извини, так получилось. О моей поездке в Прагу кому-нибудь говорила?

— Ни с кем о тебе не говорю, суеверная я: боюсь, позавидуют, и потеряю тебя. Ротик мой на замочке!

— Молодец!

— Мне позвонить твоей маме или ты все-таки найдешь время?

— Сам позвоню.

— Она у тебя славная, а ты не уделяешь ей внимания. Жаловалась она на здоровье, приболела.

— Сейчас же позвоню. Раз у тебя все в порядке и никакие странные события не происходили…

— Странные? Прицепилась в Фейсбуке ко мне сумасшедшая, шлет дивные послания.

— Кто она? — Внутри у Григория все сжалось в предчувствии того, что он услышит.

— Ларисса! Имя с двумя «с». Ой! Извини, перерыв закончился, возвращаюсь на репетицию.

— Что она пишет?

— Потом! Сейчас надо бежать. Целую! Цём-цём! — Раздались гудки отбоя.

«Значит, Ларисса не дает проходу не только мне, но и Нади. Что ей надо?»

Григорий набрал маму. Гудки все звучали, но ответа не было, и он забеспокоился. Обычно мама сразу отвечала, говорила: «Я как чувствовала, что ты позвонишь, везде с собой телефон ношу, жду».

Когда Григорий уже собирался отключиться, мама ответила. У нее был непривычно слабый, болезненный голос, одышка мешала говорить.