Книга Элджернон, Чарли и я - Дэниел Киз

– Как знать, как знать. Только надо же и саморедактурой заниматься! Многие наши писатели второго эшелона получают по центу за слово – однако начисляется гонорар после редактуры, а не за невычитанный текст! Объясните своему протеже, чтобы впредь перетряхивал каждую страницу – пусть выпадут все слова, а то и целые предложения, без которых можно обойтись. Только так и получаются стóящие тексты.

– В стиле Хемингуэя, сэр.

– Вот именно. Хэм однажды сказал: если чего-то не знаешь, в тексте будет дырка. А если знаешь, но намеренно не пишешь – текст становится сильнее.

– Так вот как он эффекта добивался – вытряхивал лишнее!

Эрисман кивнул, шлепнул мне на стол папку рукописей для «Вестерн сториз», взял вычитанные тексты для «Бест спортс сториз».

– Жаль, что Хемингуэй не писал о спорте, – посетовал я.

Эрисман вскинул брови.

– Как же не писал! Пускай это ваше юное дарование прочтет хотя бы рассказ «Мой старик» – о скачках или «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера» – о львиной охоте. Или вот о боксе – «Пятьдесят тысяч». Да еще один из величайших романов, «И восходит солнце» – о корриде. Там совершенно бесподобная сцена забега быков в Памплоне. Ну и не забудем «Старика и море» – о рыбалке в открытом море.

– Я как-то не думал, что эти произведения… гм…

– Являются коммерческой литературой? Дэн, мы о стиле говорим. Чтобы окунуться в чистейший стиль, который принес Хэму Нобелевку по литературе, прочтите – то есть посоветуйте прочесть своему протеже – рассказы «Убийцы» и «Там, где чисто, светло».

– Я… я ему скажу…

– Все, мне пора. На следующей неделе жду подборку для «Марвел сайенс фикшн». Пообедаем в «Чайлдс».

Он ушел, а я сел к столу, несколько раз глубоко вдохнул и вернулся к кипе научно-фантастических рассказов в серых папках. Один рассказ был написан Лестером дель Реем.

Поскольку Лестер сосватал меня Эрисману, я с энтузиазмом взялся за его произведение. Сюжет отличался оригинальностью, сцены захватывали, только вот странное дело – мне показалось, что слов слишком много. По выражению Эрисмана, страницы следовало перетрясти. Я позвонил Скотту, сообщил, что в восторге от рассказа, но считаю, ему не повредит небольшая доработка; буквально минимальная.

В трубке повисло молчание. Наконец, со зловещей расстановкой, Скотт произнес:

– Лестер… никогда… ничего… не дорабатывает. Ему платят по два цента за слово. Авторы, которые принимают редакторскую правку, получают всего по одному центу.

– Понятно.

– Берешь рассказ?

Я глубоко вдохнул. С моей стороны отказаться было бы дерзостью – но я не мог пойти против своего хваленого чутья.

– Нет, Скотт. В том виде, в каком он есть, я его не куплю. Извини.

– Не извиняйся, Дэн. Просто я хотел тебе первому предложить рассказ дель Рея. В другом журнале его с руками оторвут.

Скотт действительно без труда продал тот рассказ.

Я решил, что пора обзавестись собственным литагентом, поэтому отправил Скотту три своих рассказика. По ответному письму длиной в две с половиной страницы можно судить о степени моей тогдашней наивности. Скотт Мередит, а скорее, один из его редакторов назвал мой стиль «многообещающим», однако счел, что сами рассказы «не дотягивают до рыночного уровня». Далее следовал разбор всех трех рассказов. Ни один из них никогда не публиковался – они и впрямь были написаны непрофессионально, этаким подмастерьем от литературы. Агентского контракта мне не прислали. Мередит сказал, что ему не хочется меня связывать, да и себя тоже.

Я сочинил новый рассказ, «Кое-что взаймы»[21], и предложил его другому агенту, который специализировался на научной фантастике. Фредерик Пол из «Литагентства Дирка Уайли» сообщил о своих впечатлениях.

Проблема с рассказом, объяснял он, следующая: рассказ написан в духе Рэя Брэдбери – а ведь никому, кроме Брэдбери, не дозволено писать в духе Брэдбери. Правда, Фредерик подсластил пилюлю, пообещав все-таки продать «Кое-что взаймы». Фредерик добавил, что я способен на большее и что лично он с нетерпением ждет следующего моего рассказа.

В тот вечер, листая дневники, я наткнулся на клочок бумаги с каракулями:

«Вот бы можно было увеличить уровень интеллекта! Что бы тогда произошло?»

Я вспомнил, как задавался этим вопросом много лет назад, дожидаясь поезда на Манхэттен. Перевернув еще несколько страниц, я обнаружил название, «Морская свинка», и несколько печатных строк:

«Рассказ вроде уэллсовского „Чудотворца“[22]. Обычный парень становится гением после операции на мозге; достигает фантастических интеллектуальных высот».

Слово «операция» вспыхнуло в сознании, и я мысленно перенесся в лабораторию, на занятия по препарированию. Нет, не морская свинка у меня будет, решил я, а белая мышь!.. Тут я понял: воспоминание, извлеченное из недр разума, вот-вот дорастет до идеи целой истории. Впрочем, пока оно только идеей и оставалось.

Мне и в голову не пришло, что эта тема – хирургическим вмешательством в мозг превратить простого человека в гения – будет первым шагом; я не догадывался, что уже начал путешествие, поиски персонажа, который вызовет искреннюю любовь и у меня, и у моих читателей.

Что касается мыши, имя «Элджернон» досталось ей много позже.

Глава 10

Редакторская рутина и комиксы

Мы с Ореей теперь встречались регулярно. Хоть мы и были влюблены, но решили повременить со свадьбой – я хотел сначала встать на ноги как писатель.

В 1950-м и 1951-м я продолжал строчить мини-вестерны (все – под псевдонимами) для наших журналов. Эрисман признал, что пригретый мною «многообещающий юноша» таки изрядно вырос как автор.

– Видно, что он работает над стилем. От клише избавился, пишет более сжато, сюжеты продумывает. Вообще, оказывается, он недурной рассказчик. Вон даже отдельные персонажи у него ожили.

Однако под своим именем я до сих пор ничего не напечатал.

Весной 1952-го редактор журнала «Фантастика из иных миров»[23] попросил меня представить рассказ для специального выпуска под названием «Звездные редакторы». В выпуске этом планировалось разместить шесть рассказов, написанных редакторами. Если мое творение понравится, мне заплатят по два цента за слово.

Я хотел было взять идею «подопытной морской свинки» – о хирургическом вмешательстве в мозг с целью повысить интеллект, – однако передумал. Такую идею на журнальных страницах не разовьешь – места не хватит, да и уровень не тот. Вдобавок до нее надо дозреть. А я пока не дозрел.