Книга Колдун и Сыскарь - Алексей Евтушенко

— Ага. Что-то вроде этого.

— Приходилось мне помогать вашему брату. И не единожды.

— Интересно. И как?

— Вельми удачно. Но однажды я нашёл того, кого на самом деле находить было не нужно. — Он посмотрел на Сыскаря и подмигнул. — Истинного виновника. Знакомо, а? С тех пор стараюсь в эти дела не лезть. Ахнуть не успеешь, как сам в колодках окажешься на каторге заместо татя или душегубца. Очень даже запросто. А климат в Сибири — не сахар, ну его.

А ведь непрост колдун. Ох, непрост. И проницателен, зараза, как чёрт, и речь странная. Все эти старорусские «ошуюю», «вельми», «тать», «душегубец». Сибирь зачем-то приплёл, колодки… Можно подумать, у нас зэка по сю пору в колодках по Владимирскому тракту в Сибирь гонят. На каторгу. Ха-ха. Или специально голову морочит, образ лепит? Что ж, правильно. Колдун деревенский в понимании городского человека среднестатистической образованности и должен, наверное, примерно так говорить. Ну, говори, говори. Авось, что полезное и скажешь.

Филин проглотил последний кусок мяса и завертел головой в разные стороны. Казалось, он может безо всякого труда повернуть её на триста шестьдесят градусов.

— Всё, Филя, — сказал Григорий. — Хорошего понемножку. Лети к себе, завтра тебя жду. Гость у меня, видишь? Серьёзный гость с серьёзным разговором.

Птица издала сложный горловой звук, снялась с человеческого плеча и, на мгновение заполнив распахнутыми крыльями половину кухонного пространства, исчезла в открытом окне.

— Так он у вас ручной? — поинтересовался Сыскарь. — Хотя что это я. Понятно, что ручной, если ест с руки. Вот уж не думал, что филина можно приручить.

— Приручить можно всякую живую тварь, — сказал Григорий. — И даже мёртвую. Было бы умение. И желание.

— У вас, значит, они есть? — машинально осведомился Сыскарь, а сам подумал: «Мёртвую? Что это он, совсем меня за лоха держит, колдовские понты в ход пошли? Русский вуду, блин».

— У меня много чего есть, мил человек, — усмехнулся колдун. — С избытком. Хорошо бы знать, чего тебе не хватает. Ты же не просто так в гости зашёл?

— Не просто.

— Излагай. Хотя нет, погоди, дай сам догадаюсь. Вы с другом этой ночью в засаде сидели у Сашкиных коровников, хотели поймать того, кто телят режет?

— Верно. Небось всё село уже судачит?

— Не без этого. Волка вы упустили, так?

— Упустили. Ловкий зверюга попался.

— Ловкий и сильный. Другу твоему чуть горло не перегрыз?

— И это правда. Иван сейчас в больнице, его жизни ничто не угрожает.

— Будем надеяться. И ты пришёл ко мне спросить, был ли это в самом деле волк или кто-то другой, надевший волчью личину, — скучным голосом произнёс Григорий. — Оборотень по-нашему. Пришёл ко мне, потому что про оборотня тебе напел сторож Петрович. А я — единственный человек на всю округу, который хоть что-то в таких делах понимает.

— Всё правильно, — улыбнулся Сыскарь своей самой широкой, добродушной и открытой улыбкой. — Восхищаюсь вашей проницательностью.

— Нет, — сказал Григорий. — Не восхищаешься.

Они встретились глазами. Закалённая сталь против жёлтого бешеного пламени. Столкнулись, как бы пробуя, кто сильнее, и тут же отступили. Не время пока. И не место.

— Выпьешь? — неожиданно предложил Григорий.

— Я за рулём, — привычно ответил Сыскарь. — Да и не затем сюда шёл.

— Когда хозяин предлагает, отказываться не принято. Опять же, напиваться не обязательно. А польза большая.

— Кому? — хмыкнул Сыскарь.

— Нам обоим. Ты же русский человек?

— Странный вопрос.

— Не вижу ничего странного. Но можешь не отвечать, я и так вижу, что русский. Значит, должен понимать, что от совместной выпивки двум русским людям может быть только польза. Если в меру, понятно.

То-то и оно, что в меру, подумал Сыскарь. Где она, та русская мера, и кто её видел? Но вслух ничего не сказал. Может быть, это и впрямь неплохое предложение — выпить. Язык-то у выпившего человека быстрей развязывается. А за свой он спокоен.

— Да и куда тебе сегодня ехать? — продолжал Григорий. — Друга ты уже навещал, врачи наверняка сказали, что раньше завтрашнего дня тебе в больнице делать нечего, только мешать будешь. Так?

— Вроде того, — вынужден был согласиться Андрей.

— Ну вот. А где переночевать, найдёшь. Хоть у Сашки — у него дом большой, места хватит, хоть у той же Нины, завуча, где вы с другом уже были. Только к Светлане ночевать не ходи.

— Это ещё почему? — Сыскарь даже несколько растерялся, что бывало с ним крайне редко.

— По кочану, — блеснул глазами колдун.

То ли показалось Сыскарю, то ли и впрямь было в этом коротком блеске что-то личное, затаённое?

— Ты парень залётный, столичный, а ей здесь жить.

Жить, значит. Ну-ну. И с кем же это ей жить, интересно? Уж не с тобой ли? Нет, в бутылку и на рожон мы лезть не станем. Не дождёшься. Но и лапки кверху сразу задирать не стоит.

— Вообще-то и в мыслях не было, — произнёс он с тягучей ленцой. — До тех самых пор, пока ты мне эту мысль не подкинул. Теперь деваться некуда, буду её думать.

И самым серьёзным видом посмотрел на Григория.

Повисло молчание.

— Шучу, — засмеялся Сыскарь. — Нужна мне ваша Света, как же. Своих в Москве девать некуда.

— Вот и молодец, — сказал Григорий.

— А то! — бодро подхватил Сыскарь. — Таких молодцов днём с огнём не сыскать, а ночью и вовсе не берись. А раз так, можно и выпить. Только мне неловко. С пустыми руками пришёл.

— Не бывает, чтобы совсем с пустыми руками человек ко мне приходил, — ответил Григорий.

Он встал, прошёл на середину кухни, поднял крышку погреба и полез внутрь по короткой деревянной лестнице.

— Всегда есть, что отдать и что взять, — донесся из-под пола его голос. — Ну-ка, прими да на стол поставь.

Из тьмы погреба на божий свет явились литровая бутыль с прозрачной жидкостью (самогон, вероятно, что же ещё?), две банки с огурцами и помидорами, банка с грибами, небольшая связка лука, завёрнутый в чистую тряпицу преизрядный шмат деревенского сала и каравай черного хлеба. По виду и запаху — домашней выпечки.

Да, сглотнул набежавшую слюну Сыскарь, выставляя все это богатство на стол. Хороша закусь, ничего не скажешь. Это тебе не из магазина. Оно и по-любому перекусить неплохо, завтракал я рано, а время к обеду…

Разложить по тарелкам солёные помидоры и огурцы с грибами маслятами прошлогоднего урожая и сбора, нарезать хлеб, лук и сало, достать стаканы и вилки — всё это заняло у Григория не более пяти минут.

— Ну, — спросил он, взяв бутыль и разливая по стаканам, — за что выпьем?