Книга Таир - Гузель Магдеева

Пока я размышляла, на кухне появилась эби. Динара встретила так, что я даже удивилась: неужели этот Чингисхан в платье может быть таким милым? Улыбнулась, щеки заалели, платок сразу поправила кокектливо.

— Минем яраткан егет килгэн! ( Мой любимый парень приехал )

Динар тут же к бабушке полез обниматься, переключившись на татарский, а я решила под шумок сбежать на улицу. Курить хотелось невыносимо, а ещё на свежий воздух, подальше от духоты и толпы народу, подальше от косых взглядов. В сущности, кому я что плохо здесь сделала? Только то, что русской родилась?

Поднялась в комнату, чтобы переодеться, прошла к шкафу и остановилась, как вкопанная. Сердце застучало, кажется, даже в ушах. Вот сейчас или никогда: на столе тот самый ноутбук, открытый. Ещё не успел запаролиться. Оглянулась торопливо, коснулась тачпада. Нужно было действовать быстро, не думая: за две секунды добежала до двери, закрыла ее на замок, следом к чемодану. Страшно как, словами не передать.

Воткнула эту чёртову флешку, экран на миг завис, мигнул черным, а у меня в душе все оборвалось. Нужно доделать работу свою грязную и бежать отсюда под любым предлогом. Программа открылась, прося разрешение на установку, я на кнопку "да" щелкнула и к окну отвернулась.

На улице, прямо напротив,  в просторной беседке собралась вся мужская часть большой семьи Шакировых, те самые Ринаты, Ришаты и прочие  Ринасы. Разглядела и самого Таира: сейчас, одетый в толстовку и жилетку с капюшоном, он смотрелся гораздо моложе и не таким серьезным. Стоял, прислонившись к опоре беседки, на лице улыбка озорная.

Такой чертовски красивый, и очень похожий на того себя восьмилетней давности.

Он точно почувствовал, что я на него смотрю, поднял голову и рукой махнул.

А у меня в этот момент все внутри вниз ухнуло. От стекла назад шарахнулась, ни капли не заботясь, что обо мне подумают , и к ноутбуку. Выдернула чёртову флешку, ощущая, как по лицу слезы катятся, но опоздала.

Программа уже успела установиться.

Глава 13. Ася

— У тебя платок есть ? — спросила мама Таира.

— Платок? — переспросила я, и по моему ответу ей стало все понятно. Я в народ вышла, а самой мысли далеко отсюда, и все, как одна, печальные.

— За столом с непокрытой головой нельзя. Я тебе свой дам. Надень что-нибудь закрытое, — и прошлась взглядом по мне, точно я стояла напротив нее в одних трусах. Вспыхнули против воли алым щеки, но я послушно пошла искать в чемодане что-нибудь подходящее случаю.

Вот зачем мне это все?

Поддалась Таиру, позволила втянуть себя в спектакль. Ясно же, что он мною от бабушки прикрывается, а может, и задорит свою маленькую эби - девицы черноокие ходили просто хороводами.

Я нашла платье среди своих вещей — трикотажное, ниже колен, с длинными рукавами. Застегнула пуговки по самое горло, а потом взяла в руки платок. Красивый, мягкий, белоснежный. Приладить его к голове оказалось даже сложнее, чем завязать галстук: шелк ткани скользил по волосам, не желая держаться на положенном месте, то и дело выбивались пряди волос. Намучившись, я кое-как скрутила платок в тюрбан: уж если сидеть за одним столом с мусульманами, то почему б и не нарядной? Даже брошку нашла, и приколола ее к середине платка: жена султана, не иначе.

Когда я спустилась в большую комнату, стол уже был полностью накрыт, гости рассаживались. Людей оказалось так много, что казалось: на каждый квадратный метр помещения приходится сразу по десять шумных татар.

Любопытные взгляды в свою сторону я игнорировала, Таира среди гостей не видела, да и встречаться с ним не хотелось.

"Предательница ты, Соловьева,и нет тебе прощения".

Так и стояла я скромно в уголке, очи долу опустив. Когда желание слинять достигло пика, гости, наконец, начали рассаживаться.

Асия эби провела во главу стола щеголеватого вида муллу: аккуратно стриженная борода, точно из столичного барбершопа, на голове, как у всех присутствующих мужчин — тюбетейка. Отыскала глазами своего Шакирова: и он тоже с головным убором, смотрится как-то гармонично даже. По левую руку от него брательник сидел, похмыкивающий и по сторонам с любопытством смотрящий, по другую — жених Зайкин, Динар.

— Сейчас будут молитву читать, — шепотом  подсказала сидевшая рядом девушка. На вид лет тридцать, на пальце безымянном кольцо золотое, в ушах — золотые сережки. Что — что, а татары золото любили, по гостям заметно было очень. У пары бабушек я даже зубы из жёлтого металла разглядела: видно, лучшее вложение золота, — это вложение в себя. — Меня Даша зовут.

— Даша? — немало удивилась я, — ты русская?

Она улыбнулась, пожав плечами:

— А что такого? У нас смешанные браки в порядке вещей. Только Асия апа меня Дэрией зовёт. У Айдара жена — Лена, а у Рината — Маша, Марьям.

Договорить нам не дали, женщина постарше шикнула на Дашу, которая закатила глаза, но исправно замолчала.

Мулла начал читать сунны из Корана, и в какой -то момент я даже заслушалась, так мелодично он это делал. Ночью мне не спалось, и теперь под заунывное пение я то и дело клевала носом.

— Не спи, - велела Даша. - На тебя эби смотрит.

И хихикнула - ей-то забавно. Эби и правда смотрела, правда пойманная за этим делом быстро взгляд отвела. Чтобы не уснуть я принялась рассматривать длинный, накрытый уже стол. Прямо передо мной стояло гигантское блюдо с огромными ломтями мяса. Оно было горячим еще, лениво сочилось паром, пахло изо всех сил, а из под мяса робко выглядывала картошка. Следом шла тарелка с явно страусиными ногами - такими они были огромными, эти окорочка неведомой птицы.

— Руки! - вновь толкнула Даша.

Я увидела, что в такт молитве все люди прислоняют к лицу сложенные лодочкой ладони.

— Но я не мусульманка!

— Я тоже, - пожала плечами Даша. - Но мне не сложно. Это просто уважение. И сама эби приходит ко мне на пасху есть яйца и кулич.

Я послушно уткнулась лицом в ладони. Разглядывала руки свои, вон линия жизни. На ней пятна какие-то. Неприятности? Болезни? Ткнула в пятнышко, оказалось — мусоринка. Тьфу, блин, нафантазировала.

Неожиданно все заговорили, встали, я только головой закрутила. Чего это такое?

— Садака (подаяние) раздают, — снова подсказала Даша — Дэрия. — Ты приготовила?

Я только головой помотала, не готовая, не понимая, что она имела ввиду.

Затем приняла от кого-то сторублевую купюру - зачем? Потом - носовой платок. Потом - носки. Носки, мать вашу! Даже не моего размера. Мужские, чёрные. Чай. Мыло кусковое, пахучее. Потом гору мелочи. Богатства копились, а я не понимала смысла происходящего.

А потом началось застолье. Все как-то разом засуетились, пришли в движение ещё активнее. Женщины поднялись, исчезая в глубине дома, а потом начали снова появляться, неся в руках тарелки с супом. Очень быстро, — вот только мулла дочитал, накидала мне целые карманы непонятных вещей, а вот уже перед каждым дымится наваристый прозрачный бульон с лапшой, и запах стоит такой, что я готова смести все разом.