Книга Влюбляться запрещено - Юлия Лушинберг

– То есть ты позволяешь над собой издеваться, потому что…? – я ждала продолжения, но Оля не спешила говорить, – Не тяни, я уже не знаю что и думать! Если тебе "это" нравится, то зачем ты здесь?

– Все так запутанно, – она горько улыбнулась, – Мы с знакомы с Ваней очень давно. Росли в одной деревне. Он часто в гости к моему старшему брату приходил, сразу после девятого класса уехал. Я вполне неплохо жила с родителями, работала воспитательницей в садике, но однажды он вернулся. Сказал за мной приехал, замуж позвал. Одет с иголочки, машина дорогая. Я как дура последняя, – она залпом выпила остатки чая, – поверила, что вот он – мой принц. Как в сказке поехала за ним. Родители были против, отец его всегда недолюбливал и поставил вопрос ребром. Я поступила по своему – через месяц замуж вышла. Ваня все это время на руках носил, до свадьбы не трогал, говорил все как положено сделаем, – она шмыгнула, вытерев с лица слезы рукавом, на нежной коже тут же показался красный след, – А потом он рассказал мне о своих увлечениях.

Я в ужасе смотрела на Олю, и смутно догадывалась, какие именно увлечения оставляют синяки. Она говорила отрывисто, глотая некоторые фразы, выворачивая перед незнакомым человеком свое грязное белье.

– Думала перевоспитаешь? – предположила я.

– Да, – она покрутила в руках чашку, – еще думала сама перевоспитаюсь, привыкну и выдержу. Ваня тем временем выживал из моей жизни друзей, родных и всех, кто хоть как-то мог мне помочь. Через год у меня не осталось подруг. Брат давно работал на него. Он сделал себя центром вселенной, словно издеваться надо мной физически было мало. Ты первый человек за последние полгода с кем я говорю наедине уже более пятнадцати минут. И я так больше не могу, – Оля встала с места не в силах больше находиться на одном месте, – Он чудовище, эгоистичное, выворачивающее душу на изнанку чудовище!

– Оля, успокойся. Мы непременно сейчас, что-нибудь придумаем, – уверенно сказала я, прежде всего пытаясь убедить себя, – ты уверена, что не сможешь от него уйти по обоюдному согласию?

– Только на тот свет. – она остановилась и истерично рассмеялась, – посмотри на меня, я уже одной ногой там!

Теперь мне открылось то, что я не заметила сразу. Платье болталось на Оле, как на вешалке с острыми плечиками. Сапоги, что должны были плотно сидеть от икры до колена собрались гармошкой на щиколотках и подчеркивали худобу ног. Она выглядела как изнуренная физически и морально женщина, достигшая своего предела.

– Мне нужно где-то остановиться, пока я не решу как жить дальше, – Оля с надеждой посмотрела на меня.

– Тогда не будем тратить время, – я сняла свою куртку с вешалки, – когда Иван тебя хватится?

– Наверно у меня есть еще пол часа, час, – встрепенулась Оля, но будто почувствовав неладное из ее кармана раздался пиликающий звук.

Она достала телефон, и я увидела нескрываемый ужас. Так мы обе смотрели на высветившееся «Ваня». Он настойчиво набирал звонок за звонком.

Я потянула ее за собой на улицу, закрыла кофейню и быстрым шагом пошла по направлению к дому Галины Васильевны.

– Выкинь, – бросила я, – он не перестанет звонить, – Оля недолго колебалась и оставила телефон на ближайшей скамейке, – ты деньги взяла?

– Да, давно откладывала по чуть-чуть и по пути к тебе обналичила все кредитки.

– Это хорошо. Поживешь на даче у моей знакомой какое-то время. В городе оставаться опасно, можете случайно увидеться, а там надеюсь, Иван уже забудет о твоем существовании.

– Я думала может билет купить до Иркутска.

В ее желании улететь на другой конец света не было ничего удивительного.

– Нет, учитывая возможности таких как он лучше избегать авиа и ж/д билетов. Иван перебесится, и к тому моменту, когда ты объявишься, найдет себе новую игрушку или получит по заслугам. Последнее конечно было бы лучше.

Галину Васильевну долго уговаривать не пришлось. Конечно всей правды мы ей не рассказали, но в помощи она не отказала. Оля настояла на небольшой плате за жилье, помимо прочих счетов и наскоро договорившись мы уже через час мы стояли на станции и ждали электричку.

– Приедешь, обязательно мне позвони, – попросила я, прощаясь с Олей.

– Конечно. Боже, мне не верится, что этот кошмар закончился.

Она все еще озиралась по сторонам, словно в любой момент мог появиться Иван.

– Все будет хорошо, – я сжала ее руку.

Подъехала электричка и Оля крепко на прощанье меня обняла.

– Маша береги себя и не связывайся с ними ни в коем случае, – бросила она, уже через закрывающиеся двери.

Проблема была в том, что уже связалась. Смотря в след уходящего поезда, я никак не могла смириться с жестокостью реальности. Чего мне будет стоить помощь Оле, оставалось только догадываться.

Снова пошел снег и не спеша я побрела домой, чувствуя сильную усталость от событий последних дней. Хотелось поскорее вернуться к обычной жизни и забыться в работе.

Вадим.

Перечислять вещи, которые ему не нравились можно было бесконечно. Начиная со вех оттенков розового и заканчивая необходимостью посещать общественные сборища, в виде походов по ресторанам и ночным клубам. Но было всего две вещи которые он не переносил на дух, первое – плохую и извинения. Случаи, когда Вадим извинялся, можно было пересчитать по пальцам одной руки и все эти случаи были, когда ему не было и двенадцати.

Ему пора было уходить еще несколько дней назад, но впервые за долгое время Вадиму захотелось в отпуск. Весь бизнес полетел к чертям. Он терял свои позиции в городе и все верные ему люди прятались по углам, гадая жив ли он. И вместо того, чтобы оклематься и пойти забирать свое, Вадим валялся на диване у Маши вместе с ее котом. Листал чужие фотоальбомы, читал ее книги, фыркая над наивными заметками и выделенными строчками. Шариться по ящикам было ниже его достоинства, но ведь открытый книжный шкаф не в счет.

Было глупо отрицать, что она ему нравилась. Конечно, понадобилось время чтобы осознать, но все случается в первый раз. Возможно, из-за того, что обычно он предпочитал девушек несколько иного типажа, а эта… Маша… Просто выделялась на их фоне.

Идя под грохот салютов на одну из съемных квартир своей «организации», кстати туда можно было уйти уже на следующий день после, того как Маша подлатала рану, он думал как же все так произошло. Как он мог попросить прощения и при этом не на секунду не задуматься?!

Со всей злости хлопнув дверью, Вадим пытался понять, что его больше бесило – то, что он просил прощения, из-за какой-то фигни, или то, что Маша этого не оценила. Расценивая свои чувства как слабость, ему в голову достаточно быстро пришел способ решения этой проблемы. Можно даже сказать «проверенный» на опыте.

Маша.

Второго января я шла на работу, как на праздник. Воображение рисовало толпы посетителей, не дающих мне думать о Вадиме, но после обеда стало ясно, что моим мечтам не суждено сбыться. Пришло несколько посетителей, взяло кофе навынос и все. Погода стояла теплая, безветренная и народ предпочитал больше гулять, нежели сидеть по кафешкам.