Книга Принцесса с собачкой - Марион Леннокс

– Семь.

– Как думаешь, нас покормят?

Словно по сигналу дверь открылась. На пол поставили поднос, и дверь снова хлопнула. Они даже не успели разглядеть своего тюремщика.

– Ответ, стало быть, «да». – Она заворочалась, и Ник неохотно выпустил ее.

– Не смотри так, – сказала она немного сердито, потом сползла к ногам кровати, чтобы не касаться его, вставая.

– Как?

– Не знаю. Не знаю, о чем ты думаешь, и спрашивать не собираюсь, – резко ответила она. – Я первая иду в ванную, и не вздумай съесть один все тосты.

Тостов не было. Каша и прокисшее молоко, чуть теплая вода и растворимый кофе.

– Не на то я рассчитывала, соглашаясь стать принцессой, – пробормотала Роз. – Не знаю, самый ли сейчас удобный момент сообщать, что я привыкла к хорошему кофе и, если меня его лишают, становлюсь просто невыносимой?

– Я тоже.

– Что же нам делать? – спросила Роз, решительно, хоть и морщась, расправляясь со своим кофе.

– Думаю, ждать.

– Сколько примерно?

– Возможно, лет двадцать.

– Могли бы тогда снабдить нас колодой карт. Иначе я буду жаловаться в ООН.

Он хмыкнул. Жизнь продолжается. Они стали ждать.

Скажи кто-нибудь Роз, что она будет делиться историей своей жизни с человеком, которого знает не больше месяца, она бы не поверила. Она не экстраверт. Вышла замуж за Макса, но даже ему не всегда удавалось пробиться через ее защитную оболочку. И вот она сидит тут, выдавая подробную информацию, словно ничего тут такого нет. Почему? Возможно, потому, что Ник особо не интересуется ею. Просто слушает со скуки – ведь больше заняться нечем.

– Ты играешь в теннис?

– Нет, мне нравится хоккей. Играю плохо – я ведь не пробовала даже до приезда в Англию, но все равно мне нравится. И до сих пор играю. То есть до последней недели.

– Нападающим?

– Полузащитником по большей части. А ты?

– С правого края. Левый удар у меня сильнее. Будь у нас пара клюшек, мы бы сыграли.

– Если нас долго тут будут держать, мы разберем кровать и возьмем доски. Отложим матч до завтра. Как насчет мороженого? Какое у тебя любимое?

– Шоколадное.

– С кокосовой стружкой?

– Фу, нет. Чисто шоколадное, без примесей, портящих вкус.

– Ага, – неожиданно она ощутила голод. – Как думаешь, скоро обед?

– Думаю, наши шансы на мороженое минимальны. А плавание?

– Пять взмахов рук – и тону. Никогда тут не было приличного бассейна. Может, сейчас построили. Будем надеяться. А ты?

– За коттеджем моей приемной матери был пруд. Нам всем полагалось научиться его переплывать, прежде чем Руби позволяла гулять без нее.

– Руби тебя учила?

– Руби всему меня учила.

– Повезло тебе.

– Что у меня приемная мать?

– Я… Извини. Глупое замечание.

– Ничего. Но ты… когда мы переселимся в роскошный дворец с грандиозным бассейном…

– …то купим мне надувной жилет и выгоним всех фотографов. Ник, что, по-твоему, происходит снаружи?

– Не знаю.

Сразу после завтрака их внимание привлек шум. Вначале он был приглушенным, словно где-то неподалеку шли спортивные соревнования и кричали болельщики. Отдельных голосов не слышалось, только общий гул. Но в последние минуты шум так приблизился, что стали слышны и выкрики.

– Время обеда давно прошло, – нервно сказала Роз. – Может, надо поскандалить с ними?

– Давай не будем. У меня ощущение, что ответственного за обед отвлекли.

Некоторое время они прислушивались. Крики становились громче. Что бы это ни было, оно приближалось.

– Ты любишь петь? – спросил Ник. Роз поразмыслила о пении, но поняла, что звуки снаружи становятся серьезной помехой и уже не дают от них отвлечься. Очень громкие. И определенно рядом.

– Знаешь, если это революция, то старый метод свергнуть монарха – хорошо поработать топором.

– Русские были последними, – ответил он, тоже прислушиваясь. – С тех пор многое изменилось. Достаточно только заглянуть в женские журналы. Сплошь принцы и принцессы, без тронов, но головы у всех в целости и сохранности.

– Ник…

В три больших шага он подошел к ней и обнял.

– Не бойся, мы вдвоем.

С этим надо что-то делать. Он так держит ее… как будто любит.

Она больше не позволит себя окольцевать, яростно воспротивилась Роз мелькнувшей мысли. Никаких эмоций. Хватит.

Но что все же происходит? Революция за дверью их темницы? Что? Может, война началась?

Они сидели, уставившись на закрытую дверь. И вдруг рев раздался прямо за дверью. В замке повернулся ключ.

Дверь открылась, и внутрь ввалилась толпа. Прямо перед ними оказался молодой журналист, бравший у них вчера интервью. Сзади фотографы, поднимающие камеры над головами.

– Пропусти его, – сказал один из мужчин. – У мальчика собака леди.

Репортеры посторонились, в комнату пробрался мальчик. И он держал Хоппи.

– Хоппи! – вскрикнула Роз, бросившись на колени и обнимая его. – О, Хоппи. Я знала – ты придешь меня спасти.

Глава восьмая

О таком дне для свадьбы невеста может только мечтать. Чудесный весенний денек. Горничная раздвинула шторы и обернулась к Роз.

– Счастлива та невеста, которую приветствует солнце.

– Да? – Роз вновь откинулась на подушки и подтащила к себе Хоппи. Оказавшись в столь громадном и подозрительном дворце, Хоппи решил, что хозяйка нуждается в круглосуточной охране.

Особой нужды в ней не было. Бурчание несогласных потонуло в возгласах одобрения. Население пришло к замку выразить свое мнение о происходящем. Сотни превратились в тысячи. Последовал единственный залп над головами, но толпа продолжала расти.

Жак и Джулиана исчезли, вопрос о наследовании еще должен был решиться, но в целом Эрхард оказался прав. Если свадьба состоится, трон перейдет к Роз.

Хорошо ли это? Роз ни в чем не была уверена, Ник тоже, но им ничего не оставалось, как действовать по заранее намеченному плану.

Свадьба. Сегодня.

– Принц Николай позавтракал сегодня пораньше, мэм, – сообщила горничная. – Плохая примета, если жених видит невесту до свадьбы.

Нам плохих примет не надо, подумала Роз. Не сейчас.

Пока все шло нормально. Сегодня Ник на ней женится. Потом выяснится проблема с троном. И затем Ник сможет покинуть ее, вернувшись к своей карьере.