Книга Тевтон - Александр Авраменко

Курт аккуратно убрал духовую трубку и, пригнувшись, метнулся к складу. Только оказавшись в тени крыши, парень замедлился, и его движения утратили стремительность, вновь став обычными. Быстро, но без лишней суеты отточенными сотнями раз движениями извлек квадраты пластиковых мин и установил их вдоль стен. Это были так называемые «стеклянные» мины – противопехотные. Теперь настал черед фугасных.

Они были больше по габаритам и хранились в ранце за спиной. Сбросив его с плеч, Курт пролез внутрь арсенала, аккуратно раздвинув кое-как связанные веревками жерди, переплетенные еще зачем-то и широкими листьями.

Изнутри туземное сооружение впечатляло. Большие деревянные бочки, выдолбленные из цельных стволов, до краев засыпанные черным порохом. Груды пустотелых тыкв, в которых хранились запасы огненной смеси другого сорта, более тонкого помола, для запальных кремней. Плетенные из веток корзины с пулями и дробью. Ухмыльнувшись, тевтон аккуратно разложил по намеченным местам фугасы, затем активировал механические запалы.

Время пошло. Настала пора пробираться к месту встречи, туда, где спрятано тяжелое оружие взвода – минометы и дальнобойные винтовки крупного калибра. Когда начнется паника, можно будет сильно проредить ряды их командиров. Если, конечно, кто-то из них уцелеет. Сам Лансдорф с двумя ветеранами направился к дому вождей[11]и помосту вуку-вуку[12]. У них – кислотные мины, самое последнее адское изобретение тевтонских инженеров. Невольно Курта передернуло – он своими глазами видел, что происходит с теми, кто попадает под их разрыв…

Тевтон раздвинул кривые стволы, служившие стенками строения, выглянул – охранники по-прежнему лежали не шевелясь. Через пару минут они встанут и будут продолжать нести службу как ни в чем не бывало, абсолютно забыв о том, что с ними приключилось. Тревогу раньше времени поднимать нельзя. Иначе остальные бойцы не успеют выполнить свои задачи.

Тренированное тело уже приготовилось скользнуть в дыру, когда Курта словно что-то толкнуло – прямо у него под ногами лежало нечто. Глаза сразу подсказали, что это – оружие. Но какой маленький калибр?! Да и… Ну не могли черномазые, с их уровнем развития науки и техники, создать что-либо подобное. Легкое, удобное… А, черт! Время! Сейчас шрехты очухаются!.. Он едва успел скрыться в кустах, как первый часовой почесываясь, словно пьяный, начал подниматься, размазывая экскременты по лицу. Ерунда. Не успеет сообразить, что к чему. А Курту надо выбираться. Его находка дорогого стоит…

К условленному месту встречи лойтнант успел вовремя. Не первый и не последний. Крайней оказалась группа Лансдорфа. Но и задание себе командир выбрал самое сложное. Вновь все собрались в круг, кроме двух бойцов, которые охраняли место сбора. Раскрытая ладонь требовала доклада. Двадцать три кулака были ответом. Все полностью выполнили поставленные перед ними задачи. Готфрид взглянул на часы, затем дважды растопырил ладонь. Десять минут до начала.

Курт на мгновение заколебался: стоит доложить сейчас или все же после завершения операции? Наконец решился, сбросил со спины рюкзак, вытащил трофей и протянул генерал-фельдмаршалу. Тот вздрогнул, когда рассмотрел то, что ему вручили. Несколько мгновений колебался: менять ли ход операции, но решил оставить все как есть. Одобрительно хлопнул Вальдхайма по плечу, вручил находку Курта одному из часовых, затем вернулся на гребень холма и устроился за громадиной дальнобойного «Штурма».

Курт также поспешил к своему напарнику, которому должен будет подавать обоймы для винтовки. Улегся и едва успел извлечь из подсумка первую обойму, как внизу грохнуло! Земля словно вспыхнула, вспоротая пламенем детонации чистейшего тарунтина. В небо взлетели обломки дерева, куски глины и размолотые в щебень камни. Порох из арсенала, поднятый и взбитый в мелкую взвесь, сыграл роль объемного заряда, почти мгновенно превративший все живое в мертвый студень. Негеры испарялись в огне, заживо сгорали в кислотных облаках, почти мгновенно обугливаясь до костей. Среди их воинов вспыхнула паника, усугубленная тевтонским минометом, поведшим беглую стрельбу шариковыми и стеклянными минами. Выживших после применения подобных боеприпасов не бывало никогда.

Гулко, перекрывая истошные вопли внизу, ударил первый выстрел снайперской винтовки, второй. Затем, перекрывая буханье миномета, оружие заговорило частым темпом, словно стрелки пытались перегнать друг друга по количеству выпущенных патронов. Но так казалось только со стороны – ни одна пуля опытных солдат не пропадала зря. Громадные, начиненные взрывчаткой стальные стрелы прошивали по нескольку тел насквозь, взрываясь при застревании в кости или в теле последней жертвы. Мощности боеголовки хватало, чтобы разорвать негера на куски.

Курт едва успевал подавать стрелку новые обоймы, а тот спешил увеличить счет убитых. Наконец, выругавшись, напарник отвалился от ствола. Вначале Вальдхайм не понял, почему, потом сообразил: ствол накалился до такой степени, что марево от нагретого воздуха стало сбивать наводку. Стрельба ведь велась без электроники, дающей поправку, просто на глаз, через обычную мушку с диоптрическими кольцами. Спохватившись, Курт выхватил из сумки баллончик фризера, пшикнул на оружие. Ствол покрылся инеем, который почти мгновенно растаял. Снова струя хладагента, шипение. Наконец винтовка вновь была готова к стрельбе. Напарник отдыхал, прикрыв глаза. Вальдхайм толкнул его в бок, и через мгновение вновь по ушам ударили выстрелы.

Черные внизу превратились в мечущуюся, сбившуюся в стадо обезумевшую толпу, которую рвали в клочья тяжелые мины. Снайперские винтовки тоже вносили весомую лепту в уменьшение их количества, иногда пробивая целые просеки в массе народа. Вальдхайм, хотя и принимал участие в нескольких операциях, подобного еще не видел. Обычно уничтожали сотню, максимум две шрехтов. А тут – несколько тысяч человек, и нападающих всего двадцать шесть, включая командира…

Внизу вновь полыхнуло, затем послышался трубный рев, и из сплошной стены огня, в которую превратился городок, вырвались громадные сгустки пламени. Издавая истошные гулкие звуки, они ринулись прямо в гущу мечущихся фобосийцев, внеся свою лепту в увеличение числа мертвецов. Вначале тевтон не понял, что за невиданный прежде союзник появился вдруг у ягд-команды, и лишь чуть позже сообразил, что это попавшие под взрывы кислотных мин элефанты. Ему вдруг стало невыносимо жалко несчастных животных, ставших жертвами беспощадной войны и людских страстей. Осмелившись, он тронул напарника за плечо, и когда тот, недоумевая от такого грубейшего нарушения всех порядков в подразделении, обернулся, Курт показал на уже не передвигающуюся, а бьющуюся в корчах тушу на земле и кивнул головой. Снайпер, а это был Кугель, прикрыл на мгновение веки, давая сигнал, что понял, и вновь приник к прикладу. Выстрел – и шевелящийся комок огня затих неподвижно. Гауптман тоже любил животных, и заставлять их страдать казалось ему верхом жестокости. Проклятых же шрехтов, чернокожих пожирателей себе подобных, он за людей не считал…