Книга Мой сводный враг - Эмилия Грант

– Я приложу все силы для того, чтобы объяснить отцу, что брак ему не нужен.

Если бы не воспоминания о дяде Расуле, я бы, наверное, выскочила из машины на полном ходу. От злости зубы сводит. Нет, я знала, что новость о свадьбе Артема не обрадует, но он ведет себя так спокойно и самоуверенно, словно ни секунды не сомневается в том, что ему удастся переубедить отца. И откуда что берется? За то короткое время, что я наблюдала Сергея рядом с сыном, у меня не возникло ощущения, будто мой потенциальный отчим так уж сильно доверяет мнению своего избалованного отпрыска. Пилит и дергает без конца – это да. Но вот прислушиваться или, тем паче, следовать советам… С чего Артем решил, что у него получится? Я бы еще поняла, если бы он злился, нервничал, истерил. Закатил скандал. Но нет: с легкой ухмылкой рассуждает о том, как сорвет родительскую свадьбу, таким тоном, которым нормальные люди говорят о погоде или курсе валют.

Ну-ну, – я отворачиваюсь к окну. – Флаг тебе в руки.

– Когда-то до этого онаниста должно дойти, что не каждое его слово – истина в последней инстанции! Я не собираюсь тратить время на бесполезные ссоры, как бы меня ни задевало его хамское отношение. Думаю, рано или поздно реальность сама расставит все по своим местам.

 –  Забавно, – вдруг задумчиво произносит Артем.

 –   Рада, что тебя все это веселит, – парирую я.

 –  Да нет, я о тебе. Ты так обиделась, как будто я твою собственную свадьбу собираюсь отменить.

 – Представь себе, я способна думать о ком-то другом, – я с вызовом смотрю на него. – И мамино счастье мне важнее, чем мои чувства. В этом разница между нами.

 – Ну да, совсем забыл, – фыркает Артем. – Ты ж у нас святая невинность.

 – Называй, как хочешь, – не собираюсь краснеть перед ним снова. – Но меня растили не эгоисткой.

 – А я, по-твоему, эгоист? – спрашивает он без агрессии, скорее, просто с любопытством.

 – Это риторический вопрос? Или с подвохом?

 – Будь я эгоистом, я бы не прилетел из Лондона первым же рейсом, как только услышал обо всем этом дурдоме.

 – Моя мама – дурдом?! – выдыхаю я, ошалев от такой наглости.

 – Господи, ты во всем видишь оскорбления? – Артем раздраженно сжимает руль. – Если бы ты и правда любила свою дорогую мамочку, то не размякла бы, как пудинг, при виде роскошного особняка. Что, увидела богатого мужика, и сразу забыла обо всех предосторожностях?

 – Добрось меня до станции, дальше я своим ходом, – я вцепляюсь в ремень безопасности так ожесточенно, словно это шея Артема.

 – Правда глаза режет, а, Ягодка? – снова издевается он, даже не думая притормаживать.

 – Вообще-то я проверяла твоего отца! Что он не врет и не пытается обмануть мою маму.

 – О, да ты умнее, чем я думал, – скептически улыбается он. – Убедилась, что мама не просто так тратит время? Молодец. Подозреваю, что как только ты узнала обо всех папиных активах, все сомнения сразу развеялись. Еще бы! Такие перспективы!

 – Засунь себе свои подозрения!.. – не выдерживаю я.

 – Нет-нет, погоди, мне даже интересно. Отцовские финансы ты проверила, зачет. А тебе никто не говорил, что богатство не входит в число лучших человеческих качеств?

 – И ты тому живое подтверждение, – сердито щурюсь.

 – Не слишком приятно, но ты хотя бы включила мозг, – Артем не кажется задетым. – Так вот скажи мне теперь, с чего ты решила, что мой отец станет хорошим мужем? Что конкретно натолкнуло тебя на эту мысль, кроме того, что он сюсюкается с тобой и носится, как с писаной торбой?

Я молчу не потому, что мне нечего возразить. Просто не понимаю, к чему ведет мой потенциальный братец.

 – Нечего возразить? – спрашивает он после паузы. – Вот именно. Задумайся, почему отец так долго жил один и не женился. Ты, к примеру, узнавала, из-за чего он развелся с моей матерью?

Вообще-то узнавала. В общих чертах. Ясное дело, лезть с расспросами на эту тему к самому Сергею было бы слишком бестактно. Мама если что и выяснила, то предпочла отмалчиваться. И поэтому я побеседовала с Людмилой Михайловной, и вот она рассказала про мать Артема. Якобы классическая стерва, которая захомутала богатого мужика и, чтобы удержать его, забеременела. Разумеется, испытания ребенком не выдержала, положительный и спокойный Сергей показался ей скучным занудой, и она быстро нашла утешение в умелых руках инструктора по йоге. Старо, как мир. И слишком правдоподобно, чтобы я в этом сомневалась, к тому же, Людмиле Михайловне нет резона врать. Скорее уж наоборот. Как официантка я очень хорошо понимаю, что чем больше в доме народу, тем больше хлопот прислуге. Куда логичнее было бы наговорить всяких ужастиков про своего работодателя в духе сказок про Синюю Бороду, чтобы мы с мамой сбежали, сверкая пятками. Но нет, Людмила Михайловна выложила всю историю про предыдущий брак хозяина, не пытаясь очернить Сергея.

По-хорошему мне бы стоило сейчас сделать то же самое, но во-первых, говорить Артему неприятные вещи о его матери – это слишком даже с учетом нашей с ним предыстории, а во-вторых, мама учила меня, что сплетничать – некрасиво. Поэтому я с невозмутимым лицом глотаю жалкие попытки Артема манипулировать мной и делаю вид, что меня безумно увлекает пейзаж за окном.

 – В молчанку будешь играть, да? – не унимается сводный братец. – Я догадываюсь, что тебе уже наплели про маму. Хочешь верь, хочешь – нет, но спорить я не стану.

 – Слава Богу. Я как раз собиралась повторить конспекты по истории искусств, – я достаю из рюкзака тетрадь, чтобы отгородиться от Артема и прервать бессмысленные дискуссии.

 – Отлично, давай еще строить из себя заучку-недотрогу, – раздраженно выдыхает Артем. – Слушай, ты можешь считать меня, кем угодно. Эгоистом, извращенцем… Или все вместе, как тебе больше нравится. Но прежде, чем ты начнешь зубрить свои конспекты, я кое-что скажу – и больше, клянусь, не буду тебя отвлекать.

 – Ну? – я усилием воли поворачиваюсь к Артему, хотя смотреть на него сейчас хочется меньше всего. Утешает одно: надежда, что он и правда оставит меня в покое.

 – Я знаю, что мама изменяла отцу. Просто задумайся на минутку: женщина, которая счастлива в браке, пойдет на измену? Как ни крути, от хорошей жизни налево не бегают. И я сейчас даже не про супружеские обязанности или постельные подвиги отца. – От цинизма Артема меня передергивает, но он продолжает, явно догадываясь, как мне неприятен этот разговор. Впрочем, чему я удивляюсь? Человек, который мало того, что мастурбировал при мне, так еще и нисколько не смутился, вряд ли способен на сочувствие. – Отцу нравится, когда ему подчиняются. Он будет подминать под себя твою маму, пока она не превратится в собственную тень. Или ты не видишь, как она ему поддакивает? И если ты думаешь, что он сам так уж чист и блюдет святость брака, то глубоко заблуждаешься?

 – Это еще что значит?! – хмурюсь я.

 – Сама думай, – Артем загадочно дергает плечом. – Умная же. Может, у тебя в конспектах есть что-то на эту тему, – и, проигнорировав мой вопрос, прибавляет громкость музыки. Какой-то чудовищный рэп, разумеется. Что еще он может слушать. Избалованный золотой мальчик – про страдалища пацанов из гетто. Логика.