Книга Кроманьонец - Валерий Красников

– Так, может, и не надо никого убивать?

Я усилием воли сохранил серьёзность, когда многие с одним и тем же задумчивым выражением лица негромко и почти одновременно произнесли:

– Может, и не надо…

– Но готовыми ко всему нам быть нужно.

Слушают.

– Чужаки приплывут на своих «рыбах», бросят их на берегу и пойдут по натоптанной тропе к нашему стойбищу. Женщины и дети пусть спрячутся неподалёку. А когда появится возможность, заберут Рыб и уведут вниз по реке. Мужчины встретят чужаков у чумов. А там видно будет, сможем ли мы с ними, как сказал Лим, договориться или придётся всех их убить, как предложил Той.

Я старался говорить медленно, но уверенности, что такую длинную мысль соплеменники поймут, у меня не было.

Судя по просветлившимся лицам, они поняли! Выглядели довольными и Той, и Лим.

Полагая, что мой план принят, я предложил организовать наблюдение за берегом выше по течению, чтобы о приближении чужаков мы могли узнать заранее.

Моё «коварство» привело соплеменников в восторг. Они кричали, как индейцы-гуроны перед боем или как кайфующие от скачки на верблюдах берберы.

Тут же соплеменники решили заесть пережитый стресс. Воспользоваться воцарившейся суетой и сразу уйти мне не удалось. Каждый хотел пощупать мою новую одежду, пришлось даже снять обе кухлянки…

Вечер продолжился новым приступом всеобщего ликования, когда Таша рассказала, что я приплыл на лодке. Все тут же побежали на неё смотреть. Я же достал из костра горящую палку и пошёл к своему жилищу.

Шёл не спеша, Муська трусила рядом. Вдруг волчица вся подобралась и, порыкивая, метнулась к землянке. Я, ещё не понимая, что могло вызвать у неё такую реакцию, побежал за ней.

Слышу из землянки визг, потом хрип. Захожу, темно. Палка почти не даёт света. Суетливо разжигаю огонь и только после вижу дохлого барсука, а рядом торжествующую Муську. Конечно, она просто сидела, но как смотрела! Похвалил её.

Огляделся, и сразу стало понятно, что воришка явился в мой дом полакомиться грибами. Пришлось вытаскивать шкуры наружу и наводить в жилище порядок. Таскаю туда-сюда барахло, а сам думаю: «Эх, Муська! Мне бы поспать, а теперь работы на полночи…»

Барсук – это не только ценный мех, а ещё еда для волчицы, а главное – барсучий жир! Зверькам через месяц пора в спячку. Этот хоть и молодым был, но сразу видно – жирок нагулять успел.

Вспомнилось, как в будущем я попал на охоту именно на барсука. Обычно такой трофей не стреляют: либо собаками травят, либо капканы ставят. А сколько радости было у товарища, когда удалось зверя добыть! Он всю дорогу домой рассказывал мне о выгодах охоты на барсука и как правильно обращаться с трофеем, чтобы он принёс пользу. Важно как можно быстрее снять шкуру, срезать подкожный и внутренний жир и топить его только на водяной бане, чтобы не разрушить полезные вещества вроде омега-кислот и витаминов.

Помню, что барсучий жир – отменное лекарство для лечения кашля, пневмонии, туберкулёза лёгких, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки. Можно применять наружно при ожогах, укусах насекомых, при ранениях и обморожениях. Ну как не сделать?!

Когда я разлил жир по самым маленьким чашкам, из первых, что лепили с Лило и Тошо, задумался, как закупорить, чтобы кислород не окислял снадобье. Точно не уверен, но помнилось, будто доступ воздуха желательно для конечного продукта ограничить. Строгать крышку, а потом попытаться запечатать воском, показалось долгим.

«Попробую что-нибудь вылепить! Завтра…»

Перед сном вспомнил о рюкзаке, оставшемся у Лосей, и вещах в нём. Решив, что лодка стоит утраченного, сразу же заснул.

Глава 8

С утра небо затянули серые облака и заморосил скучный дождик. Воздух пропитался влагой. Повсеместная сырость ощущалась и в полуземлянке. Я подбросил в очаг хвороста и стал натирать воском кожу доспехов.

Пришла волчица. Стряхнула с себя воду и улеглась у входа. Положив голову на лапы, смотрела, как я работаю, недолго – задремала.

Снимать одежду Лосей не хотелось, но до заморозков решил её поберечь. Сказать, что мёрзну, не могу, больше мысли холодят. Хотя босым решил не ходить. В памяти прочно укоренились стереотипы из прошлой жизни о том, что ноги нужно держать в тепле. Закончив с доспехами, стал мастерить чуни. Сделал как у лосей – поддёвка, мехом внутрь, но такие же обмотки, как и раньше.

Надев чуни и доспехи, пошёл в стойбище. Там увидел только детей и Таша с Тиба. Женщины не только присматривали за своими малышами, но и делали в стойбище всякую работу: чинили сети, короба и корзины, шили примитивную одежду, скоблили шкуры, вили верёвки и делали из сухожилий нитки.

Для изготовления шовного материала подходят не все сухожилия, а только те, что тянутся, словно ленты, вдоль позвоночного столба. Длина и ширина их меняется в зависимости от размеров животного. У лося эти сухожилия имеют около метра в длину, пять-шесть сантиметров в ширину и полсантиметра в толщину. У косули они значительно короче – сантиметров двадцать.

Их нужно высушить, а затем они легко расщепляются на нитки. Соплеменники растягивают вымытые сухожилия на палке и сушат у костра или приставив к стене чума. Весной ниток в племени не хватало. А сейчас, благодаря ежедневной охоте, собрался запас.

Женщины пытались пошить штаны, вроде тех, что я выменял у чужаков. Куски раскроенных шкур лежали вокруг них, а они сосредоточенно работали проколками и костяными иглами.

Увидев меня, Таша отложила шитьё, поднялась и стала тискать. Недолго.

На очаге лежала запечённая в глине рыба. Мать, указав на неё пальцем, сказала:

– Поешь.

Я разломил глиняный «пирожок», несколько капелек жира из него протекли на шкуры. Был бы голоден, как вчера, наверное, не обратил бы внимания, а сейчас положил угощение обратно на камни очага и вынул из ножен нож. Обломив кончик ветки из кучи, наваленной у чума, заточил его и, опустившись перед очагом на колени, наколол палочкой белую сочную мякоть, отправил кусочек в рот.

Таша, покачивая головой, затянула старую песню:

– Лоло, Лоло…

Который раз она так реагирует на мои причуды, а я до сих пор понять не могу – то ли радуется, то ли осуждает…

Слышу смех Тиба и её звонкий голос:

– Духи сказали Лоло сделать так!

Теперь хохочут обе…

Позавтракав, я решил сходить к реке набрать немного глины, изрядный запас которой там поддерживали соплеменники.

Сестра, как всегда, что-то лепила на берегу. Накрывшись шкурой, колдовала над очередным замесом. Рядом стояло несколько готовых горшков.

Подул резкий ветер. В сером небе заходили чёрные, но пока далёкие тучи.

– Лило, будет сильный дождь!

Сестрёнка выбралась из-под шкуры. В одной только юбке, босая, она хотела обнять меня, но, бросив взгляд на свои вымазанные в глине по локти руки, остановилась. Я невольно обратил внимание на её ещё не развившиеся груди и сморщенные, затвердевшие от холода коричневые соски. Вспомнилось, как в прошлой жизни, будучи ещё совсем молодым, обсуждал с друзьями – а правда ли, что если у женщины ареолы вокруг сосков розоватые, то такая женщина скорее чувственная, нежели страстная, а если такие, как я наблюдаю сейчас у моей сестры, то держись: неизвестно, кто кого первым домогаться начнёт…