Книга Дейзи Джонс & The Six - Тейлор Дженкинс Рейд

Впрочем, если честно, мне казалось, что все это вполне контролируемо. Конечно же, не очень хорошо – но все-таки в рамках допустимого.

И пока он не взялся еще и за сильнодействующие транквилизаторы – бензодиазепины и героин, – я считал, что у Билли наверняка все как-то само собой утрясется.

Грэм: Я прямо не знал, что делать. Не представлял, как ему помочь, и не знал, могу ли я верить его словам. По правде сказать, я чувствовал себя по-дурацки. Я думал про себя: «Ведь я же его брат и должен знать, что ему на самом деле нужно. Я всегда должен различать, под кайфом он или нет, даже когда он врет мне».

Но я ничего не знал точно. И мне было… стыдно оттого, что я не умел вовремя угадывать, что у него на уме.

Эдди: Мы все дружно вели обратный отсчет дням. Ну, понимаешь: шестьдесят дней до того, как Билли «завяжет». Потом сорок дней. Потом двадцать.

Билли: Мы тогда были в Далласе, работали на разогреве у Рика Ейтса. А Рик уже не на шутку употреблял героин. И я подумал: «Ну, хоть раз в жизни-то мне надо попробовать».

Мне казалось вполне логичным, что будет куда проще завязать, если я попробую еще и героин. Причем мне вовсе не хотелось прибегать к игле, я собирался нюхнуть. У меня уже имелся опыт с опиумом. Все мы через это прошли. Короче, когда мы с Риком оказались вместе за кулисами в Texas Hall и он предложил мне нюхнуть дозу… я с готовностью согласился и принял это дело.

Род: Своим людям я всегда твержу: держитесь подальше от бензосов и героина. От них не умрешь на ногах – от них отбросишь коньки, когда ляжешь спать. Вспомните хотя бы Дженис Джоплин, Джимми Хендрикса или Джима Моррисона. Эти транквилизаторы вас убьют.

Грэм: И с этого понеслось. Чем дальше, тем хуже. С тех пор как Билли на пару с Ейтсом начали нюхать «эйч», я жил с леденящим ужасом внутри. Я пытался получше приглядывать за ним. Постоянно старался его остановить.

Род: Когда я обнаружил, что он якшается с Ейтсом, то сразу позвонил Тедди. Мол, у нас тут ходит живой труп. Тедди пообещал, что разрулит это дело.

Грэм: Сколько ни давай советов, ни читай нотаций, сколько ни пытайся кого-то приструнить или ограничить – его ничто не остановит, ежели он сам не желает останавливаться.

Эдди: Когда до назначенного срока осталось всего десять дней и Билли начал забывать слова на сцене, я подумал, что он никогда не завяжет с наркотой.

Билли: 28 ноября Тедди вдруг явился на наш концерт в Хартфорде. Когда выступление закончилось, он ждал меня за сценой.

– А что ты тут делаешь? – спрашиваю.

– Ты едешь домой, – заявляет Тедди и, крепко прихватив меня под руку, уводит. Причем цепко держит практически до самого самолета.

Оказывается, у Камиллы начались схватки.

Мы приземляемся, и Тедди сразу тащит меня в свою машину и везет в больницу. Там паркуется во втором ряду в особой красной зоне прямо напротив вестибюля.

– Двигай туда, Билли, – говорит он мне.

И вот, представляешь… Мы проделали такой долгий путь, и все, что мне осталось, – только зайти в эти широкие двери… Но… я не смог этого сделать. Я не посмел в таком виде предстать перед своим ребенком.

Тогда Тедди вышел из машины и пошел туда сам, вместо меня.

Камилла: Представь, схватки длились восемнадцать часов, и рядом со мной была только мама. Я все ждала, что в дверь войдет мой муж, что он меня поддержит. Это сейчас я понимаю, что невозможно вдруг взять и самого себя исправить. В жизни так не получается. Но тогда я ожидала, что у него получится. Я многого еще не понимала.

И вот дверь открывается… но входит в палату не Билли… а Тедди Прайс.

Я к тому моменту уже так устала, так измучилась, буквально обливалась потом от играющих в крови гормонов. И вот я держала в руках это малюсенькое создание, которое только что увидела впервые. Крохотную девочку, удивительно похожую на Билли. Я решила назвать ее Джулией.

Мама готова была увезти нас обеих к себе домой, в Пенсильванию. И для меня, признаться, это был очень заманчивый вариант. В тот момент поставить крест на Билли казалось намного легче, нежели верить в него и дальше. Меня так и подмывало сказать: «Передай ему, что ребенка я выращу сама». Но все же я должна была сделать еще одну попытку добиться того, чего хотела для себя и своей девочки. И поэтому сказала Тедди:

– Передайте ему, что либо он с этого момента становится нормальным отцом – либо едет лечиться в наркоцентр. Немедленно.

Тедди кивнул и вышел из палаты.

Билли: Я прождал перед вестибюлем, казалось, несколько часов, теребя ручку дверцы в машине. Наконец Тедди вышел из больницы и сказал:

– У тебя девочка. Прямо вылитая ты. Ее назвали Джулией.

Я даже не нашелся что ответить.

– Камилла говорит, у тебя два варианта на выбор, – продолжил тогда Тедди. – Или ты сейчас же поднимаешь свою задницу, идешь туда, к ней, и становишься нормальным мужем и отцом – или я везу тебя в лечебницу. Выбирай одно из двух.

Я взялся за дверную ручку и… Представляешь, вдруг подумал: «А ведь я могу просто убежать».

Но, похоже, Тедди понял, что мне пришло в голову, и сказал:

– Других вариантов, Билли, тебе Камилла не оставила. У тебя нет иного выбора. Быть может, есть люди, которые способны сами завязать и с выпивкой, и с наркотой, но ты этого не можешь. Так что для тебя теперь эта тема закрыта.

Это напомнило мне, что, когда я был ребенком лет шести-семи, то не на шутку, до одержимости, увлекся коллекционированием моделек автомобилей. Но у мамы не было денег, чтобы покупать нам эти машинки. И я стал высматривать их на тротуаре – вдруг кто-то из детишек потерял. И несколько даже так нашел. А потом, играя с другими мальчиками, жившими по соседству, стал иногда незаметно прикарманивать себе одну-другую из их моделек. Несколько раз даже тырил машинку прямо из магазина. А потом матушка обнаружила мой схрон, усадила меня рядом с собой и сказала:

– Почему ты не можешь удовольствоваться несколькими машинками и просто играть с ними, как все другие дети?

Я так и не нашел ответа на этот вопрос.

Видимо, это было просто не мое.

Так вот, в тот день перед больницей я, помнится, глядел на двери вестибюля и увидел одного мужичка, который выкатил наружу каталку с сидевшей в ней женщиной с младенцем. Я посмотрел на него и… понял, что совершенно не представляю себя в этой роли.

И я все думал о том, что вот зайду в больницу, взгляну на свою новорожденную дочку – и при этом буду знать, какое дерьмо перед ней предстало… [От волнения прерывается. ] Нельзя сказать, что я не хотел к ней. Я ужасно хотел оказаться рядом. Просто… я не хотел, чтобы моя девочка познакомилась со мной таким.