Книга Охота за сокровищем - Андреа Камиллери

Артуро оживился, будто голодный пес, учуявший необглоданную кость:

– Мне все сгодится.

Монтальбано достал из кармана три листка со стихами про «охоту за сокровищем», а те, где он записал ответы, доставать не стал. Рассказал, с чего все началось. И в конце добавил:

– Это оригиналы, не забудьте вернуть. Решите головоломки, потом поговорим.

Артуро чуть было не бросился целовать ему руки.

Назавтра в конторе вновь царила тишь да гладь, как продолжалось уже месяц с хвостиком. С восьми утра до часу дня, то есть за пять часов, Катарелле позвонили всего раз, да и то с вопросом, что надо делать, чтобы попасть в полицейские.

Монтальбано, который уже с полудня маялся аппетитом, понял, что дело худо. Плевать в потолок на протяжении всего рабочего дня, сидеть в конторе за чтением подшивки «Воскресного курьера» за 1920 год или созерцать противоположную стену то ли в йоговской позе, то ли в кататоническом ступоре… Все это ввергало его в состояние давящей хандры. И чтобы ее побороть, организм разжигал в себе волчий аппетит, с которым было невозможно совладать.

В результате с утра ему пришлось передвинуть пряжку ремня на одну дырку вперед: тревожный знак. Осознав это, он мигом разделся, натянул плавки и устроил себе часовой заплыв в сводившей конечности ледяной воде.

В заведении Энцо комиссар, давший себе обещание сдерживать аппетит в разумных пределах, не устоял перед тарелкой с рулетиками из рыбы-меча и даже повторил заказ, хотя перед этим заглотил кучу морских закусок и щедрую порцию спагетти с морскими петушками.

Так что пришлось совершить послеобеденный моцион по молу до самого маяка, а потом посидеть на валуне с сигареткой.

Часов в шесть позвонил Катарелла:

– Синьор комиссар, тут до вас юноша, который вчера еще заходил, ну, которого синьора Стремстрем прислала.

– Переключи.

– Никак невозможно, синьор комиссар, поскольку данный субъект находится в присутствии.

– Тогда пусть заходит.

За разговором с Артуро можно будет дотянуть до конца рабочего дня и наконец уехать домой.

– Не ожидал вас так рано, – сказал Монтальбано.

– Проходил мимо, решил зайти. Простите, что не предупредил.

– Вы живете в Монтелузе или…

– Нет, в Вигате. Родители живут в Монтелузе, а я живу один, у меня здесь, в Вигате, квартира. Люблю море.

Еще один плюс в его пользу.

– Нашли время взглянуть на…

– Да. Я решил загадки. Они элементарны.

Достал из кармана листки, положил на стол и продолжил:

– В бар «Маринелла» я не поехал, поскольку счел это излишним, но зато нашел деревянный сарай на холме, в конце Виа дей Милле, и даже в него заглянул.

– Видели оригинальный декор на стенах?

Гарри Поттер усмехнулся.

– Похоже, ваш соперник создал настоящий культ личности.

– Фотографии еще висят?

– Да. А что?

– Ничего. У вас есть какое-то объяснение?

– Да.

– Поделитесь?

– Ясно, что ваш соперник желает представить все в определенном свете. Чтобы все выглядело более невинным, чем на самом деле. Полагаю, стихи намеренно столь элементарны, я бы даже сказал, глупы.

– Полагаете?

– Убежден. Налицо очевидный контраст между обезоруживающей примитивностью стишков и сложностью технической работы, проделанной, чтобы получить фотографии, которые висят в сарае.

– А может, их двое – один пишет письма, а второй…

– Это я бы исключил.

– Почему?

– Все выглядит так, будто это поединок между вами и соперником.

А он отлично соображает, этот парень.

– И что за тип этот соперник?

– Пока мы не располагаем достаточным материалом для составления портрета. Можно лишь сказать, что этот человек прячется за личиной простачка, словно вся его затея невинна.

– А по-вашему, это не так?

– По-моему, нет. Почему-то все это вызывает у меня тревогу.

– В общем, мы имеем дело с хитрым типом.

– Он не просто хитер, а весьма умен.

– Так что остается лишь ждать следующего письма, – закончил Монтальбано, вставая и протягивая юноше руку.

– Вы будете держать меня в курсе?

– Конечно. Но, простите за любопытство, как вам удалось найти Виа дей Милле?

– Я попросил карту в муниципалитете.

8

В тот вечер, одолев в изнурительном поединке четыре порции сицилийской пиццы кудрируни (собирался съесть две, но не сдержался), он позвонил Ливии. Про воротник решил не рассказывать.

– Я толстею, – печально поделился он.

– Этого только не хватало!

Господи Иисусе, до чего же Ливия бывает резка. Что это значит? Что у него уже есть все физические недостатки, какие могут быть у мужчины? Нет, он притворится, что не слышал.

– Не могу контролировать себя в еде, наверно, это потому, что уже месяц мне нечем заняться. Поверь, даже у сотрудника кадастровой службы жизнь разнообразнее моей.

– Хочешь сказать, что уже месяц сидишь кверху пузом?

Кверху пузом! Ну и выражение! При чем тут пузо?

– Ну да, почти.

– И у тебя не нашлось даже пары дней, чтобы приехать ко мне?

– Видишь ли, я думал об этом, но все-таки надеялся, что произойдет что-нибудь…

– В каком смысле надеялся? Надеялся, что случится нечто и помешает тебе приехать? Но ты и не обязан! Оставайся у себя и бездельничай сколько влезет! Но не надейся, что я приеду сама!

– Господи, сколько слов! Я глагол перепутал, ясно? Хотел сказать «боялся».

– Да уж, у нас трудности с языком.

– Зато ты просто блистаешь! Владеешь в совершенстве! «Кверху пузом»! Ха-ха!

Перепалка длилась почти пять минут, потом накал стал ослабевать, последовали взаимные извинения, и в итоге Монтальбано пообещал, что на следующий день в шесть вечера сядет на самолет до Генуи.

На следующее утро – комиссар уже с полчаса сидел в кабинете – в дверь долбанули так громко, что Монтальбано, пристально следивший за передвижениями мухи по кромке письменного стола, подскочил аж до потолка.

– Извинения прошу, нога подвела, – смущенно пролепетал Катарелла.

Ему пришлось стучаться ногой – руки были заняты большим свертком.

– Только что посылку передали. Велено вручить вам лично и персонально.