Книга Принц-ворона - Лариса Петровичева

— Все знают, — ответил он. — Считается, что вороны приносят несчастье, а Дэвин как раз и стал таким несчастьем для своей семьи. Отсюда и прозвище.

Джемма ощутила обжигающее прикосновение жалости. Каково это: с младенчества быть отвергнутым семьей, не знать материнской ласки и не понимать, за что с ним так поступают. Ужасная участь.

— Он спас свою мать из огня, вы слышали? — поинтересовалась Джемма.

Артур горестно усмехнулся.

— И в награду его отправили в эти края! Причем представили все заботой о герое. Исконный магический край восстановит его силы, это ради его блага и все такое, и бла-бла-бла… Я счастлив, что у него есть вы.

Джемма неожиданно смутилась. Возможно, Артур думал, что у них с Дэвином неземная любовь и горячая страсть, но ведь этого не было… Ей сделалось не по себе, словно она в чем-то провинилась и так и не поняла, в чем именно.

— Вы славная девушка, — добавил Артур. — Чистая сердцем, простая и славная. В вас есть настоящая живая душа. Вы, конечно, не половинка его яблока, но вы намного больше.

Он вдруг отвел взгляд, словно понял, что и так сказал слишком много. Джемма куталась в шаль, чувствуя, как на щеках пульсирует пламя румянца. Надо было что-то сказать — потому что слова Артура были на грани приличий, почти признанием в любви… Но Джемма не успела.

Из-за сада донесся истошный визг, к нему сразу же присоединился второй. Женщины кричали так, словно их резали. Джемма сделала было шаг вперед, но Артур тотчас же придержал ее за руку — настолько уверенно и властно, что на миг ей показалось, будто они стали одного роста.

— Нет, — твердо сказал он. — Вдруг там медведь?

И из-за сада тотчас же донесся согласный вой:

— Уби-и-ли-и!

ГЛАВА 9

Когда женский вопль выбил Дэвина из сна, то он не успел ничего понять: просто почувствовал, что с Джеммой случилось что-то непоправимое, и вбросил тело в щель в пространстве.

Он не мог тратить бесценное время на то, чтобы подняться с кровати, выбежать в коридор, спуститься по лестнице и кинуться в сад. Скользя во тьме сгустком черного дыма туда, где кричали, Дэвин думал лишь о том, что за эти дни окончательно потерял все: хоть какую-то иллюзию семьи, привычную жизнь, свободу. А теперь вот и Джемму потерял. Маленькую несчастную Джемму, которая больше его не боялась.

Щель в пространстве выплюнула его на самый край сада — фруктовые деревья здесь росли ровным строем, склоняли ветви с мелкими зелеными яблоками к траве и смотрели, как дорожка убегает через маленький луг к холму и сосновому лесу. Кто-то сразу же угодливо подхватил его под руку, не давая упасть; Дэвин удержался на ногах и какое-то время смотрел на женщину, лежавшую в густой траве.

Когда это Джемма успела надеть такое платье — местного фасона, из плотной светлой ткани, с алой цветочной вышивкой по подолу? Платье задралось, обнажив раскинутые ноги в белых чулках и аккуратных туфельках с застежкой через щиколотку. У Джеммы не было таких туфель, он бы запомнил, ему нравились именно такие… Дэвин смотрел, выхватывая детали: красную нитку на запястье, рассыпавшиеся бусы, завязку на чулке у колена. Перерезанное горло еще булькало кровью, и светлые косы, разметавшиеся по земле, тонули в этой крови. Раскрытый рот все еще беззвучно молил о пощаде — Дэвину казалось, что он слышит этот крик.

— Ваше высочество… — сказали откуда-то сзади. — Что же это?

«Это не Джемма», — наконец-то понял Дэвин, и ему сделалось невыносимо стыдно за свой страх. Это была какая-то другая девушка, одна из жительниц Хавтаваары. Молоденькая, хорошенькая. Не Джемма. Другая.

На мгновение Дэвину стало очень легко. Он даже обрадовался — и ему стало стыдно и за эту радость тоже. «Я не влюбился в нее, — сказал он себе. — Я просто не хочу терять немногих близких людей».

Дэвин мысленно ухмыльнулся, пытаясь опомниться и вернуть себе привычное спокойствие духа. О каких глупостях он думает над трупом! О своем вынужденном браке, в определенном смысле фарсе!

Чуть поодаль рыдали и причитали бабы в таких же светлых платьях, как у мертвой. Молодой парень в сюртуке и с садовыми ножницами, торчавшими из кармана, снял картуз и провел ладонью по лбу. Какая же дрянь! Стоило им только приехать — и вот уже мертвец.

Дэвин прекрасно понимал, что именно об этом будут говорить. Что самый могущественный темный маг потребовал себе жертву. И таких жертв еще будет очень и очень много. Такова природа темных магов, они не могут без крови. Те, кто так рассуждает, совершенно ничего не знают о природе магии, зато они очень настойчивы и убедительны. И им верят — как поверили в то, что Дэвин растворил любовницу в меду.

Во рту сделалось горько.

Из-за деревьев выбежала Джемма в компании Артура, и Дэвин невольно вздохнул с облегчением. Вот она, живая и здоровая. Все хорошо. Джемма подбежала к нему, схватила его за руку, словно тоже за него боялась, чего, конечно, и быть не могло, — и тут посмотрела на мертвую и ахнула, зажав рот ладонью.

— Ваше высочество… — растерянно повторил молодой слуга: Дэвин заметил его только сейчас и понял, что это именно он не дал ему упасть возле выхода из щели в пространстве. — Что же делать-то?

Дэвин невольно ощутил, как в голове копится гневная тяжесть.

— Полицию вызывать, что! — рыкнул он.

Одна из баб всхлипнула и проговорила:

— Так нет у нас полиции, батюшка! Откуда же ей взяться-то! У нас места тихие, лиходеев отроду не было! Особенно таких губителей…

Ну конечно, как он мог забыть. Этот регион всегда был глухим медвежьим углом. Ни полиции, ни охранных отрядов, ни инквизиции — а зачем? Бегать по лесу за медведями? Зажимать крестьянок по углам? С этим местные и сами прекрасно справляются, им помощники не нужны.

— Боюсь, с этим придется разбираться именно нам. — Артур, который по-прежнему был спокоен и невозмутим, деловито обошел Дэвина и Джемму, присел на корточки рядом с покойницей и со знанием дела принялся изучать ее рану.

Со стороны поселка подбежала стайка девушек, увидела покойницу и будто споткнулась о невидимую преграду. На Артура смотрели с суеверным испугом. Наконец он выпрямился и уверенно произнес:

— Нет, это не медведь, не болотонская крысь и не какое-то другое животное. Дело человеческих рук.

— Может, нечистая сила, батюшка? — подала голос одна из баб. — Та, которая эти пакостные знаки малюет? Бисы какие аль кто? Откуда же у нас взяться такому лиходею?

Артур отрицательно качнул головой.

— Нет. У нечистой силы нет ножей. А это, — он махнул рукой в сторону окровавленного горла, — похоже на работу скальпеля.

Услышав незнакомое слово, люди уставились на Артура так, словно наступал конец времен и невиданный скальпель был его предвестником. Он вздохнул, вынул из кармана белоснежный платок и принялся оттирать пальцы. Дэвин вскользь подумал, что именно за это Артура и не слишком-то жалуют в научных кругах: он относился ко всему лишь как к объектам исследования. Не трепетал и не жалел ни людей, ни животных.