Книга Тарзан и человек-лев - Эдгар Берроуз

Мгновенный каприз, внезапный порыв могли подтолкнуть его к дружбе с ними, так же, как он подружился с Шитой, Сабор и Нумой, которые по самой природе были его врагами.

Но ничего подобного он не испытал и лишь молча наблюдал, как они шли своей дорогой, да загадал им загадку прошлой ночью, когда посетил их лагерь.

Он слышал стрельбу, когда бансуто напали на экспедицию, но находился слишком далеко от места схватки, а поскольку за свою жизнь насмотрелся на подобные сцены, стрельба не вызвала у него какого-либо интереса.

Его больше занимала жизнь племени бансуто. Тармангани приходят и уходят, а гомангани будут здесь всегда, и он должен узнать о них как можно больше, если хочет задержаться в их стране.

Неторопливо пробирался Тарзан по верхушкам деревьев. Он был один, потому что огромный золотой лев Джад-бал-джа охотился. Человек-обезьяна улыбнулся, подумав, что это своеобразная охота. Он вспомнил молодую стройную львицу, за которой Джад-бал-джа столь поспешно последовал в джунгли.

Уже стемнело, когда Тарзан достиг селения бансуто. Ритмы барабанов гипнотизировали мрачным траурным очарованием. Несколько чернокожих молча танцевали, но это была лишь прелюдия к тому пламенному экстазу, который охватит их, как только темп танца ускорится.

Тарзан наблюдал за происходящим, затаившись в густой листве деревьев, росших на краю вырубки, окружающей деревню. Он скучал, поскольку оргии дикарей видел не раз. Очевидно и здесь его ожидало знакомое, порядком надоевшее зрелище. Тарзан собрался было отправиться обратно, как вдруг его внимание привлекла фигура человека, чье присутствие среди чернокожих выглядело необычно.

Человек вышел на открытое пространство перед танцующими – высокий, загорелый, полуобнаженный мужчина, окруженный толпою дикарей. По всей видимости, это был пленник.

Тарзан был заинтригован.

Бесшумно соскользнув на землю и прячась от лунного света в тени деревьев, он обошел деревню с тыла. На этом краю селения было тихо, поскольку все самое интересное разворачивалось у хижины вождя.

Быстро, но с соблюдением всех мер предосторожности Тарзан пересек освещенное луной пространство между лесом и частоколом, окружающим деревню. Ограда была сделана из бревен, врытых в землю вплотную друг к другу и увитых лианами. Высота ее достигала примерно десяти футов.

Короткий разбег, мощный толчок, и пальцы Тарзана ухватились за верхний край изгороди. Осторожно подтянувшись, он внимательно осмотрел деревню. Его обоняние и слух были обострены. Удостоверившись, что все в порядке, Тарзан перекинул ногу через край ограды, и через мгновение очутился на земле деревни Рангулы, вождя бансуто.

Когда расчищали пространство для деревни, внутри ограды оставили невырубленными несколько деревьев, чтобы в их тени спасаться от жарких лучей солнца.

Еще из леса Тарзан заметил, что одно такое дерево раскинуло свою крону прямо над хижиной Рангулы, и решил, что лучшего наблюдательного пункта не придумаешь. Держа курс на задворки хижины вождя и осторожно перебегая от одного строения к другому, он вскоре достиг цели. Даже если бы он при передвижении и издал какой-либо шум, все звуки заглушали грохот там-тамов и громкое пение. Но Тарзан двигался совершенно бесшумно.

Его могли заметить лишь негры, по каким-то причинам остававшиеся в своих жилищах и не принимавшие участие в общем празднике, но, к счастью, Тарзану удалось добраться до хижины Рангулы незамеченным.

Тут удача снова сопутствовала ему, потому что ствол дерева, на которое он хотел забраться, находился прямо перед входом в хижину вождя, но позади него росло другое дерево, поменьше, и их ветви переплетались.

Когда человек-обезьяна благополучно взобрался на дерево и расположился на ветке, свободно выдерживающей его вес, внизу перед ним открылась вся картина происходящего.

Темп танца ускорялся, размалеванные чернокожие прыгали и извивались вокруг небольшой группы, стоявшей рядом с пленником. Когда Тарзан пригляделся к нему, он испытал нечто вроде шока. Тарзану показалось, что он, словно некий бестелесный дух, смотрит сверху на самого себя, так потрясающе был похож белый человек на Повелителя джунглей.

Фигурой, цветом кожи, чертами лица он представлял собою точную копию Тарзана, и человек-обезьяна ясно осознал это, хотя мы и редко можем встретить кого-то, похожего на себя, даже если такой двойник и существует.

Естественно, что интерес Тарзана резко усилился. Что это за человек? Откуда он? Случилось так, что Тарзан не заметил его в лагере экспедиции, и поэтому никак не связывал его с киногруппой. Кроме того, незнакомец сейчас был полуобнаженным. Если бы на нем была одежда, которую отнял Рангула, по ней можно было бы определить его принадлежность к цивилизованному обществу. Возможно, в силу этих причин Тарзан был так поражен появлением незнакомца.

Оброски, не ведая, что за ним наблюдает еще одна пара глаз, кроме глаз его мучителей, рассматривал окружающих из-под опущенных век. Здесь от рук этих негодяев трое его товарищей по несчастью приняли смерть после нечеловеческих пыток, но он не собирался повторять их участь. У него был собственный план.

Он спокойно ожидал смерть. У него не было ни малейшей надежды на другой исход, но он не желал подвергаться пыткам. У него был план.

Рангула встал со стула, наблюдая за всем происходящим налитыми кровью глазами. Наконец, он отдал приказ отряду воинов, охранявших Оброски, и те потащили его к дереву на противоположном краю поляны. Они принялись было привязывать его к стволу, как пленник начал осуществлять свой план, возникший в его воспаленном мозгу.

Схватив ближайшего к себе воина, Оброски легко поднял его над головой, словно тот был маленьким ребенком, и со всего маху швырнул в толпящихся вокруг туземцев. Затем он стремительно метнулся к танцующему негру, сгреб его в охапку и бросил на землю с такой силой, что тот распластался на траве без движения.

Атака Оброски была столь внезапна и стремительна, что все на миг растерялись. Первым опомнился Рангула.

– Схватить его! – заорал он. – Но только целым и невредимым.

Рангула хотел, чтобы могучий белый умер долгой мучительной смертью, а не скорой, которой Оброски надеялся умереть в схватке со множеством вооруженных воинов.

Когда туземцы окружили его, он принялся крушить их направо и налево могучими ударами. Страх удесятерил его силы. Ужас превратил в дикого зверя. Крики воинов, вопли детей и женщин слились в его голове в кошмарную какофонию звуков, доводивших самого Оброски до бешенства.

Со всех сторон к нему тянулись руки, чтобы схватить его, но он, опережая нападавших, ломал их, словно спички.

Оброски хотелось кричать и ругаться, но он дрался молча.

Героическая борьба не могла продолжаться долго. Медленно, используя численное превосходство, чернокожие смыкали вокруг него живое кольцо. Тяжелыми кулаками он отбивался от них, но в конце концов им удалось повалить его на землю.