Книга Тарзан - приемыш обезьян - Эдгар Берроуз

Ночь застигла Кулонгу далеко от поселка отца, и он влез на развилку большого дерева, устроив нечто вроде гнезда, в котором улегся спать.

А на расстоянии трех миль к западу ночевало племя Керчака.

На следующее утро обезьяны, как всегда, поднялись с зарей и разбрелись по джунглям в поисках пищи. Тарзан же направился к поселку чернокожих, которые с самого первого дня вызывали его жадный интерес.

Все взрослые самцы народа Керчака часто удалялись на большие расстояния от своей стаи. Но самки и детеныши даже в поисках пищи старались держаться поблизости друг от друга, чтобы в случае опасности можно было позвать на помощь.

Кала медленно брела по слоновой тропе, поглощенная переворачиванием гнилых стволов, под которыми можно было найти съедобных насекомых. Вдруг какой-то странный шум привлек ее внимание, она подняла голову и увидела подкрадывающуюся к ней фигуру какого-то невиданного существа.

Кала никогда раньше не видела негров, но не стала терять времени на разглядывание Кулонги, а повернулась и быстро побежала назад, к деревьям, с которых недавно спустилась. По обыкновению своих соплеменников она предпочитала уклониться от столкновения, тем более от столкновения с таким непонятным и странным врагом.

Но Кулонга бросился за Калой с копьем, занесенным для удара — он совсем не собирался упустить добычу!

Если бы горилле удалось добраться до больших деревьев, она бы спаслась, но Кулонга застиг ее среди кустов и подлеска. Копье полетело вдогонку улепетывающей обезьяне, но удар был плохо рассчитан, и острие только слегка оцарапало мохнатый бок.

Однако этого хватило, чтобы страх гориллы сменился яростью. С громким криком боли Кала остановилась и повернулась лицом к своему врагу. А мгновенье спустя из джунглей донесся ответный крик, и ветви деревьев затрещали под тяжестью устремившихся на помощь соплеменнице больших обезьян.

Кулонга с невероятной быстротой выхватил из-за плеча лук и наложил стрелу на тетиву. На этот раз ему никак нельзя было промахнуться! И он не промахнулся. Отравленный наконечник угодил прямо в сердце огромного человекообразного зверя.

Кала с ужасающим стоном упала ничком на глазах у примчавшихся ей на выручку горилл.

А дикарь уже бежал вниз по тропе, словно испуганная антилопа, подгоняемый криками стопившихся вокруг Калы антропоидов. Кулонга достаточно знал о свирепости этих диких созданий, чтобы его единственным желанием в тот момент было как можно больше увеличить расстояние между собой и гориллами.

Обезьяны не преследовали его.

Никто из них ни разу не видел черных людей, никто не подозревал о смертоносном действии лука и стрел, потому сородичи Керчака никак не могли связать действия странного чернокожего существа со смертью Калы.

Тарзан услышал издали слабые, но тревожные звуки. Догадавшись, что с кем-то из его племени случилась беда, он поспешил туда, где выли и лопотали его соплеменники.

Добравшись до места происшествия, он ворвался в круг обезьян — и увидел тело своей убитой матери.

Тарзан застыл от горя и некоторое время стоял неподвижно, полными слез глазами глядя на безжизненно распростертую Калу. Потом он бросился к ней и горько зарыдал, уткнувшись лицом в жесткую черную шерсть той, которую любил, как родную мать. Что из того, что Кала была свирепым страшным зверем! Для Тарзана она была заботливой, доброй мамой, казавшейся ему такой же прекрасной, какими все мамы кажутся своим сыновьям. Юноша никогда не знал иной привязанности и отдал Кале все то, что принадлежало бы леди Элис, если бы она была в живых.

Потом горе Тарзана уступило место страшной злобе.

Вскочив, он обвел соплеменников таким свирепым взглядом, что обезьяны испуганно шарахнулись. Ударив себя кулаком в грудь, приемыш Калы проревел свой страшный боевой клич.

Он сразу понял то, чего не могли понять гориллы, безошибочно связав тонкую палочку, торчащую из груди Калы, с поселком черных людей. И тот негодяй, что поразил его мать смертоносной стрелой, наверняка бежал с быстротой оленя Бары по направлению к этому поселку!

Тарзан взметнулся на дерево и вихрем понесся по лесу. Он хорошо знал все изгибы слоновой тропы, по которой мчался убийца, и старался двигаться через лес напрямик, чтобы пересечь дорогу черному воину. В глазах Тарзана загорался страшный огонь, когда он думал о том, что будет, когда он настигнет беглеца.

Спустя час человек-обезьяна спустился на землю и принялся внимательно осматривать тропу.

Маленькие комочки земли все еще скатывались с края следа в его углубление — отпечаток босой ноги был свежим, человек, за которым гнался Тарзан, прошел здесь совсем недавно.

Осиротевший приемыш Калы взлетел на дерево и быстро, почти бесшумно, понесся высоко над тропой.

Он не одолел и мили, когда увидел внизу черного воина. Человек стоял на открытом месте, держа лук с натянутой тетивой. А напротив него рыл копытами землю разъяренный вепрь Хорта.

Тарзан замер на дереве, с удивлением глядя на странное чернокожее существо, которое он впервые видел так близко. Оно походило на него и телом, и лицом, но как отличалось во всем другом! Правда, в книжках он уже видел рисунки, изображавшие негров, но те мертвенные отпечатки и отдаленно не напоминали лоснящееся, черное, ужасное живое существо!

К тому же человек с туго натянутым луком напомнил Тарзану не столько «негра», сколько «стрелка» из его иллюстрированного букваря: «С „С“ начинается стрелок».

Буря новых ощущений и чувств приковала Тарзана к месту, и он широко раскрытыми глазами смотрел на развернувшееся внизу невиданное действо.

Мускулистая черная рука еще сильнее натянула тетиву, и когда вепрь бросился вперед, стрела вонзилась в щетинистую шею зверя.

Кулонга мгновенно наложил на тетиву вторую стрелу, а едва Хорта устремился в атаку, перескочил через него и уже из новой позиции всадил в спину вепря еще одну стрелу.

Зверь сделал несколько неверных шагов, словно удивляясь чему-то, качнулся и упал на бок. Несколько судорожных подергиваний мышц — и Хорта застыл без движения.

Кулонга опустил лук.

Ножом, висевшим у него на боку, он вырезал из туши несколько больших кусков, ловко и быстро развел огонь посреди тропы и стал жарить мясо. Поселок был уже совсем близко, и дикарь явно чувствовал себя в безопасности.

Он и не подозревал, что с вершины дерева за ним наблюдают горящие от ярости глаза. Но кроме жажды мести в этих глазах светилось любопытство.

Желание прикончить убийцу матери по-прежнему одолевало Тарзана, однако он знал, как важно уметь сочетать в своих поступках храбрость и осторожность. Он непременно убьет это дикое существо, но потом, когда при чернокожем не будет его лука и отравленных стрел.

Покончив с едой, Кулонга взвалил на плечи солидную часть туши, а то, что не смог унести, оставил на месте охоты. Вскоре он исчез за ближайшим поворотом тропы, и тогда Тарзан спустился на землю. Он отрезал несколько кусков мяса от туши, но жарить не стал.