Книга Остановившиеся часы - Андрей Зайцев

— Да, телефон не отвечал, — вынужден был подтвердить я.

Молчание затягивалось. Я не знал, о чем говорить. Все казалось бессмысленным. Возможно, комплекс вины давил меня.

— Эта девушка… она работала в риэлторской фирме? — вопрос Жанны не застал меня врасплох. Я давно подозревал, что она весьма проницательна. Весьма.

— Да, она там работала, — подтвердил я, оглядывая комнату с неким новым чувством неопределенности. Я еще не знал, в чем дело, но был близок к разгадке, которая могла бы кое-что объяснить. — Вы правильно подумали, Жанна, именно ее я попросил проверить дискету… Как видите, эксперимент не получился…

— Вы догадываетесь — почему?

— Едва ли. Если предположить, что этот так называемый несчастный случай был спланирован, то… кто-то из нас ошибся.

— Сейчас нужно решить одну проблему… — четким голосом произнесла Жанна, в эту минуту похожая на врача, убеждающего упрямого больного отнестись к диагнозу со всей серьезностью.

— Какую же?

— В этом несчастном случае никто не заметит ничего подозрительного, если только вы сами… не расскажете все следователю.

— Это резонно, — усмехнулся, еле сдерживаясь, чтобы не вспылить. — Как вы себе это представляете?

— Вы меня не поняли, Саша… — она в упор разглядывала мое лицо, будто решая — стоит ли посвящать меня в свои тайные мысли. — Я совсем не хочу, чтобы вы сейчас же побежали в милицию… Скорей всего, вам могут не поверить. А что касается дискеты… Я так понимаю, она осталась у нее?

— Совершенно верно.

— Без дискеты все это смахивает на вымысел дилетантов.

— И что с того? Это не меняет сути вопроса, ведь есть еще Лена?..

— А что, собственно, ей известно? — Жанна вела свой зыбкий разговор, стараясь подвести меня к некой черте, за которой, похоже, начиналась ее собственная «терра инкогнита». — Мы взяли у нее дискету. И что дальше? Подробности нашего посещения Хирша она не знает. И она даже не стремилась расспрашивать меня об этом.

— Ну, а сам Хирш? — меня все больше увлекал этот странный разговор, в котором мало знакомая мне женщина подталкивала меня к риску, игре без четко обозначенных правил, туда, где получал продолжение наш смертельный диалог без слов с невидимым убийцей.

— Насколько я поняла — Хирш не любит общаться с милицией.

— Тонкое замечание, — я размышлял над ее предложением, почти согласившись с ней. — И что это нам дает?

— Ну как вы не понимаете? — Жанна взглянула на меня с упреком. — Если ваша знакомая допустила где-то ошибку — ее убийца, а в этом, наверное, никто из нас не сомневается, только и ждет вашего следующего шага. Самое логичное — разговор со следователем. Мы ведь практически ничего не знаем и действует вслепую. Я просто предполагаю: любое упоминание о дискете — это смертельная опасность. Молчание гарантирует отсрочку во времени. Возможно, убийца посчитает, что вы не владеете серьезной информацией, и не станет рисковать в третий раз. Разумно?

— Может быть, — кивнул я. — Но это ведь не совсем законно. Утаивание от следствия важных обстоятельств… — Вы мне нравитесь, Саша… — она коротко рассмеялась. — В том смысле, что вы — порядочный человек и готовы голову положить на плаху ради друга… но ваша вера в правосудие…

— Все не так-то просто, Жанна, — возразил я. — Дело не только в моей вере, но в самом простеньком здравом смысле… Вы что, и в самом деле надеетесь, что вы или я сможем найти убийцу?

— Все может случиться, — уклончиво ответила Жанна. — Имея в руках дискету, мы стояли совсем близко…

— Теперь дискеты у нас нет, — констатировал я, присматриваясь к своей собеседнице. Честное слово, ее отточенная как бритва логика поддразнивала что-то внутри меня. Ее уверенность была выше моей, и это удивляло.

— Если следствие свяжет обе смерти вместе — убийца поставит крестик напротив вашего имени, — бесстрастно, как будто речь шла о покупке пылесоса, заявила Жанна. Признаться, я не совсем понимал, зачем ей так важно убедить меня в необходимости молчания?

— А что если вы ошибаетесь? — зашел я с другого бока. — Башилов и его ребята будут топтаться на месте, а убийца тем временем спокойно избавится от компрометирующих его улик?

— Башилов? Кто это? — ее глаза снова внимательно изучали каждую черточку моего лица.

— Оперативник из уголовного розыска. Я с ним толковал пару раз.

— Вы никак не хотите понять одной вещи… — с легкой досадой начала объяснять Жанна. — Сейчас очень важно верно просчитать каждый свой шаг. С дискетой вы поторопились, но у вас не было выбора. Нанеся свой второй удар, убийца лишь подтвердил наши предположения. В конце концов, даже без дискеты мы знаем не так уж мало…

— Значит?.. — подталкивал я ее к конкретике.

— Советую вам больше не оставлять дверь открытой. — Показывая, что собирается уходить, Жанна тем не менее отчего-то медлила.

— В ваших словах есть резон, — сказал я, подводя черту под нашим разговором. — Хотя, честно говоря, я не думаю, что именно Рита допустила где-то ошибку. Скорей всего, ошибся я, и во всем этом есть своя предопределенность. Подождем несколько дней, а там будет видно, что делать дальше.

Когда она ушла, я долго сидел в кресле, размышляя о самых невообразимых вещах. Энергия этой женщины оказывала на меня почти магнетическое воздействие. Иногда казалось, что это именно она, а не я — потеряла своего лучшего друга.

За стеной слышалась знакомая мелодия… голос ушедшего из жизни Меркури напоминал о бренности жизни и о нашем желании остаться в ней во что бы то ни стало… «Богемская рапсодия» в исполнении Qween.

Когда музыка стихла, я почувствовал легкий озноб. Ночь предстояла трудная. Когда остаешься один, в темноте пустого жилища поселяются призраки прошлого…

8

После похорон Риты наступило странное время. Я чего-то ждал, и ожидание это потихоньку заполняло все мое существование, становясь чем-то вроде невидимого идола, немо смотрящего из своего тайного убежища на бессмысленную суету людей, метя новую жертву. Насчет того, кто это будет, у меня не оставалось никаких иллюзий. Но это неожиданное для меня тревожное состояние имело и свои плюсы. Мозг работал, как часовой механизм, который даже не нужно было заводить. Я начинал понимать тех людей, для которых риск составляет смысл жизни. В опасную игру втягиваешься поначалу против своей воли, но дальше все движется само собой, и каждый новый поворот — как доза наркомана: всплеск воли, воображения, интуиции…

Мысли мои как-то сами собой напомнили мне о Хирше. Это ведь был, как ни крути, еще один «посвященный». Плетя свою игру, я никак не мог обойти его вниманием. Более того. Это было даже рискованно. Человек, обладая некоей ценной информацией, но оставшийся в полном одиночестве, мог запросто наделать кучу роковых ошибок. И этого следовало избежать. Я взялся набирать номер его телефона, но повезло мне не сразу. Часа через два после первой попытки…