Книга Городские легенды - Чарльз де Линт

— Иногда знание бывает ужасной обузой, — отозвалась Мэран. — Многие верят, что именно оно послужило причиной изгнания Адама и Евы из рая.

— И все-таки хорошо, что они обрели его, правда?

Мэран кивнула:

— Думаю, да. Хотя с ним пришло и страдание, с которым мы неразлучны и по сей день.

— Тоже верно, — согласилась Джилли.

— Нам надо идти, — окликнула девушку Мэран, когда та замедлила шаг и оглянулась на прощание.

Джилли поспешила за ней, но картина, которую она увидела в тот миг, навсегда врезалась в ее память. Гун с каменным барабаном в руках. Толпа скокинов. И громадные тени, пляшущие на стенах зданий Старого города в отблесках костров.

А музыка не умолкала.

Профессор Дейпл слушал не перебивая, хотя сотни вопросов так и вертелись у него на языке, по крайней мере с середины рассказа. Когда история подошла к концу, он откинулся на спинку кресла, снял очки и начал полировать их привычным движением.

— Думаю, из этого выйдет отличный рассказ для твоей новой книги, — заметил он наконец.

Кристи Риделл, который сидел по другую сторону стола, только ухмыльнулся в ответ.

— Но Джилли он не понравится, — продолжал Брэмли. — Ты же знаешь, как она относится к твоей писанине.

— Так это же она сама мне и рассказала, — ответил Кристи.

Брэмли немедленно скорчил такую мину, словно хотел сказать: «А я тебе что говорил с самого начала?»

— Она и впрямь легко отделалась, — заявил он, меняя тактику.

Брови Кристи удивленно поползли вверх:

— Ничего себе легко! Знать, что другой мир существует на самом деле, это, по-твоему, легко? Каждый раз, услышав очередную бредовую историю, спрашивать себя, а вдруг это правда, по-твоему, легко? А вечно молчать о своем знании, чтобы другие не подумали, что у тебя совсем крыша поехала, это, по-твоему, легко?

— Так вот, значит, как относятся к нам люди? — спросил Брэмли.

— А ты думал? — ответил Кристи и засмеялся.

Брэмли хмыкнул. Переложил несколько листков с места на место, отчего беспорядка на столе стало еще больше, чем раньше.

— Но Гун-то каков, а? — решился он наконец заговорить о том, что больше всего волновало его в этой истории. — Прямо как в сказке «Кошачий король», правда? И ты действительно собираешься об этом написать?

Кристи кивнул:

— А как же, это ведь часть истории.

— Не представляю себе Гуна в роли повелителя кого бы то ни было, — продолжал Брэмли. — Но если он и в самом деле король, так зачем ему работать у меня?

— А как ты думаешь, — вопросом на вопрос ответил Кристи, — что лучше: быть королем под землей или человеком на земле?

На это у Брэмли не нашлось ответа.

Прыжок во времени

Каждый раз во время дождя призрак выходит на прогулку.

Он шагает мимо величавых старинных домов на Стэнтон-стрит, сворачивает в Генратти-лейн недалеко от того места, где начинаются узенькие улочки и переулки Кроуси, и снова возвращается на Стэнтон, всегда одним и тем же путем.

На нем поношенный твидовый костюм — зеленовато-коричневый с едва заметным оттенком розового вереска. Бесформенная кепка на русых кудрях. Сколько ему лет, по лицу не угадать, но глаза одновременно невинные и мудрые. Капли дождя стекают по лицу, мокрому и гладкому, как у живого человека. Возле уличного фонаря напротив особняка Хэмилов он поднимает загорелую руку и вытирает глаза. Потом медленно тает.

Саманта Рей знала, что это правда, потому что видела его своими глазами.

И не однажды.

Она видела его каждый раз, когда шел дождь.

— Значит, ты так и не пригласил ее на свидание? — спросила Джилли.

Мы сидели в парке на скамейке и скармливали голубям остатки завтрака. Джилли и я познакомились на почте в то Рождество, когда они решили нанять помощь со стороны, чтобы разгрузить своих служащих, и подружились. Теперь она три вечера в неделю подрабатывала официанткой в кафе, а я слонялся по рынку, пиликая на старой чешской скрипке, еще отцовской.

Джилли была худенькая, с густой копной вечно спутанных темно-русых волос и светло-голубыми глазами, которые сверкали электрическим блеском, словно сапфиры. За пределами кафе она неизменно носила какие-то мешковатые тряпки и перчатки без пальцев, к которым испытывала особое пристрастие. Я и сам, встречая девушку вечерами на улицах, не раз принимал ее за мешочницу: притаившись в какой-нибудь темной подворотне с блокнотом в одной руке и карандашом в другой, она надолго замирала в неподвижности, и только взгляд перебегал с блокнотного листа на лица прохожих и обратно. С меня одного она сделала столько карандашных набросков, пока я играл на скрипке, что впору загордиться.

— Она так никогда и не узнает о твоих чувствах, если ты сам ей не скажешь, — продолжала Джилли, не получив ответа.

— Знаю.

Скажу без обиняков: я положил на Сэм Рей глаз полгода тому назад, едва она появилась в музыкальном магазине «Джипси рекордз», и не переставал увиваться вокруг нее все это время. Вообще-то обычно загорелые калифорнийские блондинки не в моем вкусе, но в этой было что-то неповторимо притягательное. С первого взгляда на нее я понял, что помимо сногсшибательной внешности у этой девушки есть характер, индивидуальность. Ладно-ладно, я уже слышу, что вы говорите. Еще одна попытка рационализации североамериканского либидо. И все же я не вру. Мне не просто до смерти хотелось затащить Саманту в постель; мне важно было знать, что у нас с ней есть будущее. Я хотел прожить рядом с ней всю жизнь. Я надеялся, что когда мы оба станем старыми, у нас за плечами ляжет дорога, полная общих воспоминаний.

Из всего этого Сэм знала лишь, что я постоянно зависаю в музыкальном магазине и болтаю с ней.

— Послушай, — сказала Джилли. — Если девушка красивая, то это еще не означает, что у нее такая уж замечательная жизнь. Большинство парней к такой, как она, даже подойти не осмеливаются: только глянут и им уже кажется, что у нее от кавалеров отбою нет. А на самом деле это далеко не всегда так. Взять хотя бы, — и она с улыбкой положила узкую ладошку себе на грудь, — твою покорную слугу, к примеру.

Я поглядел на ее длинные пальцы. Под ногтями засохла краска.

— Ты начала новую картину, — сказал я.

— А ты начинаешь уходить от разговора, — ответила она. — Ну же, Джорди! В чем дело? В самом худшем случае она скажет «нет».

— Ну да. Но...

— Ты ее боишься?

Я мотнул головой:

— Нет, я же все время с ней разговариваю.

— Замечательно. С ней он все время разговаривает, а со мной только и знает, что вздыхать по ней. — Тут она окинула меня оценивающим взглядом и усмехнулась. — Слушай сюда, Джорди, сынок. Вот мой ультиматум: даю тебе двадцать четыре часа, чтобы ты пригласил ее на свидание. Не сделаешь — сама пойду за тебя просить.