Книга Обручённые зверем. Часть 2 - Татьяна Серганова

— Глупости. Если ты понравишься и человеку, и зверю, то опасности нет. Винс самый лучший и я вообще не представляю свою жизнь без него.

Я попыталась представить мощного, высокого и хмурого оборотня и эту милую, очаровательную молодую женщину. Но то, что она любила мужа, было видно невооружённым глазом.

— Но это… неправильно, противоестественно.

— Что именно? — мягко улыбнулась Айрис, взглянув на меня, как на нерадивого ребёнка. — Любить? Это неправильно?

— Любовь по принуждению.

— Никакого принуждения. Обоюдное желание.

— Навязанное, — возразила я.

— Ты серьёзно так думаешь?

И спросила так…

Я почувствовала смущение и некоторую неловкость, словно задала крайне идиотский вопрос.

— Мари, — Айрис подалась вперёд, пристально изучая меня тёмно-карими глазами. — Назови мне хотя бы хотя бы одну причину того, что любовь модифицированного — это плохо? Принуждение? Его нет. Как только зверь застолбит тебя, ни один из оборотней не сможет на тебя повлиять и зачаровать. Как и Стив. Истинные чувства. Только твои.

— А как же эйо? — заметила я.

— Оно не создаёт чувства на пустом месте. Это невозможно. Эйо лишь пробуждает то, что есть. Поэтому говоря, что Стив тебе не нравится, ты лукавишь.

— Это принуждение, — упрямо повторила в ответ. — Я не просила этого! Этих чувств и отношений.

— Не просила. А знаешь почему? Потому что не хочешь давать шанс. Ни Стиву, ни вашим отношениям. Потому что живешь предубеждением, что это плохо само по себе. И даже на минуточку не хочешь увидеть плюсы.

— Может, потому что этих плюсов и нет?

— Ой ли. Скажи, ты никогда не мечтала, чтобы любили тебя? Только тебя. Даже не смотрели в сторону других девиц. Видели лишь тебя, дышали тобой. Обожали сыновей, носили на руках. Готовы были исполнить любое желание.

— А мои чувства в расчет не принимаются? — выдала я, всеми силами стараясь подавить гнев.

— Ты не сможешь его полюбить? Он был жесток с тобой? Обманывал? Принуждал? Угрожал? Я знаю Стива всего пару лет, но успела сложить о нём своё собственное мнение. Он не такой.

— Как ты не понимаешь! — в сердцах выкрикнула я, поднимаясь и шагая по комнате. — Это не я. Это чужие желания! Не мои! Я не хотела этой жизни! Почему я должна под кого-то подстраиваться? Почему я должна жить чужой жизнью? Почему меня лишают выбора?!

Выкрикнула и застыла, тяжело дыша.

Айрис продолжала сидеть и смотреть на меня. В глазах не было осуждения и злости. Просто взгляд, от которого я невольно поёжилась.

— Тебе действительно нравится это?

— Что?

— Взращивать ненависть к нему? Что именно сделал Стив, что заслужил такое отношение?

Столько доводов было. Я думала, что их много. Что можно составить целый список, длинною в целый метр. А стоило задуматься, и ни одного не нашлось.

Что сделал Стив?

Помог мне вытащить Элис из клуба, довез до дома, занёс подругу и поцеловал меня. Но не продолжил, хотя мог бы уже тогда заявить свои права.

Явился на следующий день на работу, заставил поговорить и предложил заключить сделку. Не настаивал, не угрожал, играл. Но и тут без фанатизма.

Не он виноват, что всё так закрутилось и в дело вмешался отец.

А Стив потом нашел и спас.

Даже потом, сходя с ума от желания зверя, давал мне время прийти в себя. И сегодня тоже… отступил. Хотя на него давил теперь не только собственный хищник, но и отец.

Защищал, как мог, помогал.

— Мне пора, — поднимаясь, произнесла Айрис. — А ты просто подумай.

Переодевшись в вещи девушки, я вернулась в кресло и долго сидела, уставившись в одну точку.

Мне о многом надо было подумать, многое осмыслить.

Нет, я не воспылала великой любовью к Стиву, не простила и не собиралась бросаться в его объятья, но вот переосмыслить наши отношения стоило.

Где-то через полчаса дверь открылась, впуская непривычно молчаливого Ферба.

— Пора, — пряча от меня взгляд, произнёс мужчина.

Я кивнула, не задавая лишних вопросов, спустилась вниз и вышла из дома, где меня уже ждала машина и оборотень, который стоял рядом с ней.

— Мы уезжаем, — поворачиваясь ко мне, произнёс Стив и открыл заднюю дверцу.

Кивнула, всматриваясь в его уставшее лицо.

— Хорошо.

Я забралась внутрь, модифицированный примостился рядом. Всю дорогу мы молчали. Уставшая и измученная, сама не заметила, как задремала, уткнувшись в его плечо.

— Спи, — прошептал мне Стив, теснее прижимая к себе.

И я не стала сопротивляться. В конце концов, это же не так страшно — довериться кому-то. Хоть чуть-чуть.

— 17-

Кейт

Я снова увидела его во сне.

Непроглядная тьма ночи, пустынная дорога, ведущая в никуда, яркие звёзды над головой и призрачный волк, смотрящий прямо на меня.

Я узнала бы его из тысячи. Из сотни тысяч. Врут люди, утверждающие, что волки одинаковые и морда у них одна. Ложь! Своего личного мучителя я смогла бы распознать даже после его смерти.

— Уходи! — прошептала, глотая ком и сжимая кулаки. — Уходи! Тебя больше нет! Ты мёртв!

А хищник смотрел, исподлобья, выжидающе.

— Уходи! — крикнула громче и вздрогнула, когда волк вдруг поднял морду вверх и взвыл. — Ты… тебя нет… ты не должен…

Слёзы, а мне казалось, что я уже давно всё выплакала, — снова полились из глаз. Но я всё равно видела зверя сквозь туманную пелену. Видела и ничего не могла с этим поделать.

Впервые я увидела волка Рейфа примерно через полторы недели после того, как модифицированный у всех на глазах увёз меня из дома, заявив, что я теперь принадлежу ему.

Увёз, как какую-то преступницу: без вещей, телефона и каких-то личных предметов. В новой жизни для меня уже приобрели всё самое необходимое, дорогое и эффектное.

Хотя, почему как преступницу? Я ведь ей отчасти и была. Ведь именно по моей вине всё закончилось именно так. Дурочка, которая возомнила себя умной и способной обыграть матёрого хищника.

Ложь. Рейф всегда был на десяток шагов впереди меня. И теперь я была его собственностью. Красивая игрушка без права голоса.

Это было сложное время. Жуткое. Я плохо помнила его, лишь отрывочные моменты. Может поэтому и не могла точно сказать, сколько прошло времени. Один день сменял другой. Похожие друг на друга, безликие, полные боли и ненависти.

Сначала я рыдала, устраивала истерики и уничтожала всю посуду и фарфор в квартире, в которой меня заперли. Ох, с каким восторгом и злорадством я запускала в стену одну статуэтку за другой, вазы, тарелки и прочие безделушки.