Книга Ведьмина деревня - Ольга Богатикова

Все согласно закивали головами — это дело как раз для говорухи.

— В таком случае всё, — Вячеслав вышел за калитку. — Можете Зинаиду обмывать и переодевать.

Бабушка, тетя Катя и еще три женщины тут же отделились от толпы и направились в избу.

— Постойте, — вдруг вспомнила я. — А где же Ганс? Кто-нибудь видел ее ручного ворона?

— Нет, — ответил некромаг. — Никакого ворона я не видел.

* * *

То, что единственный спутник и друг волховской ведьмы куда-то исчез, мне показалось несколько странным. Однако подумать об этом я решила завтра после похорон, ибо сейчас у меня, как и у всей деревни, мысли были очень далеки от любых домашних питомцев.

Пока местные женщины обмывали и наряжали покойницу, Антонина Стефановна, старушка-обережница, принесла мне свой старый потрепанный Псалтырь и широкий домотканый плед, украшенный замысловатыми узорами.

— Накинь его на плечи, — посоветовала она, когда я уселась на скамейку и приготовилась читать. — Ночи-то стоят прохладные. Мало ли что…

Совету я последовала беспрекословно. Воздух и правда с каждой минутой становился все свежее, да и забавные ломаные знаки, которые в качестве орнамента, были вытканы по всему периметру пледа, наверняка несли в себе какой-то особый смысл. Действительно, мало ли что может случиться…

Открыла книгу и, дождавшись, когда соседки закончат облачать покойную, начала вполголоса читать.

— …Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наши…

В какой-то момент на скамейку рядом со мной опустилась Марина. Она принесла с собой длинное одеяло, молча в него укуталась и явно приготовилась к долгому бдению.

— …Со духи праведных скончавшихся душу рабы Твоея Зинаиды, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженней жизни, яже у Тебе, Человеколюбче…

Мимо меня быстрым шагом прошли дядя Миша и Евгений Алексеевич. В руках они несли деревянный гроб, судя по всему, сколоченный буквально несколько минут назад.

— …Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго…

Постепенно чтение так меня захватило, что голос мой стал звучать громче и увереннее. И хотя далеко не все из того, что было написано в стареньком Псалтыре, оказалось понятным, внутри меня с каждым произнесенным словом крепла почти физическая необходимость читать и читать, и читать.

Когда же я, наконец, оторвалась от пожелтевших страниц и замолчала, чтобы ненадолго перевести дух, оказалось, что уже наступила ночь, и дело свое я продолжаю при свете большой керосиновой лампы, которую кто-то заботливо поставил рядом на широкий старый чурбан.

С другой стороны скамейки тихо посапывала Марина. Мой голос явно ее убаюкал, а потому сейчас она мирно спала, свернувшись калачиком практически у меня под боком.

Я улыбнулась и быстро смахнула со щеки… слезы?

Вот это да! Когда же успела так здорово нареветься? Все лицо, шея и ворот футболки были такими мокрыми, словно я только что умылась соленой водой.

Интересно, сколько мне нужно читать? Впрочем, без разницы. Силы есть, а уж если эти молитвы смогут как-то помочь бабе Зине, мне совсем не сложно прочесть их еще пару десятков раз.

Слева от меня тихо треснула ветка, а потом раздалось осторожное покашливание.

Я вздрогнула.

— Кто здесь?

— Я.

Из темноты плавно вынырнул Вячеслав.

— Я вас напугал? Извините, Люда.

Он подошел ближе, присел на краешек чурбана рядом с лампой.

— Вы пришли проверить, все ли здесь спокойно? — улыбнулась ему.

— Да, — кивнул некромаг. — Но мне явно не стоило беспокоиться. Ваш чудесный голос отпугнул всех нежелательных гостей, которые могли бы сюда явиться.

От его слов стало не по себе.

— Сюда могла прийти нежить? — осторожно уточнила я.

— Нет, что вы, — губы мужчины тронула легкая улыбка. — Нежить на территорию села забредает очень редко. Другое дело — духи. Любой всплеск местного магического фона, даже самый незначительный, манит их, как зажжённая лампа мотыльков. Смерть черной колдуньи они тоже бы вряд ли пропустили.

— Поэтому вы и посоветовали читать Псалтырь? Чтобы не допустить появления анчуток?

Его улыбка стала шире.

— Вы можете называть меня на ты, Люда.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда от тебя я жду того же.

— Договорились, — кивнул некромаг. — А отвечая на твой вопрос, скажу — нет. Молитвы Псалтыря нужны как раз Зинаиде. Ты ведь знаешь, почему в сказаниях и легендах именно темные ведьмы и колдуны после смерти превращаются в упырей и кикимор?

— Нет.

— Потому что, покинув тело, они становятся энергетически беззащитными. Если таким людям вовремя не помочь, темные духи окончательно поглотят их сущность. Как следствие, случится перерождение, и вчерашний покойник вернется к людям, но уже в другом виде. Этого допускать никак нельзя, каждая душа должна иметь шанс на спасение. К тому же, в окрестных лесах и так водится целый табун нежити, а в последнее время ее стало еще больше. Молитвы же вкупе со специальными заклинаниями действительно держат анчуток на расстоянии и, самое главное, запускают механизм очищения.

— Очищения?

— Да, — кивнул Вячеслав. — В древних учениях говорится, что после смерти любого человека ждет самый страшный и беспощадный из всех судов — суд собственной совести. Все деяния — и добрые, и злые, встают перед ним яркими картинами. Сама понимаешь, на таком суде нельзя ни схитрить, ни договориться. Если светлых картин окажется больше, душа отправится дальше по колесу сансары, если темных — станет злобным духом, а то и вовсе растворится в небытие. А при помощи песнопений Псалтыря она вроде как получает дополнительную поддержку и переносит внутренний суд более стойко.

Я смотрела на него затаив дыхание и широко распахнув глаза.

— Ладно, — прервал сам себя некромаг. — Тебе, наверное, скучно слушать всю эту теорию.

— Нет, наоборот, — поспешила ответить, почему-то испугавшись, что он сейчас встанет и уйдет. — Мне правда очень интересно. За эту неделю в Волховском я узнала нового больше, чем за последние два года своей жизни. Ты же и вовсе рассказываешь совершенно потрясающие вещи. Не понятно только одно — почему ты, обладая такими уникальными знаниями и навыками, живешь не в Волховском вместе со всеми, а отдельно, за озером?

Он криво усмехнулся.

— Думаю, ты сама прекрасно понимаешь почему. Моя специализация людей настораживает, а мне совсем не хочется, чтобы окружающие чувствовали себя некомфортно.

Тоже мне аргумент!