Книга Никакого зла - Мария Сакрытина

— Ничего не знаю, одиннадцать ещё только бьёт. — Я перешагиваю через порог спальни, и дверь за мной закрывается. Со зловещим скрипом. Конечно же.

Снова горит одна лишь свеча. И тяжёлое дыхание, больше похожее на всхлипы, разносится по комнате — я вздрагиваю, нахожу взглядом скорчившегося под одеялом Дамиана, сбрасываю с себя халат (в пижаму я переоделась ещё в своих комнатах) и залезаю на кровать.

Дамиан снова ледяной и снова прижимается ко мне, хватается, как за спасительную соломинку. Я накрываю нас одеялом, оставляю свечу и жмурюсь.

— В-виил? — шепчет Дамиан. — Т-ты?

— Я. Спи.

— Да, — блаженно вздыхает Дамиан, утыкаясь носом мне в шею. — Мне так с тобой хорошо. Так хорошо… Почему?

— Не знаю. — Я стираю текущие по щекам слёзы и старательно успокаиваюсь. — Спи.

Он улыбается, ещё крепче прижимается и дышит ровно… сонно…

Я оглядываю спальню преждем чем тоже провалиться в чёрный, как бездна, сон. Где же, куда же он дел своё сердце?..

Глава 4

В которой я проявляю дипломатические способности.

На этот раз всё ещё хуже: я не могу проснуться. Вроде бы вот-вот: и уже открываю глаза и сознаю, что это сон, — но чёрная бездна тянет меня и засасывает, и проглатывает. Со мной так впервые — в панике я пытаюсь позвать, но открыть рот ещё труднее, чем глаза. А потом и дышать становится сложно, и я задыхаюсь.

«Всё-таки умру», — думаю я, чувствуя, как падаю — туда, где нет дна. И нет, никакая жизнь перед глазами не проносится — впрочем, она, кажется, никогда не проносится. Уж сколько раз я в этом дурацком мире умирала… Я думаю только: «Ну и что?» Мне просто хочется, чтобы это поскорее закончилось. Пусть закончится. Сейчас. Пусть так — но закончится. Пусть…

Мои желания в этом мире тоже ни черта не сбываются: меня ловят. Ощущение такое, как будто я и падаю, и лечу вверх одновременно, и эти две противоположные силы борются, а я вяло жду, когда одна из них возьмёт верх. Мне уже всё равно.

А потом я всё-таки просыпаюсь: всё ещё задыхаясь, всё ещё пытаясь «уйти» туда, в бездну, где было равнодушно-спокойно, где я просто падала, а не умирала каждое мгновение, потому что, чёрт возьми, это жутко больно!

Кто-то меня зовёт, странно сокращая имя, и холодный твёрдый край бокала стучится о зубы, потом под подбородком надавливают, я всё-таки открываю рот, и горькая, безумно горькая жидкость льётся мне в рот. Кашляю, пытаюсь её выплюнуть, но мне зажимают нос (как будто я до этого могла вдохнуть!), и я глотаю. Боже мой, какая гадость!

Окончательно я просыпаюсь, лёжа у Дамиана на коленях. Точнее, моя голова лежит у него на коленях. Дамиан грустно смотрит на меня и гладит волосы. Длинные волосы, которые рассыпались по всей кровати.

Перчатка!

Перчатка на месте, и я выдыхаю. Значит, Дамиан чувствует иллюзию. Должен чувствовать именно её, если верить Габриэлю. Но волосы лучше осторожно собрать…

Дамиан свободной рукой останавливает меня, когда я пытаюсь встать.

— Лежи, Виил. — И тихо добавляет: — Ты чуть не умер.

Я лежу. Смотрю на него, и вот странно: мне одинаково хочется сейчас его поцеловать и сбежать на край света. Я боюсь его такого, что бы я ни говорила, как бы ни храбрилась. Я знаю, что он может сделать, если обнаружит, кто я. У меня хорошее воображение, и я видела, как он ведёт себя с другими. Как он ведёт себя с Туаном. Мне страшно, но этот страх возбуждает. Так ведь не должно быть! Я всегда мечтала полюбить принца, красивого, доброго, нежного принца. Чтобы он заботился обо мне и доставал мне звёзды с неба по первому зову. Я полюбила Дамиана именно таким, а потом… Потом мне стало скучно. И, выходит, мне нужно это — когда я хожу по лезвию, когда играю с огнём, и этот огонь и есть мой принц? Это странно, это ненормально, это…

— Успокойся, — тихо говорит Дамиан и кладёт ладонь мне на лоб. Потом: — Я тяну из тебя жизненную силу. Это ведь я тебя чуть не убил.

Я молчу, и Дамиан опускает взгляд — на меня, мне в глаза.

— Ты знал?

— Да.

— Ты — знал? — ошеломлённо повторяет Дамиан, и его рука сжимает мои волосы. Были бы действительно короткие — я бы уже шипела от боли. — И ты мне позволил?

— Тебе было холодно.

— Я же сказал, что не хочу, чтобы ты умер! — Дамиан дёргает за волосы, и я морщусь. — Как ты посмел?! Я же приказал!..

— А я не хочу, чтобы умер ты, — спокойно отвечаю я. — И отпусти мои волосы, пожалуйста. Мне больно.

Дамиан тут же разжимает руку, как-то испуганно даже. Потом вздыхает.

— До чего же ты хрупкий! Виил, нам нужно что-то с этим делать. Вот, — он тянется к прикроватному столику, — возьми.

Я поднимаю руку и ловлю… браслет. Он чёрный (или кажется мне таким из-за сумрака), камни-капельки снова вставлены в подвески, в основном в виде… э-э-э, лисицы?

— О, м-м-м, спасибо, — бормочу я, крутя браслет в руке. Он ледяной на ощупь, и камни, прозрачные (алмазы?) ярко сверкают даже в том тусклом свете, проникающем сквозь тяжёлые портьеры на окнах. — Какие… м-м-м… камни интересные.

— Это слёзы.

— В смысле? Они так называются?

— Нет, это мои слёзы. Виил, а ты точно демонолог? — с усмешкой спрашивает Дамиан.

Я вздрагиваю, сжимая браслет.

— Да!..

— Ну конечно, нет, — смеётся Дамиан. — Ты думаешь, я этого не понял? Ты вчера прошёл сквозь моего советника и даже бровью не повёл.

— А-а-а… м-м-м… ну…

— Да, ты каким-то охбразом сумел раздобыть демона, пвричём высшего, причём этот демон тйебе действительно подчиняется. Возможно, его сяилы ограничены, поэтому он не разнёс здесь всё на свете и не вернулся в Астрал. Возможно. Но я начинаю склоняться к мысли, что ты действительно связал его лаской и заботой. Ты их просто излучаешь. Сначала я решил, что ты герой, который должен меня убить…

— Я? Нет!

— Да, в герои ты не годишься, — кивает Дамиан. — Они обычно крепче, а ты от ветра шатаешься. Сейчас я думаю, что ты свет во плоти. Когда я погрузил этот мир в темноту, я нарушил равновесие и в результате появился ты: воплощённый свет и добро. Поэтому ты меня греешь, и поэтому ты так слаб…

Я слушаю его, открыв рот. Это я добро? Я?! Свет? Ха. Ха! Нет, по сравнению с Дамианом сейчас я просто душка, но… Я людей не люблю! Я помогать не умею! Меня в феи не взяли! Я герою отказала!

Какое же я добро?!

— Поэтому тебя так коробит любое моё… Виил?

— П-прости, — я поворачиваюсь, скатываюсь с его колен и сгибаюсь, прижимая колени к груди. — П-продолжай…

— Виил, да что опять с тобой?!

— Н-ничего… Ой, не могу, ха-ха, я добро, ха-а-а! Да это же всё из-за меня, дурачок, это же я, это всё я!..