Книга Лазурный рассвет - София Герн

— Я не хочу тебя оскорбить, я просто хочу понять — кто ты, Даша Ильина?

— А кто ты? — резко спросила она.

— У тебя есть ко мне какие-то претензии?

— Нет. Но я тоже тебя почти не знаю.

— Так в чем же проблема? Кстати, ты не ответила на вопрос, очень простой вопрос. Так я повторю. Ты не одна?

— Да, я не одна. И мой друг здесь, на Гоа. Мы вместе приехали. Он модельер, и могу даже сказать, как его зовут, чтобы ты не думал, что это мои выдумки. Степан Свирин. Очень талантливый человек. И… очень меня любит.

— А ты его? — Игорь заглянул ей прямо в глаза.

Она промолчала, совершенно не понимая, зачем врет. Они разговаривали шепотом, но вдруг почувствовали, что за столом повисла гнетущая тишина. Положение спас Гриша:

— Даша, нам, наверное, уже пора. Мы и так потратили слишком много времени нашего любезного хозяина.

— Но вы еще не пробовали десерт! Это нечто феерическое! — запротестовал Измайлов. Игорь отвернулся и больше с Дашей не заговаривал.

Они остались, хотя ей было не до десерта. Между тем отец Игоря настаивал на том, чтобы вся их команда отправилась на субботний карнавал, обещая, что познакомит их с Королем Момо, который будет это празднество открывать. Когда они с Григорием уходили, их догнал Игорь. Гид деликатно отошел в сторону. Он давно понял, что фотографа с сыном этого художника, в чьем доме было так приятно погостить, связывают давние отношения.

— Мы не договорили, — сказал Игорь.

— А о чем еще можно говорить?

— И все-таки, Даша, я верю в судьбу. И в то, что она не просто так тебя снова поставила на моем пути, или меня на твоем, считай как хочешь. Я вижу, я чувствую, что ты меня обманываешь. Это еще ничего. Хуже то, что ты обманываешь себя.

— В чем же? — Она пожала плечами и скорчила презрительную гримаску, проклиная себя за это. Получилось как-то неубедительно, но лучше такая защита, чем никакой. Даша словно пребывала во сне. Ее тело, все ее существо жаждало этого мужчину, и сердце толкало к нему, но при этом она ничего не могла поделать со своим проклятым языком, который выдавал ее страх. Страх! Вот что являлось основным препятствием. Со Степаном она никогда не чувствовала себя такой бесконечно беззащитной, как рядом с Игорем. Маленькой, сжавшейся в комочек жертвой, ожидающей… Чего? Сладкой пытки, которую дарили его ласки? Да, он владел ею полностью, владел, однако, не как варвар, ворвавшийся в покои римской патрицианки, а совсем иначе. Он подчинял ее плоть обольстительной, безумной, магической силе, исходившей от него. И ей было совершенно непонятно, дана ему эта особенность от природы или же он этому научился, используя и бросая одну женщину за другой. Так вот чего она теперь боялась! Да и не только теперь. И тогда тоже, когда проснулась в его объятиях и выскользнула из них испуганной змейкой. Того, что окажется среди этих самых гипотетических брошенных женщин. Так что лучше сделать? Бежать! И сейчас она сбежит. Подальше от него. Обрубив все нити, которые, она не могла себе в этом не признаться, все еще связывают ее с ним. Видимо, вся непередаваемая в словах гамма чувств отразилась на лице Даши, потому что он улыбнулся и, наклонившись, легко поцеловал самый краешек ее губ, но и этого было достаточно, чтобы она затрепетала и жаркая волна пробежала по ее позвоночнику. Этот человек умел сводить с ума одним взглядом, одним мимолетным прикосновением. Тем более он опасен! И надо немедленно возвращаться в отель и встретиться со Степаном. Игорь не будет ее преследовать, если поймет, что у нее и в самом деле есть другой мужчина. Беда только в том, что он ни на минуту не поверил в ее «друга», это она успела прочитать по его насмешливому взгляду.

— Я загляну к тебе вечером? Да? И, на правах твоего старого друга, познакомлюсь с твоим бойфрендом. Ты ведь живешь с ним в одном номере?

— Я живу с сестрой, — сказала она растерянно. Такого напора Даша совсем не ожидала.

— Ее, кажется, Женя зовут? Это ей я обязан встрече с тобой? Или не-встрече. — Он задумчиво посмотрел в сторону, словно сказал последнюю фразу сам себе. — Но что ж это вы так решили? Тут такая экзотика, настоящий рай для влюбленных. Эти ночи, когда луна встает над гладким Аравийским морем… Так романтично. И вдруг — сестра. Что-то ты темнишь, душа моя.

— Тебя это совершенно не касается.

— Так я приду? Все вместе и поужинаем. Недалеко от вашего отеля есть отменный португальский ресторанчик. Думаю, индийской кухней ты уже сыта по горло. Я приглашаю. Извини, но я тут подумал, что не буду приглашать на ужин твоего модельера. Только тебя и твою сестру. Согласна? — Игорь сжал ее руку в своей большой ладони, осторожно сомкнув пальцы, словно держал в руках хрупкую бабочку, готовую вспорхнуть и улететь. И Даша, сама от себя этого не ожидавшая, кивнула. Он опять сумел подчинить ее своей воле.

…В отель они с Григорием приехали с большим опозданием, и там все уже начали волноваться, учитывая то, как большинство из местных водят машины. На обед, конечно, Даша уже не пошла. Она уединилась в номере и долго в задумчивости сидела на кровати, покрытой цветастым покрывалом. Кондиционер работал на полную мощность, и она даже немного замерзла, но вставать, чтобы выключить его или что-нибудь на себя накинуть, не было сил. Она стянула покрывало и, завернувшись в него, прилегла. С обеда вернулась Женя и застала сестру, лежащую на кровати и неподвижно уставившуюся в потолок.

— Что это с тобой такое? — с тревогой спросила она. — Не отравилась? Тут с едой нужно быть очень осторожной! Или перегрелась? Дашенька!

— Все в порядке, — буркнула сестра, — я себя прекрасно чувствую.

— А почему тогда лежишь так, словно заболела? Устала? Да?

— Нет, я не устала.

— Дашка, что случилось? Я же вижу по твоему лицу! Ты никогда не умела скрывать свои чувства, у тебя все всегда было на мордочке написано. Помнишь, как в детстве? Мама тебе велела показать язык, если ты врала, и делала вид, что твое вранье написано на нем. И ты верила, дурочка! — Женя улыбнулась: — А ну-ка, покажи язык?

— Ну, Женька! Перестань!

— Тогда колись, сестренка. Ты что, там у Измайлова привидение увидела? Или старый ловелас к тебе приставал?

— Да ничего подобного.

— А было бы неудивительно. Он, говорят, большой знаток и любитель женщин. Живет один в своем бунгало, красоток пишет, они к нему табунами ходят. Ну так это нормально, художник он и на Гоа художник.

— Ты скажешь! Он очаровательный пожилой джентльмен, и вел себя весьма достойно. Мы прекрасно пообщались, я сняла его работы, к слову, необыкновенно талантливые. Я даже не ожидала. Он пригласил нас с Гришей пообедать, и мы согласились. И еще позвал завтра на карнавал. Все было замечательно.

— Но тогда я не понимаю твоего настроения.

— Его сын.

— Что его сын? Я знаю, он искусствовед, проводит, как сказала Инесса, с отцом на Гоа пару месяцев, а остальное время — либо в Москве, либо по миру болтается, работает с разными музеями. Что тут такого?