Книга Секреты обольщения - Мэгги Кокс

Покраснев, как девочка, Виктория надула щеки.

— Я устрою твоей сестре нагоняй, когда в следующий раз ее увижу! Симпатичный вдовец! Ничего себе!

Место было шумное и веселое. Нишу переполняли волнение и радость: ее наконец-то привели во «Вращающийся барабан». Счастливая улыбка озаряла ее личико, пока она стояла рядом с матерью в очереди, чтобы попасть внутрь. Морджин заплатила за вход, и имя Ниши было внесено в книгу посетителей. Пробравшись поближе к игровой площадке и надувным горкам, Морджин присела и помогла Нише снять туфли.

Две маленькие девочки прыгали на батуте, держась за руки.

— Там Кло и Лили. Мы учимся в одном классе! — закричала Ниша. — Можно, я пойду поиграю с ними, мам? Можно? — И она умчалась прочь.

Морджин улыбнулась, положила вещи на стол и направилась в кафетерий, чтобы купить себе чаю со льдом. Она была рада возможности побыть немного одной и подумать. Ее мысли снова и снова возвращались к вчерашнему поцелую, который подарил ей Конэлл. Морджин не знала, как поступить — ведь он ясно дал ей понять, что всего лишь хочет затащить ее в постель.

Конэлл окончательно выбился из сил. Наблюдая за безумным хаосом, царившим вокруг, он подумал, что, если бы его сейчас увидели друзья и коллеги по работе, они бы решили, что он просто-напросто лишился рассудка. И кто знает, может быть, так оно и есть. Подумать только, он пришел на детский аттракцион в поисках женщины, к которой испытывал сексуальное влечение. Разве это нормально?! Впрочем, о здравом смысле можно забыть раз и навсегда, когда речь идет о Морджин Маккензи.

На него налетел какой-то мальчуган и, извинившись, побежал дальше. Конэлл всматривался в огромную игровую площадку, полную канатов, лестниц, горок и качелей. Черт возьми, где же Морджин и ее дочь?

Когда Конэлл позвонил ей домой, по счастливому стечению обстоятельств трубку взяла ее мать. Выяснив, кто звонит, Лорна Маккензи с радостью сообщила ему адрес заведения и заверила, что Морджин пробудет там как минимум до четырех часов.

Конэлл увидел несколько столиков впереди и направился к ним. Он уже собирался сесть за столик, но вдруг увидел нечто такое, что заставило его забыть обо всем на свете.

В надувном замке, среди многочисленных девчонок и мальчишек скакала Морджин. В потертых голубых джинсах и розовой трикотажной футболке, облегавшей ее соблазнительные формы, она подпрыгивала вместе с детьми, словно была ребенком. Длинные темные волосы прилипли к раскрасневшимся щекам. Но наибольший интерес Конэлла вызвала роскошная грудь, которая вздымалась при каждом прыжке.

Желание с новой силой нахлынуло на него, затрудняя дыхание.

Конэлл медленно опустился на стул. Неважно, если Морджин разозлится, увидев его здесь, минутное удовольствие стоит тех упреков и обвинений, которые она, несомненно, на него выплеснет.

Морджин не успела перевести дух, как вдруг заметила высокого мужчину, который развалился на пластиковом стуле и с улыбкой смотрел на нее. В классических голубых джинсах, голубой рубашке и кожаном пиджаке, он сильно выделялся среди родителей. Что он здесь делает?

Немного придя в себя, Морджин направилась к столику, за которым сидел Конэлл. — Губы у нее были плотно сжаты, а зеленые глаза сверкали от гнева.

— Так, так, я и представить не могла, что у тебя есть ребенок, — резко произнесла она.

— Я тоже не догадывался, что ты можешь быть такой… — его провоцирующий взгляд окинул Морджин с головы до ног, — непосредственной.

Лицо молодой женщины залилось краской, а по телу пробежала чувственная волна мурашек.

— Скажи на милость, что ты тут делаешь? И как ты узнал, где можно меня найти? — Она уселась напротив.

— Мне захотелось увидеть тебя не на работе.

Я позвонил, и твоя мать сообщила, где ты проводишь субботний день. Нам нужно поговорить о том, что произошло вчера.

— Ну что ж, давай поговорим. Прежде всего, я думаю, этого не должно было произойти. Какого черта он преследует ее? Какую игру затеял?

— Боюсь, что не могу с тобой согласиться, медленно произнес он. — Я хочу встречаться с тобой во внерабочее время.

Морджин поймала себя на мысли, что не хочет, чтобы его голубые глаза смотрели на нее так пристально. Может, тогда ей удастся устоять перед его очарованием…

— Когда ты это решил? Вчера мне показалось, что ты и сам толком не знаешь, чего хочешь.

— Ты мне очень нравишься и я хочу тебя. Судя по вчерашнему поцелую, ты испытываешь ко мне похожие чувства. Так давай забудем обо всем и будем просто наслаждаться жизнью.

Мне бы хотелось провести с тобой какое-то время, и это касается не только постели, лучше узнать тебя и твою дочь. Прошу тебя, дай мне шанс.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Я не даю шансов, когда дело касается моего ребенка, и не могу позволить себе заводить роман, как бы сильно мне этого ни хотелось. Прежде всего я мать. Однажды я пыталась построить отношения с мужчиной, и, если не считать Нишу, они закончились полным провалом. Теперь я думаю, что игра не стоит свеч.

Морджин откинулась на спинку стула, слегка содрогнувшись. Она приложила максимум усилий, чтобы заставить свой голос звучать спокойно и убедительно.

— Подумай, что ты говоришь. Неужели ты собираешься полностью вычеркнуть мужчин из своей жизни? Ты молода и красива. Какой смысл записываться в затворницы? — Конэлл горько усмехнулся. — Это то же самое, что показать ребенку коробку шоколадных конфет, а потом сказать, что он ее не получит.

— Для меня Ниша всегда будет стоять на первом месте. Детям нужна стабильность. Возможно, наш образ жизни далек от идеального, но он устраивает нас обеих. Поэтому я ничего не хочу менять.

— Что, черт возьми, произошло между тобой и отцом Ниши? Если я не ошибаюсь, именно из-за него ты ополчилась на мужчин?

Морджин почувствовала себя неловко. Неужели ее слова прозвучали так, словно она собирается мстить всему мужскому полу?

— Ты меня не правильно понял. Я вовсе не против мужчин, просто сейчас не хочу ничего менять. Я вполне довольна жизнью, поступаю так, как считаю нужным, и при этом ни от кого не завишу. И, если ты не возражаешь, мне бы не хотелось вспоминать о Саймоне.

Конэллу и самому не хотелось говорить о бывшем муже Морджин. Кто бы он ни был, он совершил большую ошибку, расставшись с ней.

Сам Конэлл был абсолютно уверен, что сделал бы все возможное, чтобы выполнить взятые на себя обязательства перед женщиной и ребенком. И его мать ошибается, когда утверждает, что он такой же безответственный, как его отец.

Кроме того, Конэлл ни к кому не испытывал таких сильных чувств, как к Морджин. Он думал о ней постоянно, а в голове крутился один-единственный вопрос: «Как сделать ее своей?»

Если так пойдет и дальше, то ему придется прибегнуть к помощи психотерапевта.