Книга Ледяной круг [= Львиный Зев] - Ольга Игоревна Елисеева

Норлунг хотел что-то возразить, но сдержался. Она была права, доброй половины заговоров можно было не допустить, ели бы он вовремя знал, на что обратить внимание.

— Положим, я с вами соглашусь, — неохотно сказал король. — Что дальше?

— Гусиное перышко, — улыбнулась Астин. — А то вам подсунут отречение от престола, а вы подмахнете его, не глядя.

Арвен кивнул.

— В принципе я готов, — сказал он. — Моя голова уже не выдерживает. Приходится со слуха запоминать за Магнусом текст указов, а он частит и глотает слова.

Принцесса ахнула.

— Это невозможно!

— Возможно, — горько усмехнулся Арвен, — когда припрет.

— Но почему же вы до сих пор не попытались… — принцесса удивленно подняла брови.

— Потому что пришлось бы кому-то говорить, что я не умею писать, — оборвал ее норлунг, — а это могли использовать против меня раньше, чем я научусь.

— Вы сами загнали себя в угол, — пожала плечами Астин. — Но вот что мне непонятно: я раз двадцать видела вашу подпись…

Король рассмеялся.

— Любой указ начинается с формулировки: «Я, Арвен, король Фомариона и Арелата». Неужели мне было трудно запомнить несколько значков?

— Если вы проявите столько же терпения, сколько изобретательности, — серьезно сказала принцесса, — то скоро не придется прибегать к мелким деревенским хитростям. В конце концов, это не так сложно, как изображают наши придворные умники.

Арвен был благодарен ей за эти слова. Его всегда раздражало высокомерие, с которым арелатская знать подчеркивала Редкую образованность. Возможно, именно оно и загнало его в безвыходное положение. Астин по крайней мере не набивала себе цену.

Чем ближе войска Арвена подъезжали к столице, тем больше людей высыпало на дорогу встречать свадебный караван. Никого не смущал тот факт, что невеста короля ехала в сопровождении такого громадного вооруженного эскорта. Если принцесса не дается в руки добровольно, то ее следует взять силой, потому что никто, кроме владыки Арелата, не смеет требовать руки хозяйки Орнея.

В деревнях народ кидал под копыта коней зерна ржи, ячмень и пшено в знак пожелания долгих лет и плодовитости. Более легкомысленные обитатели мелких городков забрасывали воинов цветами и выкрикивали имена молодой пары. Арвен понял, что подданные одобряют его выбор.

Столица встретила их колокольным звоном. Все члены Королевского Совета в пышных одеждах вышли далеко за Львиные ворота, что, конечно, было неслыханной честью, поскольку Астин еще не стала королевой.

У дворца носилки принцессы остановились, и девушка в сопровождении двенадцати придворных дам, поднялась по крутой лестнице. Все знаки внимания Астин принимала спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Ее не смущало ни великолепие дворца, ни его многолюдье. Она медленно шла по широкому коридору, образованному несколькими рядами придворных, и ласково улыбалась, кивая в обе стороны: всем и никому. В конце этой живой аллеи ее ждал король.

Почти у самого входа в тронный зал, справа от двери, на почетном месте, принадлежавшем только герцогиням крови, стояла прямая и напряженная, как струна, Зейнаб. Казалось, она окаменела, но, когда Астин была почти возле нее, фаррадка неожиданно выступила вперед. По рядам собравшихся пробежал тревожный шепот. Заминка грозила скандалом.

Принцесса ни на миг не замедлила шага. Выражение ее лица не изменилось. Она задела Зейнаб плечом, но даже не вздрогнула, словно перед ней была ваза или подставка для масляной лампы. Остановившись в нескольких шагах от короля, Астин присела перед ним в глубоком реверансе, почти касаясь одним коленом пола.

— Я счастлив приветствовать вас в Лотеане, — сказал Арвен заученную фразу. Его глаза улыбались гостье. — Фрейлины проводят вас в ваши покои.

— Насколько я помню, королевам Арелата принадлежит левое крыло дворца, — ответила Астин. — Надеюсь, к свадьбе оно будет готово. А пока я поживу в комнатах, которые всегда занимают принцы Орнейские. И настоятельно прошу вас, сир, — добавила она, понизив голос до театрального шепота, так, что ее слова были слышны даже тем, кто жался в последних рядах, — не позволяйте женщинам из Лебединого сада покидать пределы кольца и смешиваться с придворными дамами.

Принцесса вновь склонилась в глубочайшем реверансе и вплыла в зал, так и светясь чувством собственного достоинства.

Арвен сознавал, что его снова макнули головой в грязь. Он в сердцах повернулся к своим приближенным, но прочел на их лицах только полное одобрение.

— Наконец-то ты привез настоящую королеву, — шепнул ему Раймон. — Она живо наведет порядок при дворе.

— Боюсь, что после этого я не смогу здесь жить, — закусил губу норлунг.

Глава 12

Арвен стоял на вершине башни и мрачно наблюдал, как последний отряд фомарионских рыцарей покидает город через северо-западные ворота. С реки дул пронизывающе-холодный ветер, небо готовилось разразиться дождем, и на душе короля было ненастно. В столице остались только вёльфюнгский гарнизон и преданные, но немногочисленные драгуны Палантида. Ах, как он не хотел совать голову в эту петлю! Как пытался убедить Совет!

Позавчера с запыленным и измученным курьером пришло письмо от Горма Кольцо, командующего войсками на Стене: его армия крепко завязла в болотах у реки Теплой и не могла снять ни одного полка с границы. А между тем еще двенадцать варварских родов неожиданно вторглись с севера, предавая все на своем пути огню и разрушению. Горм в таких красках живописал ужасы нашествия, что все члены Королевского Совета разом потребовали перебросить войска с беотийской границы и из центральных гарнизонов к истоку Теплой, где шла резня.

— Это безумие! — в один голос выдохнули Палантид и Раймон, когда Арвен сообщил им решение Совета.

— Знаю, — кивнул король, — но мы не можем оставить их без помощи.

— Я завтра уезжаю, — с досадой воскликнул герцог. — И не смогу в случае чего поддержать тебя людьми!

— Неужели они думают, что моих драгун довольно, чтоб заткнуть все дыры? — возмущался Палантид.

Арвен покачал головой.

— Решение принято. Я не могу его отменить, — король закусил губу, — даже если бы хотел.

Прошло три недели. От войск не было никаких известий. Львиный Зев послал уже четырех гонцов, но все они канули словно в омут. Короля терзали сомнения. В городе было неспокойно. Полным ходом шли приготовления к свадьбе, но даже в их торопливости замечалось больше тревоги, чем торжества.

По мере того как приближался день бракосочетания, Астин становилась все холоднее и отчужденнее. Как все девушки, она боялась не венца, а ложа. Львиный Зев мучился от одиночества: Палантид с ног сбился, стараясь подкрепить своими драгунами и городским ополчением хоть часть вёльфюнгских постов, с Магнусом король не хотел разговаривать после приснопамятного Совета, где канцлер разорялся больше всех, Зейнаб со времени ссоры избегала мужа, но, что еще хуже — всячески старалась помешать ему видеть малыша, — то Бран спал, то гулял с няньками где-то в саду. У самого короля дел было невпроворот, но они не заглушали постоянно нараставшей тоски.