Книга Половая психопатия - Рихард фон Крафт-Эбинг

На почве болезни:

1. При наличии врожденного превратного полового чувства, сопровождающегося отвращением к нормальным половым сношениям с женщиной вплоть до полной неспособности к таковым. Но, как писал уже Каспер, педерастия встречается здесь крайне редко. Так называемый урнинг удовлетворяет свое половое чувство путем пассивной или взаимной мастурбации или путем действий, напоминающих половой акт (например, акт между бедрами), и только в исключительных случаях — под влиянием сильного полового возбуждения или из уступчивости при упадке нравственного чувства — доходит до педерастии.

2. При приобретенном болезненном изменении полового ощущения.

а) После многолетнего онанизма, который вызывает импотенцию по отношению к женщине, сохраняя в силе половое влечение.

б) При тяжелой психической болезни (старческое слабоумие, размягчение мозга у помешанных и пр.), делающей возможным извращение полового ощущения.

Пассивная педерастия может появляться

I. Не на почве болезни:

1. Среди низших слоев населения у лиц, сделавшихся в детстве жертвами развратников, соглашавшихся за деньги мириться с болью и отвращением, затем совершенно погибших в нравственном отношении и дошедших впоследствии до роли мужских гетер.

2. При тех же условиях, как и в вышеприведенном пункте, в качестве платы за разрешение совершить активный педерастический акт.

II. На почве болезни:

1. У лиц с превратным половым влечением, соглашающихся, несмотря на боль и отвращение, на пассивную педерастию в обмен за любовные услуги со стороны мужчин.

2. У урнингов, чувствующих себя по отношению к мужчине женщиной и находящих таким путем удовлетворение своего сладострастия. У этих женщин в мужском образе существует страх перед женщиной и полная неспособность к половым сношениям с женщиной. Характер и склонность у них женские.

Таковы данные, добытые судебной медициной и психиатрией. С медицинской точки зрения можно предполагать педерастию только в том случае, если доказано, что человек принадлежит к одной из перечисленных выше категорий.

Но ни в прошлом доктора S., ни в его настоящем нельзя найти никаких признаков, которые дали бы основание зачислить его в одну из установленных наукой категорий педерастов. Его не могло толкнуть к педерастии половое воздержание, он не сделался импотентным с женщинами из-за половых излишеств, у него нет врожденного влечения к мужчинам, он не злоупотреблял настолько мастурбацией, чтобы потерять склонность к женщинам и искать удовлетворения половых побуждений у мужчин, наконец, у него нет какой-либо тяжелой душевной болезни, которая могла бы извратить его половое чувство.

Но кроме того, у него нет общих условий для педерастии — нравственной недоразвитости или потери нравственного чувства, с одной стороны, и повышенного полового влечения — с другой.

Точно так же невозможно отнести другого обвиняемого, G., в какую-нибудь из эмпирически установленных категорий пассивных педерастов, так как у него нет черт, характеризующих мужскую гетеру, и так как он не обнаруживает ни клинических признаков эффеминации, ни антрополого-клинических признаков (стигматов), присущих урнингам. Напротив, все эти признаки у него как раз имеют противоположный характер.

Для того чтобы с научно-медицинской точки зрения можно было предположить педерастические отношения между S. и G., необходимо было бы найти у первого предпосылки и признаки активной педерастии по 1,2 и у второго — пассивной по II, 1 или 2.

С точки зрения юридической психологии предположение, лежащее в основе приговора, не выдерживает критики.

С одинаковым основанием можно было бы признать педерастом любого человека. Совершенно излишне разбирать, насколько правдоподобны с психологической стороны те мотивы, которыми S. и G. объясняют свою действительно несколько странную дружбу.

Психология знает аналогичные случаи; человек с такой мягкой натурой и такой эксцентричностью, как S., может и без всяких половых побуждений поддерживать самые невероятные дружеские отношения.

Достаточно вспомнить о дружбе, которая встречается в женских пансионах и у сентиментальных молодых людей, или о нежности, которую проявляют иногда чувствительные люди просто к домашним животным, в чем, между прочим, никто не предполагает содомии. При своеобразном психологическом складе доктора S. такая экспансивная дружба во всяком случае не представляет ничего невероятного. То, что друзья не скрывали своих отношений, говорит гораздо больше в пользу безобидности этих отношений, чем в пользу предположения о чувственности.

Обвиняемым удалось добиться пересмотра процесса. Вторичное судебное разбирательство имело место 7 марта 1890 г. Свидетельские показания были очень благоприятны для обвиняемых.

Все единодушно подтвердили, что S. вел раньше безупречный образ жизни. Сестра милосердия, которая ухаживала за больным G. в доме S., не нашла ничего предосудительного в отношениях между S. и G. Прежние друзья S. подтвердили его безупречную нравственность, его склонность к интимной дружбе и показали, что у него была привычка целовать всех при встрече и расставании. Изменений, которые раньше были найдены в анальном отверстии у G., при вторичном исследовании не оказалось. Один из экспертов, приглашенных судом, высказал предположение, что эти изменения могли возникнуть просто от манипуляций пальцем. Эксперт, приглашенный защитой, вообще отрицал за ними всякое диагностическое значение.

Суд признал обвинение недоказанным и вынес оправдательный вердикт.

ЛЕСБИЯНСТВО

Если речь идет об отношениях между взрослыми, то юридическая оценка не представляет никаких затруднений. Практическое значение такие случаи имеют только в Австрии. Но как параллель к отношениям между урнингами лесбиянство имеет клинико-антропологическое значение. Здесь все происходит с соответствующими изменениями, как у мужчин. И по частоте лесбиянство, по-видимому, не уступает однополой любви у мужчин. Но в большинстве случаев лесбийская любовь развивается не на почве врожденного влечения, а на почве извращенности, как у урнингов-развратников.

Эта «запретная дружба» процветает в особенности в женских тюрьмах.

Краузольд (указ. соч.) сообщает о том, что у заключенных женщин часто встречается такая дружба, которая ведет при благоприятствующих этому обстоятельствах к взаимному онанизму.

Но целью дружеских отношений является не только достижение удовлетворения с помощью ручных манипуляций; дружеские союзы заключаются здесь надолго, так сказать, систематически, причем сопровождаются и дикой ревностью, и пылкой страстью — точь-в-точь как это имеет место и между лицами разных полов. Стоит только арестантке увидеть, что другая арестантка улыбнулась ее возлюбленной, как возникает сцена сильнейшей ревности вплоть до драки.

Если за драку на арестантку наденут кандалы, то она говорит, что «родила ребенка от своей подруги».