Книга Гимн перед битвой. Предвестник шторма - Джон Ринго

— Фуссирто уут! — сказал Кеналлай. — Сначала металлические трешкрины. Затем место, куда идут умирать Кессаналт. Что дальше? — риторически закончил он. — Ты сказал, у тебя два ответа?

— Да, мой эдас’антай, — согласился Кеналлуриал. — Я постиг возможный путь захватить мост.

— А! — воскликнул оолт’ондай. — И он сработает?

— Может быть, — признал младший кессентай.

Он рассказал им, что придумал.

Кеналлай смотрел на снижающийся корабль, направлявшийся к другому берегу реки. Если они не переправятся, у прибывших позднее может получиться создание плацдарма у моста. Он мог вызвать свой оолт’пос прилететь для переправы. Но многие большие командные корабли были разрушены, поступая именно так, и на это потребуется драгоценное время. Нет, лучше попытаться переправиться, воспользовавшись идеей его эсон’антая.

— Посмотрите на этих абатов, — фыркнул Ардан’аат. — Мы делаем всю работу, а они просто заходят и забирают нашу добычу.

— Они приземляются на другой стороне реки, Ардан’аат, — фыркнул в ответ Кеналлай. — И мне кажется, они садятся прямо в гнездо грата.

* * *

Удар перехода звукового барьера над головой едва ли обращал на себя внимание после всей прошедшей артиллерийской канонады и взрывов. Но Керен все же посмотрел вверх.

— Твою мать, — сказал он, пока «Сабурбан» подпрыгивал на выдранной траве с южной стороны памятника Вашингтону. Газон уже был испоганен различной гусеничной и колесной техникой, весь перепахан и испещрен колеями. Они видели разбросанные по всей территории эспланады и монументов подразделения и спрашивал себя, где, черт побери, расположено место их сбора в этом море палаток, грузовиков и боевой техники.

— Всего лишь еще один посадочный модуль, — сказала Элгарс. Две таблетки ибупрофена явно помогли ее запястью.

— Да, но он собирается приземлиться на каких-то бедняг, которым придется что-то с этим делать.

— Ты хочешь сказать, что он садится в осиное гнездо.

— Да, но это убьет кучу ос.

* * *

За весь срок своей военной службы сержанту Картеру ни разу не доводилось ставить палатку для отделения. Но, что не было удивительным, ПИР давал точные указания. Поэтому, пока одно отделение размечало площадку под палаточный городок, он вместе со своим отделением показывал группе гражданских, как их ставить. Остальные бойцы роты объясняли в другом месте устройство полевых туалетов или несли караул. Караульные все еще находились возле «Брэдли», а не вокруг президента, когда приземлился корабль послинов.

Корабль сбросил скорость практически до нуля и легко, словно пушинка одуванчика, спланировал к Пятой улице. Там он опустился на землю и откинул рампу.

Паника охватила толпу после первого сверхзвукового удара. Ныне уже знакомый звук воздействовал прямиком на глубинные, доставшиеся еще от рептилий, отделы мозга и давал команду к бегству. К несчастью, у всех были разные идеи, в каком направлении бежать. Результатом стало беспорядочное паническое метание.

Метание прекратилось, когда прибыл корабль. Пока тень парила наверху, толпа своим коллективным разумом отметила расстояние и направление, и направилась в противоположную сторону. И ее поток утащил Отделение вслед за собой.

Президента же просто пихали в его полутонном скафандре. Один раз его опрокинули, но когда толпа поредела, он снова поднялся на ноги.

Поле для гольфа между ним и кораблем послинов было усеяно ранеными и мертвыми по следу впавшей в панику толпы. Большинство пострадавших были дети или старики. Когда корабль опустился на землю, президент покачал головой. Он посмотрел на всех этих несчастных, что погибли или получили увечья в этом последнем происшествии, и решительно добавил их в свой список. Он мог бы приказать им рассеяться, разбить их на небольшие управляемые группы. Тогда все эти несчастные дети не лежали бы сейчас здесь на траве. И если бы у него была хоть капля того здравого смысла, которым господь наделил осла, все несчастные дети, рассеянные по всему округу Принца Уильяма, остались бы живы.

Он покачал головой в последний раз и посмотрел в глубины ненавистного шлема. Он действительно надеялся, что гештальт знает, что делать. Он чувствовал, как тот пульсирует, пытаясь пробиться через его контроль, и был почти готов уступить ему.

Он надел шлем и подождал, пока образуются карманы для его глаз, носа и рта, прежде чем открыть глаза.

— ПИР?

— Сэр?

— Когда послины покажутся, начинай выполнять команды гештальта.

— Есть, сэр.

— Я постараюсь не делать отвлекающих движений и не издавать звуки. Однако, если я сделаю какое-нибудь большое движение, ПИР, ты подчиняешься сержанту Мартинес. Ясно?

— Ясно, — сказал ПИР. По системам гештальта прошла сильная, но сложная волна. Президент принял ее за согласие.

Он протянул руку за спину и взял гравивинтовку М-300 на изготовку. Когда тяжелое оружие встало на место, перед его взором распустилась серия экранов. На этот раз информация была на удивление связной и понятной. Цифры дистанции и линии огня ползли по экрану по мере того, как он двигал оружие в разных направлениях. Наверху разгрузочной платформы корабля появилась щель.

— Ну, ребята, — прошептал он электронным сущностям, — теперь дело за вами. Сделайте его так, чтобы президент мог вами гордиться.

По крайней мере он сможет посмотреть прямо в глаза своим призракам.

67

Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III

11 октября 2004 г., 10:46 восточного поясного времени

Грубоватый, но дружелюбный полковник ушел, убедившись, что взвод курсантов Райана полностью влился в состав местных сил. Его заменил значительно более мрачный капитан. Лейтенант Райан чувствовал себя так, словно попал на спектакль в середине третьего акта. Казалось, полковник и капитан общались между собой посредством какого-то кода. Но он мог с уверенностью сказать, что капитану знакомство с ним удовольствия не доставило. Его единственный комментарий смутно упомянул что-то насчет в отношении ПАВП.

Понятно. Лейтенант Райан хотя и служил в Армии недолго, но он знал, что представляла собой «Покровительственная Ассоциация Вест-Пойнта». Поскольку к ней обычно прибегали для спасения карьеры выпускников Вест-Пойнта, ему пришлось предположить, что он оказался в более глубоком дерьме, чем полагал, в связи с «пропажей» своего взвода. Проделанную ими у Ококвана хорошую работу, разумеется, уже забыли, и в памяти останется только, как он целый день бродил по эспланаде в поисках пристанища. Это казалось несправедливым, но Армия редко бывала справедливой. Миллион «молодцы, ребята!» перечеркивается единственным «эх, напортачили!».

Тем не менее, нравился он капитану или нет, Райан чувствовал своим долгом указать ему на некоторые вещи. Так что он призвал на помощь всю свою храбрость и приблизился.