Книга История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

запугать еврейских революционеров и выдвинуть его как протест «русского народа» против «еврейской революции». «Затопить революцию еврейской кровью!» — этот лозунг лежал в основе страшного замысла, который, начиная с 1903 года, проводился в жизнь ставленниками Николая II. в самые ответственные моменты русского революционного движения.

2. Организованная кишиневская бойня

Излишне говорить, что горючего материала для такого антиеврейского пожарища было предостаточно. Одно из криминальных мест этих поджигателей находилось в то время в Кишиневе, столице полумолдавской Бессарабии. До конца девятнадцатого века пятьдесят тысяч евреев этого города жили в мире и согласии со своими соседями-христианами, которых насчитывалось около шестидесяти тысяч. В начале нового века эти дружеские отношения были прерваны из-за разнузданной антисемитской агитации местного желтого журналиста, мелкого чиновника по фамилии Крушеван. Этот чиновник издавал в Кишиневе с 1897 г. местный листок под названием «Бессарабец». Первоначально приняв умеренно прогрессивную политику, газета вскоре продалась местным антисемитским реакционерам из дворянства и чиновничества и с тех пор субсидируется правительством. В течение ряда лет газета Крушевана вела разнузданную агитацию против евреев. Евреев обвиняли во всевозможных преступлениях, в экономической «эксплуатации», в социализме, в «ненависти к христианам», в ритуальных убийствах и в происхождении «безбожной революции». Благосклонный к власти, Бессарабец мог делать все, что ему заблагорассудится. Цензура газеты находилась в руках заместителя кишиневского губернатора Устругова, зарекомендовавшего себя за время своей административной деятельности непревзойденным мастером в искусстве преследования евреев и урезания еще остававшихся у них крох прав. Под покровительством такого цензора, который на самом деле был сотрудником газеты, последняя была уверена в неприкосновенности даже тогда, когда она продолжала печатать воззвания, призывающие христианское население к погромам евреев.

Эта агитация была особенно опасна ввиду того, что «Бессарабец» был единственным органом печати в губернии, а правительство постоянно отказывало в разрешении на издание какой-либо другой газеты. В самом деле, деятельность Крушевана в Бессарабии была так хорошо продумана Плеве, что в 1902 г. корыстный журналист получил значительные суммы из специального подпольного фонда за издание в Петербурге газеты под названием «Знамя». "), с такой же реакционной антисемитской тенденцией. Однако в столице поганый лист не смог найти читателей. Но что касается Бессарабца, то его влияние явно ощущалось. Русское общественное мнение страдало от ежедневно вводимых ему ядовитых доз. Зловещие инстинкты толпы все более и более разгорались, и в воздухе витало предчувствие бури.

В начале 1903 г. Крушеван нашел повод дать определенный поворот своей привычной погромной пропаганде. В городе Дубоссары было найдено изуродованное тело русского крестьянского мальчика Рыбаленко, убитого, как впоследствии установлено судебным следствием, своим дядей в надежде присвоить свою часть наследства. Бессарабцы немедленно развернули кампанию против евреев, обвинив их в ритуальных убийствах. «Смерть евреям! Пусть будут вырезаны все жиды!» — такие призывы почти ежедневно повторялись в газете, которая читалась во всех салунах и кабаках Бессарабии. Непросвещенная русская толпа жаждала случая наложить руки на евреев. В Дубоссарах была предпринята попытка погрома, но она была сорвана местными евреями крепкого телосложения.

Накануне праздника Пасхи 1903 года в самом Кишиневе пустили загадочные слухи об убийстве служанки-христианки, смерть которой приписали евреям. На самом деле девушка приняла яд и умерла, несмотря на усилия ее хозяина-еврея спасти ей жизнь. События в Кишиневе накануне той Пасхи носили признаки активной деятельности какой-то тайной организации, вынашивавшей тщательно продуманный дьявольский план. Центром этой преступной организации был местный русский клуб, который был местом сбора чиновников губернии. Незадолго до праздника в городе неожиданно появился посланный из Петербурга эмиссар политической полиции, жандармский офицер Левендаль; после Пасхи, когда кровавое преступление уже было совершено, так же внезапно исчез тот самый таинственный посланник.

Триумвират Крушеван-Устругов-Левендаль был, очевидно, душой страшного антисемитского заговора. По городу были разбросаны печатные листовки, извещавшие народ об изданном имперском указе, дающем разрешение подвергнуть евреев «кровавому наказанию» в течение трех дней христианской Пасхи. Полиция не пыталась пресечь эти циркуляры, ибо, как потом выяснилось, они были в заговоре. Некоторые сотрудники полиции даже намекали на грядущие события в разговорах со знакомыми евреями. В салунах и в чайханах приближающийся погром был предметом общественного обсуждения. Евреи прекрасно знали о грядущей буре, хотя едва ли представляли себе, что она примет форму не просто обыкновенного погрома, а настоящей бойни. Накануне праздника Пасхи представители еврейской общины прислуживали губернатору и полицмейстеру, молясь о защите, и получили хладнокровный ответ, что необходимые инструкции уже даны и приняты надлежащие меры по их устранению. безопасность была принята. Местный греко-православный епископ спросил у пришедшего к нему раввина, правда ли, что существует еврейская секта, использующая христианскую кровь в ритуальных целях.

Пожар, открыто подготовленный поджигателями, вспыхнул в назначенный момент. В воскресенье, 6 апреля, в первый день христианской Пасхи и седьмой день еврейского праздника, в полдень зазвонили церковные колокола, и большая толпа русских мещан и ремесленников, действуя несомненно по данному сигналу, рассеяла всех. над городом и обрушились на еврейские дома и склады. Бандам предшествовали уличные мальчишки, которые бросали камни в окна. Мятежники, число которых пополнялось этими юными «боевиками», видя, что полиция не пытается вмешиваться, стали врываться в дома и магазины, а содержимое выбрасывать на улицу, где все было уничтожено или разграблено праздничными толпа. Но и тогда полицейские и солдатские отряды, стоявшие на улицах, оставались пассивными и не предпринимали попыток арестовать бунтовщиков. Такое отношение послужило в глазах толпы окончательным доказательством правильности слухов о разрешении царя «бить жидов». Огромная шушера в пьяном виде заполнила улицы, крича: «Смерть жидам ! Бей жидов !»

Вечером грабежи сменились убийствами. Убийцы, вооруженные дубинками и ножами, нападали на евреев в машинах, на улицах и в домах, раня их тяжело, иногда даже смертельно. Даже тогда полиция и военные бездействовали; только когда в одном месте группа евреев, вооруженных палками, попыталась отогнать убийц, тут же вмешалась полиция и обезоружила защитников.

В десять часов вечера грабежи и убийства внезапно прекратились. Ходили слухи, что генеральный штаб бунтовщиков собирался на совещание по поводу дальнейшего плана военных действий и готовился к планомерной бойне. «Армия» вскоре получила необходимые приказы, и в течение всего дня 7 апреля, с рассвета до восьми часов вечера, Кишинев был ареной зверств, которым мало параллелей даже в истории самые варварские века. Оказавшись беззащитными и подверженными страстям разъяренной толпы, многие еврейские семьи прятались в своих подвалах или на чердаках, а иногда искали спасения в домах своих соседей-христиан, но убийцам удавалось выследить своих несчастных жертв. Евреи были убиты самым варварским способом. Многие из них не были убиты сразу, а остались корчиться в