Книга Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

Но, надо признать, что такие факты в императорских резиденциях время от времени действительно имели место. Общеизвестно, что Екатерина I успокаивала вспыльчивого Петра I тем, что «искалась» у него в волосах. В этом случае речь идет о вшах, которые тогда воспринимались как неизбежное зло. При этом Петр I совершенно не переносил тараканов.

Екатерина II, описывая свою жизнь с Москве в 1752 г., вспоминала, что рядом с ее спальней поселили фрейлин, живших в страшной тесноте, «и это рядом с моей комнатой, которая благодаря им была полна всевозможными насекомыми до того, что они мешали спать». Сенатор Г. Р. Державин в знаменитой «Фелице» (1782) упоминает о ловле вшей в прическе супруги: «То в свайку с нею веселюся / То ею в голове ищуся». А будущий Николай I в октябре 1822 г. записал, что в Гатчинском дворце его «Разбудили блохи в 11/2, поднялся, позвал Сазонова 2, приходит, после тоже спал плохо, встал в 7».

Блохоловки на платье аристократки

Блохоловки

Дело в том, что клопы и блохи в императорские резиденции, как правило, заносились рабочими и обслугой. В 1841 г., когда молодая цесаревна, будущая императрица Мария Александровна, обустраивалась в своих комнатах Зимнего дворца, пришлось провести дезинфекцию ее личных покоев. Это было связано с тем, что ее комнаты, как водится, достраивались в «последний момент», для чего «пригнали массу рабочих для скорейшей отделки квартиры; они-то и занесли этих насекомых».[1503] Камер-юнгфера Марии Александровны вспоминала: «Пока мы прибирали и размещали вещи, граф Клейнмихель, который был распорядителем всего устройства, сновал беспрестанно по всем комнатам, заходил к нам и осведомлялся, не беспокоят ли нас блохи, уверяя, что он буквально съеден ими».[1504]

Естественно, с насекомыми боролись, как глобально, так и камерно. К камерным «средствам индивидуальной защиты» можно отнести блохоловки,[1505] которые дамы носили в декольте или на поясе. Края таких блохоловок смазывались куриной кровью, а вовнутрь помещался цилиндрик с медом. Блохи, привлеченные запахом крови, залипали, попав в мед.

Клоповарка

Глобально с насекомыми боролись либо с помощью «клоповыжигалок» или «клоповарок»,[1506] либо с помощью различные порошков.

Например, в мае 1838 г., камердинеру Николая I Гримму выдали на «заготовку травы против клопов для гардероба Его Величества» 50 руб.[1507] Видимо, клопы, закаленные многовековой борьбой с человеком, не сдавались. Поэтому, в июне 1839 г. камердинеру Гримму выдали «для выписки из Тифлиса… порошка для истребления клопов» еще на 50 руб.[1508] Борьба с паразитами с помощью «персидского порошка»[1509] приобрела настолько постоянный характер, что в 1847 г. камердинер императора Гримм просил дворцовых хозяйственников «выписывать из Тифлиса порошок для истребления насекомых». А в 1853 г. камердинер вновь заказал «пять фунтов персидского порошку».[1510] Объемы закупок наглядно свидетельствуют о нешуточном размахе этой «борьбы».

«Дворцовые» клопы подчас становились причиной международных конфузов. В 1850 г. они буквально «зажрали» камергера нидерландской службы Г. Гюса, размещенного в Зимнем дворце. Скандал приобрел такой резонанс, что переписка о нем шла на очень высоком уровне. В июне 1850 г. министр Императорского двора князь П. М. Волконский писал обер-гофмейстеру князю Гагарину: «До сведения моего дошло», что камергер нидерландской службы Г. Гюс «не мог совсем спать от множества клопов». Министр распорядился отправить под арест («на сутки») смотрителя, отвечавшего за помещения для гостей, а также распорядился «осмотреть тщательно кровать и всю мебель, равно и в других комнатах Зимнего Дворца, переменить кровати, где окажутся клопы, а из мебели их вывести».[1511]

«Выводили» клопов профессионалы.[1512] Например, штатным «придворным тараканщиком», использовавшим турецкие и персидские порошки, в конце XIX в. являлся новоладожский крестьянин Василий Лебедев. У него имелся постоянный (!!!) подряд на истребление насекомых в Зимнем и Аничковом дворцах. По разовым подрядам он привлекался и для «чистки» других императорских резиденций.[1513] Судя по тому, что у крестьянина имелся собственный специализированный магазин, дела у него шли хорошо и он мог позволить построить на собственные средства двухэтажную школу.[1514]