Книга Они жаждут - Роберт Рик МакКаммон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он замолчал.
Потому что, как и все остальные, услышал скрип открывающегося люка.
И все замерло.
Между криками и моментом, когда фонари в дрожащих руках нацелились в темноту за кругом подсвечников, прошло всего одно мгновение, но оно показалось вечностью.
Мятущиеся лучи осветили какое-то существо, разрывающее актеров на части. Одежда и плоть разлетались в разные стороны, настоящая кровь хлестала в воздух. Движения твари казалась размытыми, словно она была единой сущностью, но имела много голов, рук и ног. Остолбенев от ужаса, Эрик наблюдал, как редеет толпа актеров, как будто между ними с бешеной скоростью носилось ухмылявшееся существо, созданное из одних пил. Тела разлетались в клочья за доли секунды, головы летели кувырком, из вспоротых животов вываливались внутренности, ноги дергались в агонии. И тут вдруг великий режиссер бросился прямо в гущу этой резни – именно бросился, и жуткая сущность налетела на него.
Кто из уцелевших вскрикнул первым? Сам Эрик? Циммерман? Бородатый или девушка-гримерша? Не важно – кто, но это был крик, раздирающий горло.
А затем… затем Мортон Шевановски поднялся вверх на вцепившихся в него руках и проговорил переставшим быть слабым и немощным голосом:
– Этого.
И руки метнули его, словно копье, в Боша Циммермана.
Шевановски врезался в продюсера, повалил его на пол и широко отрыл рот… очень широко… невообразимо широко… и Эрик увидел, как изо рта у него выскальзывают клыки, словно у гремучей змеи.
Шевановски впился зубами в лицо Циммермана и разгрыз ему щеку до кости. Со вторым куском плоти он отхватил глаз и остатки этой половины лица. Циммерман закричал и забился, но все было бесполезно, потому что следующим размытым движением немощный старик оторвал ему левую руку. Шевановски приник ртом к обрубку и задрожал всем телом от дьявольского наслаждения.
Два подсвечника опрокинулись, свечи покатились по бетону. Вокруг Эрика бесчинствовали твари. Они двигались так быстро, что трудно было понять, кто они такие, но лихорадочно работающий мозг Эрика различил человеческие силуэты в лохмотьях. Там были и мужчины, и женщины, мертвенно-бледные, худые и жилистые, белесые глаза казались озерами пустоты. И одни такие глаза – девушки-подростка с длинными, грязными светлыми волосами – остановились на нем. Она ухмыльнулась, изо рта с отвратительным черным языком показались клыки, и Эрик, обмочив штаны, пустился наутек.
Он где-то потерял свои рейки, но какой был от них прок? Выжившие члены съемочной группы столпились возле лестницы, крича и расталкивая друг друга. Пока Эрик пробивался наверх, две клешни с грязными ногтями вцепились в голову девушки-гримерши рядом с ним и сдернули с нее волосы вместе с кожей, оставив только окровавленный череп. У девушки вырвался булькающий крик, а потом вдруг ее голова исчезла, а в лицо Эрику ударила струя теплой крови. Он полез выше. Кто-то вцепился в полу его пиджака. Эрик извивался так и этак, пинался и лягался, но пиджак с него все-таки сдернули, да так резко, что рука чуть не выскочила из сустава. Зато через мгновение он вырвался и оказался лицом к лицу с бородатым, вот только лица у того не было, одно красное растекшееся месиво, с которого свисали клочья бороды.
Эрик выбрался наверх вместе с еще двумя мужчинами из группы. Один упал, столкнувшись с Эриком, и какой-то призрак прыгнул на несчастного, как мерзкая жаба на лист кувшинки. В следующее мгновение этот лист взорвался, клешни вонзились в плоть, словно поршни с бритвенно-острыми кромками.
Эрик Ван Хельсинг побежал.
Он едва не свалился на землю, споткнувшись у подножия крыльца, но устоял на ногах и побежал к «мазерати». Только вот… чем поможет ему эта быстрая машина, если ключи остались в кармане у вампира?
Мортон Шевановски. Вампир. Но ведь он ел borscht и икру? Как такое может быть?
Вампиры. И куда хуже тех, что в книгах и в кино. У Эрика мелькнула безумная мысль, что даже Дракула сбежал бы от этих тварей.
Вампиры.
Настоящие.
Эрик промчался мимо бесполезного «мазерати» и других автомобилей. Он не решался оглянуться и посмотреть, гонится ли кто-нибудь за ним, опасаясь, что откажут ноги. Он забежал в лес. Ветви деревьев хлестали по окровавленному лицу. Они могут учуять его по запаху! Не важно… другого выхода не было, только бежать и потом попытаться остановить машину, или найти какой-нибудь дом, или… что-нибудь еще… только бы дожить до рассвета. Но господи Исусе, как же до него еще долго!
Эрик сбежал в овраг, но зацепился за корень и покатился по траве и опавшим листьям. Он лежал, наполовину оцепеневший и наполовину обезумевший, когда вдруг услышал, как кто-то приближается. Эрик начал подниматься, но разглядел в слабом свете лунного серпа еще одного уцелевшего члена съемочной группы. Высокий мужчина в джинсах и клетчатой рубашке точно так же пытался спасти свою шкуру и голову.
Тратить время впустую Эрик не мог. Он поднялся, и ребра тут же прострелило болью. Но это были пустяки в сравнении с тем, что осталось позади. И возможно, еще догонит.
Несмотря на боль, Эрик побежал вверх по склону холма еще быстрей, чем раньше. Лес закончился, и показалась дорога, по которой Эрик недавно ехал вместе с Шевановски – вампиром! Эрик повернул в сторону Голливуда. Через несколько минут непрерывной боли он начал хромать, в легких почти не осталось воздуха. Потом голова закружилась, и он вдруг понял, что лежит на боку в грязной канаве и смотрит в безжалостное ночное небо.
Вампиры. Настоящие.
Он не сошел с ума. Он не traks[100]. Почти, но еще не совсем.
«Боже мой! – подумал Эрик. – Что мне теперь делать? Куда пойти… и кто мне поверит, когда я расскажу об этом?»
А потом пришла другая мысль: «Я Ван Хельсинг. Человек, имеющий предназначение».
И он понял, что его будущее определено.
Пойти к людям и рассказать им. Рассказать им все. Нет, не только рассказать, но и сражаться с вампирами. Собрать дружину, отыскать короля или королеву… где бы они ни скрывались. В Лондоне, Амстердаме, Каире… Голливуде. Это можно сделать. Нет, это нужно сделать. Он почувствовал, что дрожит от силы, которой в себе никогда не подозревал. Это было веление его крови. Он Ван Хельсинг, больше не плейбой, прожигатель жизни, глупец среди глупцов… но человек, имеющий предназначение, человек чести… и справедливости.
Это должно быть сделано. И
