Книга Тьма сгущается - Гарри Тертлдав

И если он сумел заставить своего конунга мыслить в терминах фланговых атак, то добился едва ли не большего, чем победой в самом важном из сражений.

– Ваше величество, без сомнения, правы. Я бы просил разрешения отправиться на юг, чтобы лично проследить за подготовкой к наступлению…

Конунг Свеммель резко мотнул головой.

– Из твоих же уст я слышал: когда земля подсохнет, альгарвейцы не станут покорно ждать нас. Как поступят они, скажи нам, маршал! Что бы ты сделал, свались на тебя корона Мезенцио?

У Свеммеля определенно был удачный день: более важного вопроса он не мог бы задать. Ратарь постарался поставить себя на место альгарвейского монарха. Один ответ пришел ему в голову тут же:

– Я бы вновь нанес удар по Котбусу – на центральном фронте. Он остается главным. Как бы мы ни укрепляли подступы к столице, она остается главной их целью.

– Мы согласны, – промолвил Свеммель. – И поскольку мы согласны, мы намерены держать тебя здесь, в стольном граде, дабы защитить его от злокозненных рыжиков.

– Повинуюсь, ваше величество, – уныло отозвался маршал.

Ему очень хотелось найти ошибку в рассуждениях конунга, но если Ратарь – лучший военачальник Ункерланта, а Котбус – город, который наиболее нуждается в защите, то как не удержать первого во втором?

– Само собой, повинуешься, – промолвил Свеммель. – Иначе мы уже давным-давно назначили бы нового маршала. Итак, подготовь план наступления на Аспанг, подбери толкового генерала, чтобы исполнить план, и приведи его в действие, как только будет возможно.

Конунг вылетел из кабинета.

В комнату заглянул майор Меровек и, дождавшись маршальского кивка, вошел, притворив за собой дверь.

– Что дальше? – осторожно поинтересовался адъютант.

Ратарь объяснил – что. Раздражения маршал при этом не скрывал: даже если Меровек и доносит на него конунгу, тому нелегко будет обвинить своего главнокомандующего в желании отправиться на фронт. Не то чтобы для Свеммеля это было совсем невозможно, но даже подозрительному конунгу придется потрудиться.

– И кого вы назначите командующим южным фронтом, – поинтересовался Меровек, – раз уж не можете сами занять этот пост?

– Генерал Ватран показал себя не хуже, чем можно было ожидать от любого другого, – ответил Ратарь, и это была правда: на Ватрана не мог пожаловаться даже конунг Свеммель. – Его и оставлю до тех пор, пока он не провалит боевую задачу – или не появится более важное дело, и тогда он пойдет на повышение.

Меровек обдумал слова начальника и не спеша кивнул.

– Да, Ватран кажется способным командиром. Не то, что в первые месяцы войны с рыжиками, когда генеральские головы летели понедельно.

– И поделом, – отрезал Ратарь. – Война очень быстро делает то, на что не способен мир: отделяет офицеров, что умеют воевать, от тех, что только делают вид. А сейчас, раз уж я не могу отправиться на юг и возглавить наступление там, я намерен проинспектировать наши позиции на центральном фронте в окрестностях Котбуса. Посмотрим, чем здесь мы сможем подсобить Ватрану, когда начнется атака.

В последние недели фронт проходил в изрядном отдалении от столицы. На карте расстояние между двумя булавками можно было накрыть пальцем, в реальности же оно превращалось в три часа езды на становом караване по самой уродливой местности, какую только видывал маршал. Ни ункерлантцы, ни их противники не просили пощады в бою – и не давали пощады. За каждый городок, за каждую деревню сражения кипели дважды: сначала – когда альгарвейцы рвались к столице, а затем – когда откатывались прочь. Устоявшая стена здесь была редкостью, избежавший пожаров и взрывов дом – чудом.

Караван встал, не доехав до передовой добрую треть пути.

– Боюсь, здесь вам придется выйти, господин маршал, – извинился чародей-путеец. – К востоку отсюда мы еще не расчистили линию от зарядов, заложенных альгарвейскими саботажниками. Не годится рисковать вами.

– Ну хоть коня вы мне приготовили? – рявкнул маршал.

– Не извольте беспокоиться, сударь.

Действительно, по другую сторону перрона конюх держал за уздцы горячего жеребчика. Сам Ратарь, не будучи отменным всадником, предпочел бы мерина, но полагал, что справится и со своевольной скотиной. Он и сам был своеволен изрядно.

Должно быть, конь провел близ передовой немало времени: он не шарахался ни от резкого запаха гари, рыся мимо спаленных деревень, ни от вони тухлого мяса, которая проникала повсюду – порою едва заметная, порою удушающая.

Идти рысью, а не вязнуть по бабки в скользкой грязи, жеребчик мог только потому, что не сходил с грубо замощенной дорогой. Ратарь миновал бригаду военнопленных, под жезлами ункерлантских охранников укладывавших на проезжую часть доски, и пожалел, что нельзя показать этих грязных, тощих, до полусмерти запуганных альгарвейцев каждому солдату в армии конунга Свеммеля. Порою случалось, что рыжики продолжали наступать только потому, что и сами они, и их ункерлантские противники были убеждены в необедимости солдат Мезенцио. Но эта толпа пленных уже не могла вселить в сердца врагов подобного трепета.

Наконец, когда солнце закатилось за окоем за спиною и сгустились сумерки, маршал заслышал впереди рокот канонады. В ближайшей деревне его окликнули из развалин двое часовых:

– Стой! Кто идет?!

– Я маршал Ратарь, – спокойно ответил главнокомандующий. – Прежде чем спалить меня за неверный ответ, отведите-ка лучше к своему командиру. Он поручится за меня.

Он понял, что не знает, что за полковник или бригадир командует здесь. Если маршал когда-то разрушил этому человеку карьеру, тот может заявить, что в первый раз видит этого типа, и тогда Ратаря просто пристрелят, как шпиона. Оно, конечно, вряд ли… но ункерлантская история знавала казусы и почище.

В данном случае, однако, Ратарь беспокоился совершенно зря. Офицер, к которому проводили его ошалелые часовые, – полковник Эврих – отдал честь так четко, что маршал побоялся, как бы у того рука не отвалилась, потом уступил Ратарю собственное потертое кресло, почти силком накормил гречневой кашей с луком и, кажется, кониной и налил гигантских размеров стакан первача.

– Возможно, я и выживу, – заметил маршал, покончив с кашей и самогоном. – Хотя моя задница предпочла бы сдохнуть.

– Вас, государь мой маршал, не за то держат, чтобы вы верхом скакали, – ответил Эврих с ухмылкой. – А ради того, чтобы вы нам указывали, куда скакать.

– Пока своими глазами не увижу, как идут дела, ничего толкового мне вам приказать не удастся, – ответил Ратарь. – Потому я и стараюсь выбраться на передовую, как только случай выпадет. – Он ткнул пальцем в сторону Эвриха – точно, как было обычае у конунга Свеммеля: – Так как у вас идут дела, полковник?

– Прямо сейчас никак не идут, правду сказать, – ответил Эврих. – Мы ждем, пока земля просохнет, и рыжики ждут. А тем временем то мы в них швырнем пару ядер, то они в нас. Прихлопнет одного-двух солдатиков, но на исходе боя это не скажется ни на вошь.