Книга Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - Владимир Голяховский

* * *

Благодаря своим характерным национальным чертам русским долго не удавались попытки революционных преобразований общества. Ни крестьянские волнения Разина и Пугачева в XVIII веке, ни декабристы в 1825 году не смогли ничего изменить. В этих движениях сказывалась славянская стихия.

Славянская стихия

В декабрьский день У стен Сената Угас надежд России свет. И тлеет отблеск этой даты Сто пятьдесят прошедших лет.

Свободы ветер из Европы Овеял темных россиян. И вот за своего холопа Вступилась горсточка дворян.

Храня святую тайну секты, Они парили высоко, Рождая смелые проекты «Между Лафитом и Клико»[146].

Был смел их план, И гнев неистов. И в каждом добром сердце пусть Пробудит имя декабристов Восторг, сочувствие и грусть.

Их честь, и пыл, и благородство Превыше прочего всего. А что же стержень руководства? «Жеманство, больше ничего»[147].

На смелость действия нет силы; Когда момент судьбы настал, Кто вел солдат на край могилы, Но рядом с ними сам не встал?

Ушел в унынии и страхе Диктатор бунта Трубецкой, Вообразив себя на плахе И казнь свою в толпе людской.

Ушел растерянный Рылеев В бессилье рухнувших затей, Не наказав огнем злодеев, Покинул площадь и друзей.

Где Якубович — сила злая, Герой, бунтарь и дуэлянт? Он с разрешенья Николая На штык навесил белый бант[148]…

А солдатня? Кого по спинам В строю мороз стал леденить, Могли бы выстрелом единым Судьбу России изменить.

Застыв в каре у стен Сената, Уже на смерть обречены, Что ж не стреляли те солдаты, Презрев и царство, и чины? Что «истуканами стояли», Подставив грудь под царский меч, И гордо «милость» отвергали, Пока не сбила их картечь?

Пусть им дворяне были чужды И ненавистна барства плеть, Но что им в этом было нужды, Когда на них дохнула смерть?..

Не за дворян, не за Россию… В тот день несли они в себе Свою славянскую стихию — Покорность вечную судьбе.

Покорность власти, страху, мукам, Во всем покорность, хоть убей. И перешла в наследство внукам Стихия дедовских кровей.

* * *

В XX веке, в критический момент истории, во время революционных событий 1905-го и 1917 годов русские вновь не смогли самостоятельно создать новое государство. Им вновь помогли пришельцы. На этот раз пришельцы были не из-за границы, это были еврейские и кавказские выходцы из самой Российской империи.

История появления евреев в России имела свою предысторию. Первые известные по именам евреи появились в XV веке: венецианский врач мастер Леон, крымский дипломат Хозя Кокос и купец Схария (Захария). С их появлением началось первое знакомство русских с идеями иудаизма, которая была охарактеризована как «ересь жидовствующих», поэтому въезд евреев в Россию был полностью запрещен. Иван Грозный, завоевав город Пинск, приказал утопить всех евреев в Днепре[149].

Когда Петр I в 1698 году жил в Амстердаме, бургомистр города Витсен просил его о разрешении евреям переселиться в Россию и начать там торговлю. Петр ответил отказом, сказав: «Ты знаешь своих евреев, а я знаю своих русских. Мои не уживутся с твоими; русский обманет всякого еврея»[150].

Но при Петре свободно жили и работали евреи, принявшие православие. К примеру, тайный советник Петр Шафиров, вице-канцлер, получивший за особые заслуги баронское достоинство. Был у Петра умный и образованный шут Лакоста (Ян д’Акоста), с которым он любил вести богословские беседы. Другой крещеный еврей Антон Дивер получил графское звание и был генерал-адъютантом, первым генерал-полицмейстером новой столицы Санкт-Петербурга.

Евреи в массе своей в Россию никогда не переселялись, они в ней оказались невольно. Когда Екатерина II в конце XVIII века присоединила к России Польшу и Литву, в российское подданство поступило более миллиона ашкенази — европейских, польских и литовских, евреев. В основном это была беднота, но встречались среди них и люди образованные и со средствами. Они имели тесные связи с деловыми кругами Германии и других стран Европы. Там прослойка деловых и образованных евреев уже давно завоевала уважение, влиятельные евреи владели банками и способствовали развитию экономики, на их средства строились города и предприятия, на их деньги процветали дворы правителей. Были и богачи евреи, как, например, семья Ротшильдов, ветви которой распространились по всем европейским странам. Ротшильды и Моисей Монтефиоре получили к тому же баронские титулы. Бенджамин Дизраэли, выходец из еврейской семьи, был, как известно, премьер-министром Англии. Из среды европейских евреев вышли такие признанные таланты, как Генрих Гейне, Феликс Мендельсон и Карл Маркс.

Когда евреи оказались в России, русские встретили их по традиции недоверчиво. Была сразу же введена «черта оседлости» (в двадцати пяти западных и юго-западных губерниях), чего не было в других странах Европы. Евреям было запрещено селиться в крупных городах, они проживали в местечках, штетлах. Были введены дискриминационные правила: запрещение заниматься государственной службой и общественной деятельностью, учиться в русских школах и университетах. Между тем евреи всегда превыше всего ценили учебу.

Все это ставило евреев в зависимое положение граждан второго сорта, немногим лучше положения крепостных крестьян. К тому же власти натравливали на евреев местное население, разжигая религиозный и бытовой антисемитизм, организуя погромы.