Книга Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

— Похоже, ни один из нас не склонен слушать предупреждения. — Голос Акмеда оставался абсолютно спокойным, но говорил он так тихо, что никто, кроме Тристана, не слышал его слов. — Надеюсь, ты не забыл, что я сказал тебе в твоей спальне — полагаю, там ты меня хорошо слышал, — если ты еще один раз меня рассердишь, то узнаешь, из чего делают монстров. Ты готов получить урок прямо сейчас? Здесь, перед твоими безмозглыми намерьенами? Ты готов повторить бойню в Бет-Корбэре или напомнить тебе о том, что случилось с четвертой колонной, — для развлечения твоих друзей?

Тристан вырвал руку.

— Ты жалкая, ничтожная тварь. Твоя армия мертва, Канриф пуст. Ты не способен защитить свое королевство фонарем от наступления ночи, не говоря уже о том, чтобы противостоять моей армии.

Даже вуаль не смогла скрыть улыбки Акмеда.

— В самом деле? Любопытная теория. Мы ее проверим на практике?

Серебристый зов рога прорезал воздух, уничтожив почти осязаемое напряжение, повисшее между ними. Оба повернули головы и увидели Рапсодию, стоящую у края Чаши и смотрящую на них — не более чем узкий луч серебряного света. Даже с такого расстояния было заметно, как сверкают самоцветы ее диадемы.

Заметив завороженный взгляд Тристана, Акмед улыбнулся еще шире.

— Нас зовут, лорд-регент, — весело сказал король. — Но может быть, наплюем на зов и решим все наши проблемы здесь и сейчас? Или вы хотите освятить Совет кровью жалких остатков моих подданных? — Он наклонился поближе к Тристану. — Рапсодия наша лучшая целительница. Она горько переживает смерть каждого фирболга, даже самых жалких ублюдков. Она считает их людьми, лорд Роланд. Помните, как она пришла просить вас не убивать болгов? Но вам все равно неймется. Похоже, ваша армия пришла для еще одной Весенней Чистки.

Тристан не спускал глаз с короля фирболгов.

— Кирнан! — крикнул он своему генералу.

— Милорд?

— Разбивайте лагерь. Мы двинемся дальше после окончания Совета.

— Да, милорд.

Тристан повернулся к Акмеду спиной, поднял свой меч, вытер его о полу плаща и засунул в ножны. Приказ достиг первых рядов войска, и солдаты зашевелились. Потом Тристан вновь повернулся к королю:

— Когда Совет будет закончен, под моим началом будет не только армия Роланда, но и все собравшиеся здесь воины.

— Тем лучше. Значит, всем хватит мяса на ужин.

— Еще до следующего захода солнца я овладею Канрифом.

Тристан Стюард махнул своим генералам и адъютантам и решительно зашагал ко входу в Чашу, чтобы присоединиться к своему Дому, пока его армия готовится к осаде.

Акмед дождался, пока лорд Роланд смешается с толпой в Чаше, а потом повернулся к Грунтору.

— Отлично. Я знал, что ее поразительная красота сослужит нам хорошую службу. — Он бросил взгляд на застывшие в неподвижности холодные горы. — Я слышу, как ворчат намерьены, многие из них недовольны тем, что Тристан привел войска на Совет Мира.

— Верно. — Грунтор обвел взглядом огромную армию, разбивающую лагерь. — Может быть, они договорятся между собой. Пока все идет неплохо.

— Да, пока. Ну, пойдем отпразднуем начало собственных мучений.

Грунтор кивнул, и они вместе взобрались к верхнему краю Чаши, чтобы занять место хозяев, рядом с Созывающей.

74

Зов труб приковал внимание Рапсодии и других намерьенов к появлению новой группы, но Акмед уже несколько часов знал, что они ступили на его земли. Его предупредили разведчики и шпионы, поскольку этот отряд больше напоминал армию, нежели делегацию: вновь прибывшие были одеты в сверкающие доспехи, а над головами у них развевались знамена.

Они не были ни людьми, ни лиринами. Мужчины ростом от пяти до пяти с половиной футов, с широкими плечами, мускулистыми руками и длинными бородами, очень напоминающими человеческие. Большинство собравшихся никогда не видели представителей этого народа, но о нем рассказывалось в многочисленных легендах о войнах Века Намерьенов. Вскоре все узнали расу, живущую за Ночными Горами.

То были жители подземелий, Дети Кузнечного Горна, наины, приплывшие в новый мир на намерьенских кораблях. Однако наины предпочли поселиться среди представителей своего народа далеко на востоке. Гвиллиам стал королем людей — намерьенов и тех, кто жил на этих землях до его появления. Глава наинских намерьенов был избран королем всех наинов нового мира. И сохранил корону, несмотря на годы сражений, пока два народа окончательно не слились в один. На Совет прибыл Фейдрит, король и повелитель Дома Александра, древний намерьен Первого поколения и король всех наинов.

В течение столетий наины жили в изоляции — так они сами решили. Они сражались главным образом против лиринов, оставаясь частью Совета, но всегда держались особняком, самостоятельно разбираясь со своими проблемами. При появлении Дома наинов наступила неожиданная тишина, а затем все зашумели, обсуждая новых участников Совета.

Когда делегации заняли свои места, наины расположились напротив лиринов, чьи места оказались в той части Чаши, что находилась возле Помоста Созывающего. В воздухе повисло напряжение. Члены Совета разделились по Домам, народам или флотам, с которыми прибыли на новые земли их предки. Болги-намерьены стояли рядом с Акмедом, устроившегося в качестве хозяина за спиной Рапсодии.

Наконец напряжение достигло наивысшей точки. Часть Домов по прибытии в новые земли ратовали за чистоту намерьенской крови, некоторые узнавали в толпе дальних родственников. Другие Дома принимали новых членов более свободно, не требуя подробных сведений о предках, стараясь извлечь политические выгоды из новых союзов. Различие в подходах вызвало ожесточенные споры, кое-кто даже обнажил оружие, хотя любые проявления агрессии на Совете были запрещены. Рапсодия огорчилась, увидев, как легко намерьены хватаются за мечи, но потом сообразила, что, пока она не объявит Совет открытым, никто не будет считать себя связанным законом, который вступит в действие только после этого. Она решила не терять времени.

Неожиданно раздался оглушительный рев, и Рапсодия привстала на цыпочки, чтобы посмотреть, что происходит. Через мгновение в море людей открылся проход, и появился человек в великолепных черных доспехах на мощном боевом скакуне, также закованном в броню. Рапсодия сразу же узнала лошадь. Остановив коня возле Помоста Созывающего, всадник снял шлем, и Чаша вновь огласилась приветственными криками — прибыл Анборн.

Их глаза встретились, и даже с высоты своего помоста Рапсодия заметила улыбку, промелькнувшую у него на лице, а потом он ей подмигнул. Анборн соскочил с коня и вышел на открытое пространство посреди Амфитеатра. Вокруг моментально возникла толпа, одни приветствовали его со спокойным уважением, другие с нескрываемым ликованием. И Рапсодия увидела в нем настоящего короля солдат, маршала всех намерьенов, а вовсе не угрюмого грубияна, к которому испытывала симпатию и которого даже считала одним из кандидатов в мужья. Он был прирожденным предводителем, и она собственными глазами увидела, как намерьены отреагировали на его появление. Король наинов подошел к Анборну и пожал руку — так приветствуют друг друга старые друзья. Однако среди лиринов раздался ропот недовольства, многие презрительно отворачивались.