Книга Солнце полуночи - Стефани Майер

То, что она сейчас испытывала, не имело отношения к телесной боли. На моих глазах ее душа разрывалась, и виной этому был я, но я не мог ей ничем помочь.

Вошла старшая медсестра, и мне пришлось отойти от Беллы. Но я не замечал ничего вокруг, чувства сконцентрировались на ударах сердца за моей спиной: она не успокаивалась.

Что же я натворил? Неужели очередная ошибка? Она же перенесла такой шок, только что вышла из комы, а я нашел время прогонять ее. Ей сейчас как никогда нужна поддержка и нежность. Я ругал себя последними словами.

- Думаю, обезболивающие тебе не помешают, - проговорила врач и встряхнула шприц.

- Нет, пожалуйста! – Белла прибывала в панике. - Давайте попробуем без них!

- Деточка, не стоит геройствовать. Лишние нагрузки твоему организму ни к чему, - убеждала ее женщина, но, снова получив отказ, подумала: - Как же сложно лечить молодых.

- Ладно, если передумаешь, нажми на кнопку вызова, предупредила она и подумала: - Или она не хочет засыпать из-за этого парня? Может, он того и стоит, ммм... красавчик!

Как только дверь закрылась, я припал ладонями к лицу Беллы, стараясь унять ее сердцебиение. Все ее тело дрожало и от этого переломы давали о себе знать. Зачем она отказалась от обезболивающих, сейчас бы она уже засыпала.

- Шшш, Белла, успокойся, - умолял я, водя пальцами по ее волосам и лицу.

- Не бросай меня, - просила она. И каждое слово было пропитано таким отчаянием, что я перестал дышать.

Всхлипы разрывали ей грудь. Нормально вздохнуть у нее так и не получалось, словно все системы организма дали сбой и выдали сигнал тревоги. Пульс зашкаливал, а ее взгляд говорил ярче всяких слов: страх, мольба, паника, отчаяние и боль. Все смешалось в водовороте ее темно-коричневых глаз.

Я знал, что мои слова расстроят ее, но видеть это было выше моих сил, к урагану эмоций я не был готов.

- Не брошу, - пообещал я. - А теперь постарайся расслабиться, не то я позову сестру и скажу, что ты буйствуешь.

Угроза не помогла. Меня самого начало трясти, я не мог ничего сделать. Зачем только я затронул эту тему? Мало того, что она выстрадала по моей вине, я своей просьбой решил добить ее. Сердце Беллы могло не выдержать перегрузок. Но я же хотел, как лучше. Что же мне делать?

- Белла, я никуда не уезжаю! – голос срывался, и я был готов на все, только бы унять ее боль. И почему нельзя вернуть сказанное обратно? - Останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь!

- Поклянись! – потребовала она, все еще задыхаясь. Ее пульс передавался всему, что ее окружало. Мне чувствовалось, что даже воздух в комнате сокращался и вибрировал параллельно с ударами сердца любимой.

Взяв ее лицо в ладони, я хотел, чтобы все в палате сжалось до моего взгляда и клятвы. Всю уверенность и твердость, на которую был способен, я вложил в одно единственное слово:

- Клянусь, - и, поймав ее панический взгляд, постарался уверить, что не откажусь от своих слов.

Очень медленно сердце сбавило сумасшедший темп. С каждым замедленным вздохом, я сам расслаблялся.

Удивительно, насколько ее паника передалась мне, я мог поклясться, что чувствовал ее боль.

- Уже лучше? – с опаской спросил я, не отводя взгляда и рук, боялся, что как только отодвинусь от нее хоть на сантиметр, паника вернется.

Когда Джеймс начал за ней охоту, она вздрагивала от каждой тени, теперь она будет чувствовать то же самое из-за расстояния между нами.

- Да.

Я закрыл глаза и в замешательстве от только что пережитого тихо пробормотал:

- То, с чем не справились ищейка и его яд, доделает гиперчувствительность Беллы. Она погубит нас обоих!

- Зачем ты так сказал? – вопрошала она. - Устал меня спасать? Хочешь, чтобы я уехала?

Опять она принимала всю вину на себя. Так не должно быть, ей не за что винить себя. Она всегда поступала правильно и от чистого сердца. В отличие от меня, себялюбивого вампира, живущего только лишь собственными желаниями.

И как она может говорить, что я устал от нее, зная, мои чувства, и то, как она мне нужна. Вся вселенная и бессмертие меркнут по сравнению с тем, что Белла подарила мне за последние месяцы: приняв меня таким, какой я есть, полюбив и позволив быть с ней. Она стала всем для меня: моей вселенной, моим бессмертием.

- Нет, что ты, не хочу! Белла, опомнись! Как я могу тебя не спасать, если все твои проблемы из-за меня? Ты и в больницу попала по моей милости!

- Да, именно так, - чеканила она. - Я жива только благодаря тебе.

И как она может говорить так высокопарно «Жива», о том состоянии, в котором находится? Даже смешно.

- Жива! Если забыть про гипс, бинты и искореженное тело…

- Я имела в виду более ранние события, - Белла перебила, не дав договорить, - Хочешь, напомню? Если бы не ты, я давно бы покоилась на форкском кладбище!

Она припомнила эпизод, который никак не мог вызвать нареканий с моей стороны. Это был один из самых правильных поступков моей жизни, и если бы понадобилось, я совершал его бесчисленное множество раз. Тогда я оказался в нужное время в нужном месте и отвел от нее опасность. Но сейчас другая ситуация! Сейчас опасность заключена во мне и в моем желании быть с Беллой.

Вина давила тяжестью в груди, и я, закрыв глаза, опустился в кресло около кровати. Стремясь, чтобы она поняла меня, мою настойчивость, я открыл ей то, что сжигало меня изнутри - воспоминания о тех минутах, когда я сам чуть не стал ее убийцей.

- А знаешь, когда я сильнее всего испугался? – каялся я, и каждое слово оставляло пустоту признания. - Не когда увидел тебя на полу среди битого стекла… Не когда решил, что уже поздно. Даже не когда услышал, как ты кричишь от боли… Все эти воспоминания я унесу с собой в вечность. Страшнее всего мне было, когда я понял, что не могу остановиться… что убью тебя сам.

Перед моими закрытыми глазами, как вспышки, вставали картины того страшного дня, одна за другой - вкус ее крови, дикий голод, падение в бездну, видение Элис и чувство, что я убил Беллу сам. Они намертво впечаталась в память, как клеймо, ожог, который нарывает и все время дает о себе знать, переключая все мысли на себя.

Я накрыл лицо ладонями: не желаю это видеть, хочу забыть. Увы и ах, вампирская память совершенна!

- Но ведь ты сдержался, - она говорила правду. На этот раз я смог сдержаться, но чего это стоило?

- С огромным трудом, - признал я, чтобы она не думала, что это было легко.

- Обещай мне! – неожиданно жестко потребовала она, и я открыл глаза. Поняв, что мольбами меня не пронять, она сменила тактику.

- Что?

- Сам знаешь, что! – злилась она все больше. И это меня задело. Значит, только она имеет права злиться на мой отказ. Я же разозлился на ее настойчивость, на ее глупое желание быть ближе к смерти.