Книга Броня Молчания - Владимир Осипцов

в случае бунта наверху. Если бунт внизу — просто рубят тросы.

— Логично.

— Сколько бойцов-то выходит?

— Девяносто семь, — быстро подсчитал Сакагучи: — Это если будем очень шуметь.

— Нет, меньше! — возразил тюремщик: — У меня всё просчитано! У нас же ремонт — и работают только секции на нечётной стороне, две штуки. Сегодня… дайте подумать… начальник, экзекутор — его помощники до завтра не придут, я знаю, а из конвойной команды — три человека. На наших больше не надо!

— По пять на каждого. Или по десять, если сбегутся со всей тюрьмы.

— И ещё один на кухне. Всё!

— Точно? Нам, знаете ли, не до неожиданностей.

Перебежчик вдруг засмеялся:

— Ну… я не знаю! Может, кто-нибудь захочет придти, прибраться в своей секции… Я же не знаю! Штурм идёт — а тут ты будто на работе, на Стену же не пошлют. Иногда уборщиков водят сверху — они наши, местные клиенты, тоже сидят. Вряд ли среди них круглые идиоты, что завидя, как вы режете тюремщиков, не захотят присоединиться к побегу… уж я-то наших клиентов знаю…

— А может, ну её, охрану? Перекрытия здесь из обычного бетона, сеть вроде держит наше напряжение, переключу светомёт на стационар и вырежу ход наверх?

— Вы знаете, что над нами, господин Каличаран⁈

— А что там знать?.. Такое же дерьмо как у нас — только с общим режимом, что там вам искать? Да и тревогу я отсюда не выключу. А здесь-то я выключил!

— Ну ладно, раз уж вы так хотите, чтобы мы перебили всех ваших сослуживцев… Даршани, Аравинда, он ваш.

— Я поняла, как включиться в систему наблюдения. А теперь расскажите, как вы входите в систему сигнализации…

…- Так, теперь левое крыло… — Даршани, в отличие от Аравинды не торопилась с выводами.

— Та же самая система, что у нас — решетки, камеры, по четыре пулемёта на коридор — два лобовых и два догонных. Вообще, зачем вам левое-то? Разве мы туда собираемся?

— Это нам решать. Никаких больше ловушек? Светомёты, газ?

— Какие светомёты, побойтесь Кали! У нас и так отключения в квартирах по вечерам из-за нехватки энергии. А они бы сожрали электричества на целый квартал. Газа тоже у нас нет — мы же подземная тюрьма, всё-таки. Сами задохнемся. Да и публика у нас вся в изоляциях сидит — на кого это подействует?

— Питание тюрьмы от автономного генератора или общей сети?

— Чего не знаю, того не знаю. Вам надо электрика поймать и пытать для таких тонкостей.

— Нашел, Даршани. У них есть ветка силовой линии до централи, но во время тревоги они на автономном генераторе — вот тут он, за аппаратной. Что там, господин Каличаран?

— Госпиталь хотели. А да, точно там же дверь в генераторную!

— Почему на вашем плане в некоторых камерах не стрелочки, а крестики?

— Смертники. Их даже в случае пожара или другого бедствия спасать не приказано.

— Кто-нибудь из заключённых может нам помочь? Друзья призраков⁈

— Шутите⁈ Когда здесь всё замутилось, всех кто хоть слово вякал про Амаль или «республику» — расстреливали! Нет-нет-нет, сидят тут такие же повстанцы, как и снаружи — они выслужиться скорее будут рады перед «революционерами».

— Только что вы говорили другое. Хорошо, а тюремщики? Ни вас, ни вашего врага ведь не уволили⁈

— Не знаю… Мы, понимаете, всю жизнь положили на то, чтобы наша хата с краю была — ведь тюремщики нужны всем⁈ И тюрьмы будут стоять и при революционерах и при Республике. Хотя… раз уж власть-то хотите поменять, может, кто и захочет ей авансом послужить — пробуйте, дерзайте. Восстание-то, революция ихняя случилась в аккурат перед идами, когда нам должны были начислять трудодни. Многие до сих пор в обиде — ведь не выплатили, ни днями, ни зарплатой…

— Ладно. Говорите, камеры в вашем блоке не работают?

— Не совсем. В первой, второй и третьей секции все системы работают — не в мою смену починили. Пулемёты коридорные тоже в порядке, но на них я камеры сжег — они слепые, если не починят сегодня. Но вообще, здесь в блоке-то калибр маленький, вам не страшен будет — мы иногда даже соль в патроны заряжаем, уборщиков гонять-издеваться. А главный коридор вне моего доступа — я что мог, сделал, вас в Крепость провёл — теперь уж сами выбирайтесь.

Метеа по-недоброму посмотрела на него:

— Не торопитесь, для вас ещё найдётся применение. Азер, девочки, работаем от вас — вы лезете по потолку, мы отвлекаем снизу, а вы — добиваете. Со мной господин Сакагучи, Маваши, Ильхан и Хасан. Брат Ковай, вы заботитесь об инженерах — охраняйте их как яйца — наседка! (добродушный великан крепко обнял два круглых шлема человеческих скафандров), Хасан, разряди автомат!

— Чё⁈

— Разряжай, я сказала! Только попробуй выстрелить — прибью! Все отдохнули⁈ Проверьте доспех и выходите. Господин Каличаран, вперёд…

…В коридоре дорогу загромождали ящики с инструментами и тяжелые бобины проводов. Решетки между секциями были распахнуты, уборщики то и дело двигали железные двери, то выметая, то заметая обратно мусор. В коридоре меж крайними секциями два пришлых техника с Лестницы меняли патроны в потолочной пулемётной башне. Каличаран сутулясь — руки в карманы, подошел к ним.

— А, Каличаран! — узнал его тот, кто был наверху стремянки: — Рад тебя видеть. Запаял свою дыру⁈

— Так, потихоньку. Продвигается дело.

— Ну, понятно… Три дня же уже тут сидишь. Сколько, ты говоришь, там бетона насчитали⁈ Два вагона⁈

— Да, наверное, больше выйдет… усадку же даст… Слушайте, да что вы их вечно всё меняете! Прокисают они тут, что ли⁈

— Да кто вас знает… — мрачно пошутил другой: — Чем вы их кормите… Ты лучше скажи, что вы тут с камерами творите — седьмая секция, где вся оптика сдохла. Все пулемёты слепые…

— А я в этом виноват, я⁈ Сколько докладных уже написал, что долдону на рубильнике надо инструкцию на лбу написать⁈ Чуть тревога — так рвёт без ума, то двойное напряжение от линии и аварийки, то вообще отрубает нас с двумя перепадами. А Каличаран виноват, да! А если бы опасные сидели⁈ Спасибо что камеры предохранителями работают…

— Совсем как ты, Каличаран, — раздался новый голос. Призрак из конвойного отряда, сложив костлявые руки на груди, вмешался в их