Книга Республика воров - Скотт Линч

Шум толпы звучал гулко, как рокот прибоя. Локк и Жан осторожно пробирались сквозь толчею и давку, но зеленые ленты и серебряные розетки на отворотах камзолов были слабой защитой от восторженных восклицаний, пьяных выкриков и назойливых попыток завести разговор. Сторонники обеих партий – и черноирисовцы, и глубинники – беседовали, спорили и ссорились, наслаждаясь своим пребыванием среди избранного общества картенских богачей и влиятельных чиновников.

Посреди Зала торжеств возвышался помост, на котором красовались грифельные дощечки и девятнадцать чугунных столбиков, увенчанных незажженными светильниками под колпаками матового стекла. У помоста в почетном карауле выстроились стражники в голубых мундирах, изнывавшие от жары под тяжелыми белыми мантиями, отороченными серебристой лентой.

К девяти часам вечера голосование завершилось, и собравшиеся в Картении ждали, когда из каждого округа доставят запечатанные донесения с результатами выборов.

– Господин Лазари! Господин Каллас! – воскликнула Дурная Примета Декса в шляпе с тройными полями, украшенной миниатюрным подвесным мостом Древних, на башенках которого развевались крохотные зеленые флаги. – Любезные мои друзья, мы обглодали все косточки предвыборной кампании, и теперь пришла пора узнать, чем же окончились наши усилия. Эх, сосчитаем голоса, слезами обольемся! – сказала она, выдувая из курительной трубки со сдвоенной чашечкой клубы изумрудно-серого дыма, которые сизым облаком окутали ее свиту подхалимов и лакеев.

– Вам слезами обливаться ни к чему, – улыбнулся Локк. – В вашем округе все благополучно. А если я не прав, то готов съесть вашу шляпу.

– Любопытное зрелище, наверное. Но я предпочитаю, чтобы место в Конселе осталось за мной. – Декса выпустила из ноздрей две толстенные струи – зеленую с ароматом жасмина и пряную серую. – Господа, оставайтесь с нами, поближе к сцене! Здесь лучшие места!

– Нет уж, мы удалимся куда-нибудь, где потише, – вздохнул Локк. – В галерею. Там, говорят, отдельные покои есть. А сейчас по залу пройдемся, проверим, у всех ли плечи расправлены и грудь колесом.

– Право слово, вы нам как отец родной, господин Лазари. Что ж, пока с кота шкуру не спустили, передайте соратникам мои наилучшие пожелания.

Локк с Жаном действительно прошлись по залу, пожимая руки и хлопая по плечам людей знакомых и не очень, смеялись над глупыми шутками и шутили в ответ, а еще изрекали глубокомысленные рассуждения, подкрепляя их велеречивыми доводами аналитического характера, – короче, несли совершеннейший вздор, щедро сдобренный ерундой и приправленный откровенной ложью, приятной уху слушателя.

«А, уже все равно!» – рассеянно думал Локк. Так или иначе, назавтра они навсегда исчезнут с политической арены Картена и ни у кого не возникнет ни малейших претензий.

В громадных пуншевых чашах плескалось белое и темно-лиловое вино, взбиваемое в пену лопатками заводных механизмов, – их вращали миловидные нарядные детишки, которые, словно белки, медленно и чинно вышагивали в ободьях огромных золоченых колес. За стойкой, огороженной витыми бархатными канатами, очаровательные слуги и служанки наполняли бокалы пуншем и предлагали гостям. Локк и Жан взяли по бокалу пунша и угостились свежими булочками с начинкой из маринованной свинины в пикантном соусе.

Жан, заметив в толпе Никороса, указал на него Локку. Никорос побрился, что лишь подчеркнуло нездоровую бледность его осунувшегося лица и глубокие морщины. От внезапной жалости у Локка сжалось сердце: предатель не торжествовал, а терзался угрызениями совести.

«Что ж, раз уже мне выпала такая редкая возможность лгать безнаказанно, то лучше обратить ложь во спасение и подбодрить бедолагу», – решил Локк.

Он подошел к Никоросу, вручил ему свой нетронутый бокал пунша и негромко произнес:

– Послушайте, вот сейчас самое время сказать, что мне хорошо известно, каково против воли исполнять то, чему противятся честь и совесть.

– Ох, господин Лазари, я не… Вы о чем?

– Я пытаюсь вам намекнуть, что обо всем прекрасно знал, – улыбнулся Локк. – И давно.

– Вы знали?! – Брови Никороса взметнулись так высоко на лоб, что Локк несколько встревожился: казалось, они вот-вот отправятся в свободный полет ядрами, выпущенными из катапульты.

– Конечно знал, – успокоил его Локк. – Работа у меня такая – все знать. Вот только не мог сообразить, чем вас зацепили. По своей воле вы предателем не стали бы.

– О боги! Я… Мне… Короче говоря, меня алхимик подставил. Тот самый, у которого я проклятое снадобье покупал. А по закону покупка черного зелья карается с той же строгостью, что и продажа. В общем, меня поймали, а потом эта женщина… Я не сразу сообразил, кто она, вы уж простите. Так вот, она мне и пригрозила, что если я ей о ваших замыслах доносить не стану, то мне десять лет на помойной барке придется провести, а потом меня из Картена в изгнание отправят.

– Ничего себе! – воскликнул Локк. – Знаете, я б на вашем месте тоже согласился.

– Вот как итоги выборов объявят, я в отставку подам, – пробормотал Никорос. – Я – подлец и предатель, нанес огромный, непоправимый ущерб партии Глубинных Корней… Мне нет прощения!

– Никорос, вы меня не поняли, – вздохнул Локк. – Объясняю еще раз: я все знал.

– Но ведь вы…

– Да поймите же, черноирисовцы верили всему, что вы им сообщали! Они считали, что от вас поступают самые надежные сведения. Вот я этим и воспользовался.

– Но… многое из того, что я им рассказал, действительно нам повредило.

– Безусловно. Иначе бы они заподозрили неладное. Мы особо не пострадали, а вот заведомо неверные сведения, которые они от вас получили, действительно нанесут им огромный и непоправимый ущерб. Так что об отставке и думать не смейте. Если партия Черного Ириса сегодня проиграет, то это вашими стараниями. Ясно вам? Спите спокойно.

– Ох, даже не знаю, что на это сказать… – обрадованно залепетал Никорос.

– А ничего и не надо говорить, – прервал его Локк. – Выпейте пуншу, веселитесь за милую душу. Живите долго и счастливо, Никорос. Вряд ли мы с вами еще встретимся.

– Если только наши проклятые работодатели не захотят воспользоваться нашими услугами еще через пять лет… – пробормотал Жан, отойдя от Никороса.

– А мы их вываляем в дерьме, как их драгоценного мудака с птичкой. Посмотрим, как им это понравится… – буркнул Локк.

– Ох, Никороса жаль, конечно, но ты не подумал, что с ним будет, если партия Черного Ириса победу на выборах одержит?

– Тьфу ты… Я ж хотел как лучше. Ну, пусть тогда утешается мыслью, что хоть какую-то пользу принес. Пойдем отыщем Собольи покои. Надоело мне здесь толкаться.

2

Для того чтобы отыскать Собольи покои, Локку с Жаном пришлось пройти по шести лестницам и переговорить с тремя угодливыми, но бестолковыми служителями. Сабета встретила их в балконной ложе, выходящей на южную сторону Зала торжеств. С настенной фрески какой-то древний вельможа сурово взирал сквозь замысловатую кованую решетку балкона на гостей в зале.