Книга Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей - Кирилл Резников

Религиозные чувства европейцев начали подрывать еще в XVIII в. писатели-просветители. Якобинцы вообще заменили христианского Бога Верховным Существом. Настоящий научный атеизм развился в XIX столетии и связан с именами Фейербаха, Маркса и Энгельса. С другого реакционного берега слышался голос Ницше: «Бог умер». Не нужен Бог и социал-дарвинистам (сам Дарвин был верующим). Тем не менее, атеизм конца XIX в. был распространен лишь среди так называемой прогрессивной интеллигенции; подавляющее большинство населения Европы и России оставались религиозными людьми.

Ситуация изменилась после Первой мировой войны. В России власть захватили большевики, объявившие религию опиумом для народа. Фашистские правители Италии, и особенно Германии, хотя не притесняли Церковь, были против христианской морали и пытались возродить язычество. Левые во Франции распространяли атеизм среди рабочих. … Вторая мировая война со всеми ее ужасами, укрепила Веру, потому как человеку у кого было просить защиты кроме Бога. Но последующее процветание и установление общества потребления религиозные чувства окончательно пригасили. Религия не исчезла, но заняла незначительное место в жизни, сведясь к ритуалу посещения церкви по праздникам. В России, после распада СССР, среди населения появилась мода на религиозность. Но именно мода, и русские не большие христиане, чем во времена Советской власти.

Не меньшее значение в изменении самосознания людей ХХ в. имела утрата веры в прогресс. Причинами были инфляция ценности человеческой жизни, неудачные эксперименты с социализмом и фашизмом, опустошение окружающей среды и отсутствие сколько-нибудь светлых перспектив у победившего капитализма американского образца. В Европе и России жизнь человека обесценивалась более тридцати лет, с 1914 по 1945 г. Общее число погибших за этот период составило не менее 70 млн. человек.[512]

К концу Второй мировой войны стали очевидны масштабы бесчеловечности, до которого дошли цивилизованные народы самого культурного континента в мире. Психологический шок у европейцев был огромен. Последствиями явились возврат к высокой оценки жизни человека и запрещение пропаганды расизма. Разделенная между Западом и СССР Европа только выигрывала от соперничества систем. Росли благосостояние и социальная защищенность среднего человека. Запад опережал, но человек жил все лучше и в странах Восточной Европы. Будущее казалось спокойным и благополучным.

Распад империи зла, встреченный многими с энтузиазмом, лишил человечество стабильности равновесия сил сверхдержав. Вспыхнули локальные войны, появились миллионы беженцев. Нарывом вскрылась вражда полумесяца к кресту. Миллионы эмигрантов мусульман не пожелали принять европейскую цивилизацию. Зарницами взрывов озарились прекрасные европейские столицы; сожженные автомобили осветили ночь Франции. Ценность человеческой жизни в Европе вновь пошла под уклон.

22.2. Социальные эксперименты

Несколько слов о социальных экспериментах ХХ в. Приход к власти коммунистов и фашистов не случайные артефакты истории, временное помешательство масс, использованное фанатиками, желающими перекроить мир, но имеет биологическую основу в виде наследственных предпочтений отдельных людей и человеческих сообществ. А предпочтения эти закреплены в ходе эволюции, благодаря действию двух видов отбора – индивидуального и группового.

Индивидуальный отбор есть следствие свойства живых организмов распространять свои гены, причем каждая особь стремится оставить как можно больше потомства. Групповой отбор обусловлен общими усилиями особей данной группы обеспечить ее процветание и распространение родственных генов. Индивидуальный отбор проявляется в конкуренции внутри группы, групповой подразумевает взаимопомощь внутри группы и конкуренцию между группами.[513] Индивидуальный отбор приводит к иерархии, описанной у всех исторически известных народов, кроме бушменов и пигмеев. Групповой отбор проявляется в поддержке слабых и в ограничении произвола внутри группы. Он же настроен на межгрупповую борьбу, включая войну.

Поведение человеческих сообществ определяется уникальным для каждого сообщества балансом сил индивидуального и группового отборов. Два вида отбора накладывает ограничения на социальную пластичность. Так индивидуальный отбор закрепляет неравенство людей и исключает создание коммунистического общества. В то же время, групповой отбор, ограничивая индивидуализм сильных и поддерживая слабых, «является естественной основой для тяготения людей к созданию обществ социалистического типа».[514] В большинстве стран социальные системы представляют компромиссы между двумя видами отбора.

О фашизме. Фашизм использовал генетически заложенные предпочтения и стереотипы поведения. Индивидуальный отбор приводит к иерархии. Фашизм поощрял иерархию, ввел культ вождей и героев, создал рыцарские ордена. Групповой отбор означает взаимопомощь внутри сообщества и конкуренцию между сообществами. Фашистское государство смягчало конфликты между рабочими и предпринимателями корпоративными соглашениями. Одновременно внешняя конкуренция подстегивалась. В «Лукошке с трухой» я писал:

«Военное поражение привело к утрате обаяния фашизма, но утрата эта временная – фашизм слишком биологичен, чтобы умереть. Следует ожидать его рецидива в XXI веке».[515]

Несмотря на оригинальность социальных моделей, коммунисты и фашисты не предложили ничего нового в практике семейных отношений, заимствовав традиционный буржуазный брак. Правда, в первые годы после Октября Валькирия Революции Александра Коллонтай страстными речами и собственным примером пыталась открыть дорогу крылатому Эросу. Однако попытки Коллонтай и ее единомышленников провести сексуальную революцию потерпели неудачу. Партийные товарищи, хотя далеко не ханжи, не поддержали идею введения свободной любви в масштабе страны. После смерти Ленина, благоволившего к Коллонтай, ее отправили в почетную ссылку торгпредом в Норвегию, позже послом в Мексику. С приходом к власти Сталина, человека консервативного, к частой смене партнера стали относиться как к занятию недостойному коммуниста. В тридцатые годы пал последний бастион свободной любви – комсомол.

Коммунистическая партия все больше превращалась в охранителя семейных устоев. Обиженные жены писали в парторганизации на неверных или пьющих мужей. Меры принимались, и очень часто семья сохранялась. Цена такому сохранению невелика, как любому принуждению, но позорное разбирательство неверного мужа на партсобрании в песне Галича – «Вот стою я перед вами словно голенький», – случай редчайший, если вообще реальный. Во всяком случае, в своей жизни, а помню я хрущевский и весь брежневский периоды, я о подобных историях не слышал.