Книга Громбелардская легенда - Феликс В. Крес

Половинки разорванной страницы упали на дартанский ковер. Старик смотрел на нее, пытаясь понять запутанную логику столь странной «любви».

— Я все знаю, — сказала Верена. — Я узнала, кто, а вернее, что сидит в Овраге и какими возможностями обладает. Ничего необычного. Или, может быть, вернее, ничего особо опасного. Все стервятники мира, собранные в одном теле. Сто армектанских лучников, прекрасно знающих, чего ожидать, — ровно столько, сколько потребуется. Не так ли, господин?

Неожиданно он почувствовал, что она позволила ему увидеть свои мысли. Она не лгала.

— Ваше высочество, ты хочешь туда послать…

— Уже послала. Ведь ты умеешь читать мысли, господин? Так сделай это, разрешаю. Похоже, без разрешения это невозможно? Лучников я уже послала, — повторила она. — Все ожидают, что следом за первым армектанским отрядом со дня на день в Громб прибудет следующий. Не прибудет. Эти люди вышли из Бадора, но лишь затем, чтобы тотчас же свернуть с тракта. Сейчас они на пути в Овраг. Им приданы хорошие проводники. А князь Рамез никогда туда не доберется, и тем самым этот сидящий в Овраге самый большой в мире стервятник не сможет ему ничем угрожать. Если даже мои посланники не сумеют догнать Рамеза, то его задержат лучники в Овраге. Они будут там намного раньше.

— Присутствия князя в Овраге вовсе не требуется. Я могу сделать так, чтобы его жизни уже сейчас угрожала…

— Э, господин, ты лжешь часто, да довольно скверно! — прервала она его. — Каким чудом за столько веков ты не научился прилично врать? Я не знала, что ты придешь меня шантажировать, кладя на весы жизнь князя. Но я знала, что ты придешь, поскольку он сам сказал мне об этом. Впрочем, если бы ты до завтрашнего дня не пришел, то тебя бы приволокли… Я знала также, что князь отправится в горы, и не слишком полагалась на срок, который он мне назвал. По многим причинам, но прежде всего руководствуясь обычной заботой о его безопасности во время путешествия по горам в одиночку, я велела оставить в предместье нескольких вооруженных людей, которые сейчас тайно идут за ним следом. Это отборные воины… — Она чуть надула губы. — Когда-то у меня была идея создать для себя маленький отряд личной стражи. Благодаря добрым советам в нем остались лишь исключительно преданные солдаты, притом знающие горы так, что лучше просто невозможно. Когда-то они служили у самых известных громбелардских разбойников. Забавно? Скажи, старик?

Она с явным удовольствием начала сбрасывать со стола на пол разные листки и свитки. Опрокинулась бутылка с чернилами. Темная жидкость забрызгала страницы.

— Насколько же все это несущественно, — почти ласково проговорила наместница. — Вся эта чушь трибунала. Нужно будет поджечь архивы… — Она ненадолго задумалась, нахмурив брови. — Видишь ли, господин, — продолжила она, — это здание будет захвачено, здесь начнется настоящая резня… Раз ты пришел ко мне, а Рамез отправился посмотреть на воскрешение Ленты, это означает, что нужно послать следом за ним те две полусотни лучников, которые есть у меня под рукой. Опять-таки заботясь о его безопасности, ясное дело, но на этот раз уже открыто. А знаешь, господин, что будет, когда эти люди покинут город? Не знаешь, так я тебе скажу: начнутся беспорядки. А знаешь, почему? Потому что мой муж разгневается на меня, если я силой верну его в Громб. И так же как и ты, он станет упрекать меня в том, что я воспользовалась его слабостью, оболгала его и нарушила десяток обещаний сразу. Ну скажи, господин? Ведь он придет в ярость, когда узнает, что все то, что он мне доверил, оказалось обращено против него. Я окажусь в непростой ситуации… разве что, покинутая, несчастная и дрожащая за собственную жизнь, пошлю следом за ним гонцов с известием о начавшихся беспорядках, что позволит ему вернуться в Громб во главе встреченных в горах лучников. Ведь он бросит все, чтобы поспешить мне на помощь. Он вернется и, защитив жену, заодно спасет собственную репутацию, авторитет и пост. Ах да, самое главное: зачинщиком беспорядков и демоном, покушающимся на мою жизнь, обязательно должен быть некий горбатый музыкант. — Она подняла взгляд от забрызганного чернилами стола, и, несмотря на безмятежный тон, которым были произнесены эти слова, Отверженный отчетливо увидел (уже не только почувствовал), что эта женщина ненавидит его всеми силами души, — Ты понял меня, пропахший ложью старикашка? Рамез стерпит мое клятвопреступление… а если я буду выглядеть достаточно несчастной, еще и извинится передо мной и возьмет вину на себя. О, наверняка все будет именно так! Но ни в коем случае он не простит клятвопреступления тому, кто покусится на его собственность. То есть на меня. — Кончиками пальцев она сбросила со стола опрокинутую бутылку. — Ты торжественно заверил его, что у меня даже волос с головы не упадет, а между тем, когда он вернется, я буду запуганной, беззащитной, беспомощной и униженной. Кем? Ну конечно же, горбуном с седой бородой, которого все увидят во главе бунтовщиков. Горб и бороду ведь нетрудно сделать? — риторически спросила она. — А настоящий горбатый старик… исчезнет. Потом исчезнет и тот.

— Ваше высочество, ты бредишь, — тихо проговорил Отверженный. — Я восхищаюсь твоим изощренным планом, но ты ничего и никого таким образом не спасешь. Если князь когда-нибудь узнает правду…

— План достаточно примитивный, а вовсе не изощренный, — с искренним сожалением сказала Верена. — Хотя на фоне двух интриг, мой господин… Ваше благородие, ты никогда не жил при дворе. Иначе ты узнал бы, что такое изощренные планы. А так… ты, старик, для меня вовсе не противник. Ты мог быть им тогда, когда я блуждала вслепую, не зная, с кем и с чем, собственно, сражаюсь. Ты поймал князя в свои сети, поскольку вопросы, связанные с Шернью, всегда вызывали у него огромный интерес, и ослепил, представив ему картину сражающихся друг с другом сил. Но я не слепа. Возможно, ты знаешь все о Шерни, но воистину очень мало — о мире. Я уже как-то видела одного такого… Ну что ж, господин. Твоя миссия только что завершилась.

— Ты ничего не спасешь, госпожа, — повторил старик. — А когда князь узнает правду…

— Рано или поздно наверняка узнает, — спокойно согласилась она, пытаясь стереть с запястья чернильное пятнышко. — Я скажу, что ни о чем не знала. Что я стала безвольным орудием, что меня опутали интригами. Может быть, даже найду виноватых.

— Князь не поверит.

— О, так ты знаешь князя лучше меня? Кому не поверит? Женщине, которую любит? И когда уже исчезнут причины, из-за которых возник спор между нами? — Она коротко рассмеялась. — Поверит, ведь я дам ему честное слово. Сто первое… а может быть, сто одиннадцатое. Все, хватит.

Она хлопнула в ладоши. В комнате тотчас же появилась Ленея.

— Позови Норвина.

Горбун огляделся по сторонам, словно ища пути к бегству. Но он был лишь калекой, единственным оружием которого были его знания и слова. Норвин и четверо наемников Верены ворвались в комнату и схватили его за руки. Наместница смотрела, не скрывая удовлетворения. Подойдя ближе, она прошептала ему на ухо:

— Я знаю, о чем ты думаешь… Но здание трибунала будет захвачено, разрушено и сожжено, а я прослежу, чтобы его никогда больше не отстроили. А знаешь, где будешь ты, господин? Под развалинами, лучшим образом замурованный в одной из подвальных стен. Здесь есть превосходные подземелья, в которых держат таких, как ты. Ниша и цепи уже ждут… Я приготовила для тебя нечто по-настоящему особенное… достойное бессмертия.