Книга Борьба за евразийские пограничные территории. От возвышения империй раннего Нового времени до окончания Первой мировой войны - Alfred Rieber

банда Семенова превышала по размеру все пески, ему требовалась поддержка извне для реализации своих амбиций. Учитывая его сомнительную репутацию, руководитель белых в Сибири адмирал Колчак неохотно использовал его таланты. Однако японцы сочли его идеальным сотрудником. Они постепенно взяли его под свое крыло с целью создания независимого казачьего правительства для всего Забайкалья, буфера между новой Советской Российской республикой и их интервентами в Маньчжурии и Внутренней Монголии. Когда стало очевидно, что Семенову не хватает поддержки населения, японцы отказались от него и заключили с Москвой соглашение о признании эфемерного буферного государства - Дальневосточной республики, что позволило им бесславно вывести свои интервенционистские войска.

До этого момента большевики были заняты борьбой с белыми на западе Евразии. Теперь они могли свободно разобраться с авантюристами. Унгерн фон Штернберг был расстрелян во время рейда в Сибирь. Силы Семенова были рассеяны частями Красной армии, сотрудничавшими с монгольскими партизанами во главе с Сухэ Батором и Чойбалсангом. В феврале 1921 года они вместе въехали в Ургу (позднее названную Улан-Батором), возведя Богдо-хана на престол в качестве конституционного монарха. Когда три года спустя он умер, революционные лидеры провозгласили Монгольскую Народную Республику. Битву с военачальниками во Внешней Монголии выиграли солдаты, облачившиеся в мантию марксизма-ленинизма.

 

Заключение

На Западном и Итальянском фронтах Первая мировая война, при всех ее страшных человеческих жертвах и разрушениях, не привела к масштабным территориальным изменениям, массовой переброске населения или социальной революции. Эльзас-Лотарингия была возвращена Франции, Италия получила Альто-Адидже, а Бельгия - небольшую пограничную полосу. Единственная смена режима произошла в побежденной Германии, где кайзер отрекся от престола, положив конец династии Гогенцоллернов. Разрозненные революционные вспышки быстро сошли на нет. Но никакое иностранное вмешательство не сыграло роли в этих событиях, и никаких реальных изменений в составе старых правящих элит не произошло. Контраст с Евразией разителен. Там война была не менее разрушительной. Но она быстро перешла в гражданские войны и интервенции, разрушая империи, разрывая сложные границы, разжигая социальные и политические революции, провоцируя массовые изгнания и депортации, и оставляя тяжелое наследие для государств-преемников, возглавляемых новыми людьми и движениями, которые были вынуждены столкнуться со многими из тех же постоянных проблем, которые волновали их предшественников. Все государства-преемники были многонациональными, превратившись из мультикультурных обществ, состоящих из различных этнолингвистических и религиозных групп, в более сплоченные, хотя и все еще воображаемые "национальные государства". Только Финляндия, усеченные Австрия и Венгрия на западе и Внешняя Монголия на востоке были этнически однородными или почти однородными; но даже они были лишь частями более крупного национального сообщества, расположенного за их границами в Карелии, Германии, Трансильвании-Словакии и Китае соответственно. Границы государств-преемников, хотя и были недавно установлены, оставались произвольными, спорными и проницаемыми. Часто они представляли собой линии перемирия, которые взаимно обессиленные стороны принимали как постоянные. Большинство из них проходили по этническим национальным общинам, вызывая представления о неотторгнутых территориях (irredenta). Бремя государственного строительства у преемников в значительной степени легло на военные силы - осколки имперских армий вместе с местными ополчениями и вооруженными бандами, - которые играли в новых правящих элитах даже большую роль, чем при имперской власти.

Новые элиты направили националистические тенденции своих предшественников в новое русло. Взяв на вооружение политическую теологию интегрального национализма, они уничтожили практически все скромные уступки культурному разнообразию, которые были сделаны в период имперского правления. Хотя среди национальных меньшинств они находили волевых соратников, чаще всего они создавали узлы сопротивления, аналогичные тем, которые противостояли имперскому правлению. Чаще всего они прибегали к репрессиям, а не пытались найти компромисс или договориться с меньшинствами о предоставлении автономных прав. Поскольку меньшинства, как правило, располагались на периферии новых государств, а их соотечественники жили по ту сторону пограничных линий, правящие элиты сомневались в их лояльности. Под угрозой новой мировой войны, как это случилось в 1930-1940-е годы, сомнения превратились в самосбывающиеся пророчества. Сохранение проблем, унаследованных от имперского правления, практически гарантировало, что борьба за пограничные территории в Евразии еще не закончилась. В течение десятилетия после подписания последнего из послевоенных договоров роль великих держав в формировании пограничных территорий на сложных рубежах значительно уменьшилась. Преемники Кайзеррайха и Российской империи были вынуждены начать конкурентную борьбу. Японское руководство так и не решило, возобновить ли свое имперское продвижение во Внутренней Азии или договориться с Великобританией и США как с партнерами по установлению международного порядка в Тихоокеанском регионе. Китай был слишком глубоко разделен, чтобы вернуть свои пограничные территории. Британцы и французы были поглощены удержанием своих колониальных владений. Ни одно из небольших государств-преемников не могло позволить себе вступить в открытую борьбу, несмотря на невыполнимые территориальные цели. Но это был лишь вопрос времени, когда единственные потенциальные соперники великих держав за гегемонию в приграничных районах, Германия и Советский Союз, восстановят свою силу или, в случае Японии, решат использовать ее в том, что станет следующим и самым разрушительным периодом в борьбе за приграничные районы.

Заключение: Переход

 

Долгий и проблематичный процесс государственного строительства мультикультурных империй Евразии не был завершен, по мнению правящих элит, к концу имперского правления. Если бы они пережили Первую мировую войну, то, несомненно, продолжили бы приобретение новых территорий и ассимиляцию уклонившихся в сторону пограничных районов. На протяжении всего этого процесса, как утверждается в данной книге, то, что происходило на периферии центров власти, было гораздо более значимым, чем принято считать. Пограничные завоевательные войны и включение пограничных территорий в политическое тело оказали глубокое влияние на идеологию и институты имперского правления.

Пограничные войны происходили в геокультурном пространстве, для которого издавна были характерны масштабные перемещения населения в пределах разнообразных ландшафтов, порождавшие зоны раздробления весьма разнообразных этнолингвистических, религиозных и социоэко-номических групп, калейдоскопически менявшихся в своих внутренних ритмах. Военные линии наступления и отступления скорее разделяли, чем объединяли народы, разделявшие одну или несколько из этих деформирующих черт, в результате чего поляки, украинцы, сербы, армяне, курды, туркмены, киргизы и монголы жили под разными знаками.

Имперские элиты проявляли значительный прагматизм в своих усилиях по управлению, ассимиляции и аккультурации завоеванных пограничных территорий в качестве ключевого элемента государственного строительства. Гибко реагируя на давление со стороны внешних соперников или внутренней оппозиции, они меняли свою политику, переходя от централизованных мер к предоставлению автономии (в Российской империи - финнам и полякам; в империи Габсбургов - венграм и полякам; в Османской империи - крымским татарам, румынам, курдам и арабам; в империи Цин - монголам и уйгурам), что помогает объяснить долголетие их династий.

При расширении имперского господства они использовали различные стратегии - от прямого завоевания до