Книга Сага об Элрике Мелнибонэйском - Майкл Муркок

— Меерклар! Любимый сын Сехмет! Тот, кому подвластны жизнь и смерть! Меерклар, повелитель кошек, почти наш договор!

Тело пантеры, лежавшее посреди пещеры, вдруг содрогнулось. Грудь животного заходила ходуном. Усы распрямились. Но глаза не открылись, и мгновение спустя пантера вновь распростерлась на полу пещеры, как если бы нечто попыталось оживить ее и не смогло этого сделать.

— Меерклар!

Эльрик вызывал самого свободолюбивого, самого трудноуловимого из духов — Меерклара, сына Сехмет, властелина всех кошек на свете.

Мельнибонэец уже не пел, а выл. От его голоса сотрясались стены пещеры. Эти вопли наверняка слышны снаружи. Если Гейнор услышит…

Я вдруг сообразил, что опять Оуна исчезла. Может, Эльрик, незаметно для меня, пожертвовал своей дочерью? В тот миг я был готов поверить во что угодно…

Перепуганные лошади ржали и рвались с привязи, пятясь перед тенью, что возникла на дальней стене пещеры. Эта тень перемещалась туда-сюда, точно зверь, мечущийся в клетке. Тень вскинула крупную, несомненно кошачью голову — и присоединила свой голос к голосу Эльрика.

В воздухе сложилась черная фигура, высокая, внушительная, стоящая на задних лапах; существо посмотрело на нас, издало негромкий рык и опустилось на все четыре лапы. Его взгляд был старше, древнее Эльрикова. Голова правильной формы, с воинственно торчащими усами, в разинутой пасти видны клыки, глаза отливают желтым… Огромный хвост лениво подергивался, угрожая разрушить пещеру. Существо то выпускало когти, то прятало их, то выпускало, то прятало. Интересно, эта кошечка голодна? Я всегда хорошо относился к кошкам, но тут вдруг, признаться, занервничал. Если правильно помню, кошкам не знакомы угрызения совести, так что эта киска запросто может нас слопать, если мы ей не понравимся — или наоборот, понравимся.

Вот он каков, Меерклар, повелитель кошек. Его облик оставался слегка расплывчатым, как если бы перетекал из реальности в реальность. Я уже начал привыкать к этому явлению, характерному для существ, которые обитают сразу в нескольких измерениях.

Где же Оуна? Куда она запропастилась? А у Меерклара такой вид, будто он только что славно пообедал…

Что там Оуна говорила? Что черная пантера — ее обличье в этом мире? А белый заяц тогда кто?

Сколько обличий у похитительницы снов?

И сколько жизней?

Эльрик обратился к Меерклару, тот ответил мелнибонэйцу низким урчанием. Эльрик стал рассказывать, что, собственно, происходит и как подданных Меерклара погрузили в колдовской сон, от которого они уже не проснутся, потому что умрут с голоду.

Могучий кот выгнул спину, зашипел, принялся расхаживать по пещере. Потом сел и задумчиво выпустил когти.

Лошади забились в угол, застыли, скованные ужасом — должно быть, уверенные, что их принесут в жертву Меерклару.

Я тоже боялся пошевелиться. Эльрик воткнул меч в землю, положил обе руки на рукоять и встал, широко расставив ноги. Глядя огромному коту в глаза, он продолжал вести с ним разговор.

Внезапно моей шеи коснулось что-то теплое и мокрое. Вне себя от ужаса, я резко обернулся — и уткнулся носом в черную морду пантеры, той самой, которую считал мертвой. Пантера прищурила глаза и тихонько заурчала. Я ощутил ее слюну на своем лице, почувствовал жар ее тела.

Затем пантера оставила меня, приблизилась к Меерклару с Эльриком и, выражая полную покорность, легла к ногам Меерклара и опустила голову на лапы.

Повелитель кошек радостно, удовлетворенно рыкнул, и пантера поднялась, потянулась, развернулась и степенно вышла из пещеры. Выглядела она так, словно пробудилась от недолгого дневного сна.

Оуна по-прежнему не появлялась. Мне вдруг захотелось последовать за пантерой. Меерклар потянулся, сузил глаза и сказал что-то на языке, которого я не знал.

Эльрик, которому каждое слово давалось с немалым трудом, едва стоял на ногах. Глаза его понемногу стекленели, лицо вытягивалось. Я шагнул было к нему — помочь, но он заметил мое движение и жестом велел не подходить.

Громадные желтые глаза остановились на мне, обозрели с ног до головы, словно беспристрастно оценивая. Я понял, как чувствует себя мышь под кошачьим взглядом. Оставалось лишь одно: я вежливо поклонился и сделал шаг назад.

Меерклар благосклонно кивнул и вновь повернулся к Эльрику. Снова негромко заурчал, как бы хваля мелнибонэйца за то, что тот сделал. Да, Меерклар хвалил моего двойника. Хвалил и благодарил. И даже обнял мелнибонэйца — или мне показалось? А потом превратился в дым.

И исчез.

— Где Оуна? — выпалил я. Эльрик попытался было ответить, но его колени подломились, и он рухнул бы наземь, не подхвати я его в последний момент. Выпавший из руки меч лязгнул о камень.

Сколько же сил отбирает колдовство? Жив ли мой двойник?

Я нащупал пульс. Жив! Отодвинул веко — Эльрик был в обмороке, можно даже сказать, в сверхъестественном трансе, вызванном контактом с элементалом. Дышал он тяжело, будто одурманенный лекарствами. Мне доводилось видеть людей в состоянии жуткого опьянения — и те, кто принял на грудь излишнее количество легендарного «Микки Финна», выглядели, честное слово, живее Эльрика. Впрочем, я не сомневался, что умирать он не собирается.

Может, оставить его здесь и пойти поискать Оуну? Здравый смысл подсказывал, что она вполне способна сама позаботиться о себе. А если она вдобавок сменила обличье — перекинулась в пресловутого белого зайца, — я ее ни за что не найду. Но что, если Эльрик отдал ее Меерклару как заложницу? В конце концов, она — его дочь, он вполне мог счесть, что волен распоряжаться ее судьбой по собственному усмотрению. Мог потребовать, к примеру, чтобы она вернулась домой вместе с ним.

Из туннеля донесся звук. Сперва я решил, что это возвращается пантера. Но вскоре осознал свою ошибку: цокали конские копыта, звякала упряжь, лязгало оружие… К пещере приближался конный отряд. Кто это — прежние обитатели пещеры или же те, о ком я забыл и не хотел бы вспоминать?

Другого выхода из пещеры не было, а человек, способный нас защитить, лежал в обмороке на каменном полу. Оуна, у которой был лук, куда-то пропала. А я мог сражаться разве что голыми руками.

Я опустился на колени рядом с Эльриком, пытаясь расшевелить его, но он ничего не чувствовал. Дыхание его было глубоким и замедленным, как у впавшего в спячку животного, и он все еще был без сознания.

Я неохотно протянул руку к Равенбранду, лежавшему неподалеку. В тот самый миг, когда мои пальцы сомкнулись на рукояти меча, в пещере появился всадник с факелом в руке. За ним второй, третий…

Наши кони радостно заржали, приветствуя сородичей, которые тоже не остались в долгу. Хриплый голос выкрикнул что-то по-немецки.

Мои пальцы стиснули рукоять меча. Свет факела наполовину ослепил меня, но я все же поднялся, опираясь на меч, и встал перед всадниками. Итак, Гейнор нас отыскал. Должно быть, он или кто-то из его людей заметил зажженный мною огонек — или пантеру, покидавшую пещеру.