Книга Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

Заявление это оказалось неожиданным даже для правых группировок, раньше ничего, по их мнению, не слыхавших о далеко не скромных претензиях Дитерихса.

Для членов Демократического союза, левых крестьян и других оппозиционных фракций, конечно, было слишком ясно это плохо завуалированное выступление военной диктатуры, в стиле времен Мария, Суллы и Цезаря, да еще с Дитерихсом во главе.

Правые (кроме меркуловцев), под давлением озлоблений против Меркуловых и не без основательных опасений о неизбежных репрессиях по восстановлении их владычества, смирились перед заявлением, сделанным генералом Пучковым.

Что касается Демократического союза и левых крестьян, при полной неприемлемости для них этого заявления, перед ними стоял вопрос о немедленном выходе из народного собрания. Но это ослабило бы последнее в момент его острой борьбы с Меркуловыми. Поэтому решено было остаться до окончания борьбы, совершенно воздерживаясь от выборов нового правительства в заявленной комбинации и выразив решительный протест против скрытой диктатуры Дитерихса.

Сейчас же после полуночи (с 31 мая на 1 июня) началось чрезвычайное заседание пленума народного собрания в составе более общего числа депутатов, которым единогласно было вотировано свержение меркуловского правительства, принятие всей полноты власти самим народным собранием в лице его исполнительного органа – президиума, который был доведен до состава семи человек вместо бывших пяти.

Указами № 1 и 2 были зафиксированы эти решения народного собрания.

Глухой ночью мне поручено было сообщить об этих решениях японской военной миссии. Там, видимо, знали обо всем происходившем, внешне было проявлено то же неизменное «невмешательство» в наши внутренние дела, причем, однако, было замечено, что японское главнокомандование не допустит никакого кровопролития и, если таковое произойдет, враждующие стороны будут разоружены.

Было основание предполагать, что в общем выступление народного собрания было не вполне желательным для японцев, так как, по слухам, как раз к этому времени предполагался целый ряд сделок правительства с японскими коммерсантами. При новой власти сделки эти могли и не пройти.

В отношении братьев Меркуловых было постановлено немедленно арестовать их. Это постановление сразу открыло сущность происходящего и предрешило исход борьбы.

Каждое решение хорошо только в том случае, когда это решение не повисает в воздухе, а сейчас же приводится в исполнение.

Между тем генерал Молчанов, который должен был выполнить постановление народного собрания, не только не арестовал Меркуловых, напротив, помог избежать ареста сильно перепуганному Н. Меркулову, искавшему убежища в японской военной миссии.

Это обстоятельство дало возможность оправиться правительству. Оно засело в доме № 67 на Светланской улице, где была уже собрана охрана под общим руководством перешедшего на сторону Меркуловых семеновского генерала Глебова. На защиту Меркуловых выступил и командующий Сибирской флотилией адмирал Старк. Флотилия к этому времени была переформирована. В нее вошли, главным образом, прибывшие из Месопотамии бывшие старые офицеры и матросы старого русского флота, очень сплоченные и руководимые весьма энергичным и властолюбивым начальником штаба Старка – капитаном 1-го ранга Фоминым.

При флотилии были сформированы особые стрелковые части – морские стрелки (инициалы на погонах «М. С.» дали повод кому-то пустить шутку, что буквы эти означают «Меркулов Спиридон»).

При общей расхлябанности эта весьма сплоченная морская организация являлась некоторой силой, оказавшейся весьма полезной для Меркуловых. У них был и обеспеченный тыл в виде стоявших под парами судов флотилии, почти непосредственно против занимаемого ими дома.

На балконе дома располагались морские стрелки, они могли отлично обстреливать продольную улицу. Нижний этаж и двор были заняты частями Глебова, продолжавшего вербовку добровольцев для пополнения своего корпуса.

Настойчивые требования народного собрания об аресте Меркуловых разбивались о неизменное заявление Молчанова, что арест этот вызвал бы теперь несомненное столкновение, а затем и неизбежное вмешательство японцев и разоружение русских войск. Согласно русско-японскому соглашению японцы имели на это формальное право. Допущенное ими вооружение в любой нужный им момент могло замениться разоружением. Это обстоятельство до некоторой степени оправдывало ту весьма двусмысленную позицию, которую занял генерал Молчанов.

Время уходило. Меркуловы не только оправились, но и быстро стали проявлять свойственную им энергию. Они тоже, впрочем, опоздали – по их предположению, сейчас же после роспуска народного собрания должна была произойти весьма решительная ликвидация его членов. В список целиком входила фракция Демократического союза, часть левых крестьян и враждебные представители из правых группировок: Андрушкевич, Лихоидов, Оленин и пр.

Назревавшая трагедия постепенно стала переходить в фарс. Началась до неприличия резкая взаимная газетная перебранка.

В завязавшейся борьбе приобретал значение вопрос: на чьей стороне будет милиция с ее резервом – легальная вооруженная сила.

Городской голова Еремеев, которому подчинялась эта сила, был в то же время и членом меркуловского правительства, но он числился в отпуску. Фактическое руководство городскими делами было в руках товарища городского головы и в то же время товарища секретаря в президиуме народного собрания Лякера, сторонника народного собрания.

Милиция колебалась – усиливалось безвластие.

В ночь со 2 на 3 июня состоялись выборы нового правительства без участия оппозиции, ограничившейся заявлением отказа от участия в голосовании. Тот прием, который был применен верхами армии для восстановления кандидатуры Дитерихса, популярность которого в крае была весьма условной, смущал и правые группировки. В их предварительных фракционных совещаниях было немало споров. Но выхода для них не было – или назад с повинной и на поклон к Меркуловым, или Дитерихс.

Нерешительная затягивающаяся борьба чрезвычайно всех утомляла. Бывший адмиральский дом, где происходило заседание народного собрания, обратился в какой-то форт Шаброль. Часть депутатов уже третьи сутки безвыходно находилась здесь. Хождение по квартирам было не без риску. Глебовские «добровольцы» охотились за обреченными. Пленникам грозило отправление в трюм «Маньчжура», где находился штаб Старка, или более короткая расправа.

Народное собрание тоже захватило двоих из своих врагов – добровольно приехавшего члена правительства Адерсона и привезенного силой управляющего иностранными делами, сторонника Меркуловых, Брайковского. Оба, впрочем, вскоре были отпущены.

Выборы тем не менее состоялись. Новое правительство составили: председатель – командующий армией генерал Дитерихс и члены: член народного собрания Лихоидов и член правительства Меркуловых, изменивший им городской голова Владивостока Еремеев. Последний, слабовольный и довольно беспринципный человек, через день или два раскаялся и опять вернулся в дом № 67, то есть к Меркуловым. Его уговорили вернуться, так как у Меркуловых не хватало одного члена для кворума (два члена из состава меркуловской пятерки отсутствовали. Острили, что С. Меркулов находил выход из этого положения, считая, что голос брата и два его, как председателя, дают необходимый кворум).